Хавьер Сьерра - Хозяин музея Прадо и пророческие картины
Глава 9
Тайна Тициана
Я не просто прочитал страницы старого журнала. Я их буквально проглотил. После того как проводил Марину до дома ее тети Эстер и уговорил переночевать там вместе с сестрой, у меня оставалось мало времени, чтобы спокойно изучить бумаги. Нетерпение объяснялось двумя причинами: во-первых, меня интересовало содержание документов, а во-вторых, я полагал, что оно поможет напасть на след неожиданно возникшего на горизонте мистера Икс, так напугавшего Марину. Сначала мне никак не удавалось сосредоточиться. Не нравилась мысль, что за мной могут следить. Однако вскоре страхи утихли. Я обожал читать старые издания. С ними происходила та же история, что и с картинами: через несколько мгновений они переставали быть чем-то осязаемым, утратив материальную сущность, и превращались в окно, позволявшее заглянуть в прошлое.
Журнал «Ла илюстрасьон де Мадрид», откуда были скопированы материалы, выходил раз в две недели и являл собой дивный образец эклектики. Его редактором был поэт-романтик Густаво Адольфо Беккер, питавший склонность к мистическим сюжетам о призраках, привидениях, неприкаянных душах. Содержание журнала отличалось большим разнообразием, непринужденно охватывая широкий спектр тем — от политики до культуры. В одном выпуске поэзия уживалась с эссе о веяниях парижской моды и рассказами с восточным колоритом, а по соседству на боковой полосе могли разместиться репортажи об общественных работах на улице Орталеса. Позднее я выяснил, что издание просуществовало всего три года. Сеньор Икс передал мне страницы из выпуска от 15 января 1872 года. Прежде всего мое внимание привлекло сообщение, что некто пробрался в королевский Пантеон в Эскориале, вскрыл саркофаг Карла V и убедился, что тело не подверглось разложению, а мумифицировалось, причем сохранилась даже борода. Я ни разу не слышал об осквернении могилы императора и короля Испании и тем более не подозревал, что существуют документы, подтверждавшие сей прискорбный факт. Но зачем мистеру Иксу понадобилось познакомить меня с ними? К чему он меня подталкивал? И что еще интереснее, отчего пытался отвлечь?
Текст, сопровождавший рисунок, давал еще больше пищи для размышлений, чем само изображение. По сути, это было открытое послание одного художника другому, точнее, пространная дарственная надпись автора рисунка Мартина Рико, перспективного ученика Королевской академии изящных искусств Сан-Фернандо, сеньору Мариано Фортуни, в то время самому известному живописцу в стране. В письме Рико не уточнял, почему вдруг решил рассказать Фортуни об авантюрном походе ко гробу Карла V, зато не поскупился на реверансы в адрес своего маститого товарища по ремеслу. Что касается участников переписки, то прежде всего наводил на размышления факт, что Фортуни имел хорошие связи в музее Прадо. В конце шестидесятых годов он женился на дочери Федерико де Мадрасо, тоже художника, служившего директором пинакотеки. Может, именно туда хотел отправить меня мистер Икс? В залы музея, посвященные живописи XIX века? В вотчину Мадрасо? И что мне полагалось там обнаружить? На всякий случай я еще раз внимательно прочитал письмо:
«Сеньору дону Мариано Фортуни.
Дорогой друг!
В сорок девятом номере «Ла илюстрасьон де Мадрид», который я с удовольствием посылаю, ты найдешь эскиз гравюры, выполненный моей рукой, с изображением мумии императора Карла V. Тело императора превосходно сохранилось. Оно обернуто белым саваном, украшенным кружевной каймой шириной в несколько пальцев, и накрыто сверху красным дамастом, скрывающим от взора и саван, и тело. За три столетия, истекшие со дня погребения, тление почти не коснулось его. И вопреки тому, что ты можешь прочитать или услышать, осмелюсь заверить тебя, что тело пребывает в целости, и нет ничего, абсолютно ничего, чего бы у него недоставало. Наоборот, набралось слишком много капель воска, пролитых на грудь императора дрогнувшей рукой любопытных, кому посчастливилось увидеть его в тех немногих случаях, когда открывали саркофаг, где покоятся досточтимые останки.
Я обратил внимание, что его густая борода, коротко подстриженная вокруг рта, имеет темно-каштановый цвет, она вовсе не седая до белизны, как изображали на портретах властителя. Волосы почти не видны, поскольку голову закрывает шапочка из золотой парчи. Кости проглядывают лишь на руках и немного — с левой стороны шеи.
Я не стану описывать глубину охватившего меня волнения и бурю чувств, заполонивших душу, когда передо мной предстали безжизненные останки человека, который, явив миру свое величие, умер в смирении и покаянии в монастыре Святого Юста, поскольку не хочу чрезмерно занимать твое внимание сей дарственной надписью, получившейся длинной.
