Мария Свешникова - Небо № 7
А я что сделала?
Я хоть когда-нибудь научусь слушать маму?
Именно ее мне сейчас и хотелось послушать:
— Мама, привет, ты можешь привезти мне денег, а то я в Мытищах и у меня сто рублей всего?
Мама была ошарашена таким сообщением на автоответчике.
И перезвонила почти сразу.
— Прости, милая, я приеду как только смогу — ты понимаешь, тут человека на моих глазах сбили, приписали в свидетели… С человеком все нормально, ну может, переломы небольшие, даже ботинки не слетели. А меня как свидетеля заделали. Сейчас выполню свой долг перед отчизной и сразу к тебе…
А что ребенок голодный — да какая разница, главное — выполнить долг перед отчизной. У чужого человека сломаны ноги — это катастрофа, а у ребенка сломана жизнь — но это может подождать.
Я вышла со своим подносом на улицу и села за столик. Люди за соседними столиками кидали голубям дольки картошки по-деревенски. Я расправила бумагу и уже нацелилась откусить аппетитный кусочек чизбургера, как прямо на мой поднос сел голубь и начал клевать картошку, за ним прилетел второй, третий. Один из них, не стесняясь в крыловыражениях, начал лопать чизбургер прямо с моей руки. Я пыталась спасти хотя бы роял де люкс, лежащий по соседству.
Тщетно.
Я просила общество прийти мне на помощь. Общество веселилось и радовалось, но никто не спешил спасать меня. Что нужно этим людишкам? Хлеба и зрелищ, а точнее чизбургер и посмотреть, как другой остался без хлеба насущного.
На последние деньги я купила бутылку «Бонаквы» и хот-дог по соседству. Села на лавочку на автобусной остановке и прождала маму около двух часов. Так противно и мерзко мне не было давно.
Мама сняла блокировку с дверей, и я впрыгнула в чуть прокуренный ментолом воздух.
— Поехали в Абрамцево!
— Только не к Нонне! — испуганно умоляла я мать одуматься.
— Да не к Нонне — там есть неплохой ресторанчик «Галерея».
— Я думала, что это ресторан на Страстном бульваре. Ты ничего не путаешь?
— Ну там еще одна «Галерея», не такая мажорская, без Венгерова и Федорова, устраивающих пьяный дебош.
— Мне все равно — я хочу есть!
Я поведала маме отвратительную историю ночи.
— Подожди еще пару дней. Уйти ты всегда успеешь. По крайней мере, не делай ничего, пока точно не разберешься, что произошло.
На сытый желудок думается действительно лучше, да и события воспринимаются спокойнее. МММ позвонил мне и просил прощения за случившееся, обещал приехать в самое ближайшее время и все объяснить, спрашивал, почему я не взяла деньги, которые он оставил на тумбочке возле кровати, и просил не утруждать маму везти меня.
Прибыл очень быстро, как будто пробок не существует и в помине, но при матери говорить не стал — для меня это был не самый лучший знак.
— Вчера Ника во время выступления сломала ногу. Всю ночь ее оперировали, вставили шурупы, потом она тебе сама все расскажет…
— Она мне расскажет?
— Да, она дома. Пока ее мама в Уральске, она будет жить с нами. Я попрошу тебя ухаживать за ней, пока я буду на работе, очень прошу. Я понимаю, что для тебя будет сложно, но ради меня постарайся пересилить себя, ладно?
Он потеребил меня по голове, как будто мы решили плевую проблему, вроде выбора фильма на вечер.
— Как долго ее мама будет в Уральске? — пыталась я оценить масштабы катастрофы.
— Вернется через пару недель.
Пару недель???
— У нее что, нет друзей, которые могли бы ей помочь?
— Есть. Это я.
— Только сегодня ты сам, я так же, как и ты, не выспалась, у меня голова кружится, а с завтрашнего дня я вся в Никином распоряжении, — от неимения выбора я шла на уступки.