Впрочем, вынужден пояснить, желая заслужить твое снисхождение, что никогда мне не приходилось сталкиваться с таким количеством трудностей, никогда я не испытывал столько неудобств и беспокойства, как во время работы над данным эскизом. Помимо необходимости изгибаться безупречной буквой С, поддерживая тело в неестественном положении, расстояние от глаз до модели не превышало жалких тридцати сантиметров. Суди сам, насколько сложно рисовать в подобных условиях.
Покорно прошу принять дар, который от всей души и с радостью преподносит твой друг
Мартин Рико.
18 декабря, Эскориал».
Я сидел в маленькой библиотеке студенческого общежития под холодным светом флуоресцентной лампы. На столе лежал пятьдесят первый том «Универсальной иллюстрированной европейско-американской энциклопедии» — знаменитая энциклопедия «Эспаса» с черно-золотыми корешками, — открытый на странице со статьей о Мартине Рико. Постепенно я начал осознавать, насколько знаменательным событием в его жизни стало описанное выше событие. Известный испанский художник-реалист, мастер пейзажной живописи второй половины XIX века, творчество которого представлено в музее Прадо небольшой работой, неведомым образом получил доступ к нетленным останкам императора Карла V. Он собственными глазами увидел человека, портреты которого много раз писал Тициан. Без сомнения, то был судьбоносный момент, неповторимый. Но что же дальше?
В этом деле меня беспокоило одно обстоятельство, и мысленно я постоянно возвращался к нему. По словам Марины, мистер Икс, вручив ей материалы для меня, принялся рассуждать о смерти, наговорив нелепостей. На основании ее рассказа у меня возникло ощущение театральности действия. Поведение его показалось мне игрой на публику. На занятиях в университете я узнал, что одним из самых эффективных приемов, с помощью которого можно внушить человеку определенную информацию, — это ассоциировать ее с чем-то абсурдным. Для журналиста, питавшего амбиции завоевать признание широкой аудитории, подобная технология стала настоящим откровением. Объясняя, как это работает, мне привели следующий пример: если корреспондент, рассказывая о забастовке докеров, ухитрится передать свой сюжет, повиснув вниз головой на подъемном кране, то его сообщение задержится в голове зрителей намного дольше, чем репортаж о тех же событиях, но проведенный от пристани. Иными словами, когда нарушается «нормальная» форма подачи материала, человеческое сознание способно зафиксировать даже мельчайшие подробности, связанные с данным эпизодом. Неужели сеньор Икс проделал с Мариной подобный трюк? Он хотел, чтобы она лучше запомнила его слова? Но зачем?
За неимением лучшего я решил поработать над оформившейся версией. Прежде всего я решил выделить главные тезисы из монолога мистера Икс, записав их на чистом листе бумаги. В итоге резюме свелось к двум пунктам. Первой была фраза, звучавшая несколько архаично, что «нужна великая добродетель, чтобы приготовиться к достойной смерти». Далее отметил выражение «уходить налегке». Взяв эти пункты за основу, я начал искать в статьях энциклопедии, посвященных Рико, Фортуни и даже Беккеру, информацию, которая объяснила бы их смысл или дала возможность вписать в контекст. И ничего не нашел. Однако искомые словосочетания мгновенно обнаружились в длиннющей статье «Эспасы» о Карле V Я прочитал, что мумифицированный император являлся единственным правителем своего времени, кто последние два с половиной года жизни провел в аскезе, прилагая усилия, чтобы подготовить душу к смерти. Вот она, «великая добродетель». Карл V отрекся от короны и удалился в монастырь в провинции Касерес, где оставался до своей кончины. И что особенно важно, он покинул сей мир «налегке», ясно выразив желание, чтобы его похоронили без драгоценностей и прочей мишуры, а также без внешних атрибутов власти.
С последними лучами солнца я развил бурную деятельность, разыскивая Санти Хименеса, аспиранта факультета географии и истории, своего соседа по общежитию. В то время он писал диссертацию о Карле V. Санти вызывал зависть у всех студентов. Будучи старожилом, он обладал привилегией первым выбирать себе комнату в начале курса. И он предпочитал занимать один и тот же блок — просторное помещение на третьем этаже с южной стороны здания, с небольшой прихожей и видом на бассейн, оборудованной отдельным душем, холодильником, телевизором, микроволновкой и даже персональным компьютером. Злые языки утверждали, будто успехом у девушек Санти обязан именно полному комплекту удобств, а вовсе не круглому как блин лицу, очкам с диоптриями «минус десять» и уникальной способности добыть любую необходимую вам вещь, от подержанного фотоаппарата до формы команды мадридского «Реала» в оригинале. Обитатели общежития, очутившись в затруднении, обычно обращались к Хименесу. Следует отдать ему должное, он отличался общительностью и выдающимися аналитическими способностями. Санти был прирожденным лидером. Держался приветливо и никогда не отказывал в помощи, даже если к нему в дверь стучал распоследний неофит… Только потом он взимал долги. Значит, настал и мой черед попросить о «помощи».