— Эй, ты же вроде спала, когда я уходил?
— Вроде.
Тут Макс понял, что я слышала все, и понял, как сильно переживала. Почувствовал себя говном, но вида не подал.
Ника лежала в гостиной и смотрела телевизор, на ней была ночная рубашка и свитер МММ, диван был разложен, на нем постелено свежее белье, взбиты подушки. Она пила чай, улыбалась, извинялась, хлопала заплаканными глазами. Она имела право утыкаться в его шею с их общими воспоминаниями, могла говорить без умолку о том, через что они прошли, а я — только слушать.
— Привет! — сказала она почти шепотом.
— Как ты? — я спросила у нее, сев на пол рядом с диваном. — Хочешь чего-нибудь?
— Хреново, если честно. Хочу сдохнуть.
У нас с Никой было одно общее — мы обе стояли на черте слома жизни. Что за ним, ни одна из нас не знала. Но это странное чувство незнания, как жить дальше, и зависимость от одного и того же мужчины сводили с ума и заставляли жить, что было главным в данной ситуации.
Я пошла спать. Снова ворочалась, Макса не было, он сидел с Никой и уговаривал ее сделать правильные выводы и не отчаиваться. Повторял, что он рядом.
Рядом с НЕЙ.
Голова была ватная от отсутствия нормального сна уже третьи сутки, от событий и вегетососудистой дистонии из-за смены погоды. Я спустилась вниз, чтобы взять воды и запить таблетку, Ника лежала, уткнувшись в Макса, и плакала, он гладил ее по волосам, нежно и проникновенно.
Мне хотелось вызвонить Друга из Бронкса и заняться тем же самым, кому еще можно вырыдать все накипевшее и наболевшее при температуре кипения — только лучшему другу.
* * *Мне бы накапать пару десятков капель дождя, разбить их об оконное стекло. Я не верю больше в идеальных! Если бы тот самый идеал существовал — его бы разобрали на органы. Искать МММ, который был со мной еще вчера, нужно среди металлолома.
В нашем возрасте сердце уже всегда б/у.
Пойду поищу любовь в мусорке. Но и там ЕЕ бинты, ЕЕ салфетки, огрызки и даже первый в ЕЕ жизни окурок.
Может быть, есть люди, которым не дано быть счастливыми? Может быть, я в списке этих людей? Расскажите, как оттуда самоудалиться?
Часть вторая
Heart//:Only you/ Дождливые тучки!
Дождливая тучка № 1 Здравствуйте, я ваша неприятность!!!
Who will take your dreams away
Takes your soul another day.
What can never be lost is gone,
It’s stolen in a way.[14]
© Marianne FaithfulГоворят, что браки совершаются на небесах… Так куда потом возвращать бракованный товар? А если мне не дали чека?
В небесной канцелярии, наверное, выстроилась огромная очередь недовольных.
Вся сложность человеческих отношений начинается тогда, когда ты понимаешь, кто именно тебе нужен, а этот «именно» думает в обратном направлении бытия. Это не дилемма и не провокация, это любовь как казус бытия.
Я долго пыталась придумать слова, характеризующие взрослость. Ведь что-то должно свидетельствовать о преодолении атмосферы и вылете в открытый космос? Не могу сказать, что мое взросление произошло через слово «ответственность», но что-то подсказывало, что за последние дни я прибавила в мудрости. Что вообще такое взрослость? Уж не данные ли в паспорте?
Сам переход из гомосапиенса привычного в гомосапиенса взрослеющего для меня определяется отношением ко сну… Уже прошли те времена, когда я выбирала не спать вообще, чем на два часа прилечь. Я выбираю сон.
Папа однажды сказал: «Перед замужеством определись, кто ты — сова или жаворонок». Я лично пока металась между ночной бабочкой и сонной мухой.
МММ разбудил меня в половине восьмого, чтобы оставить нужные ц.у. Он собирался на работу так деловито быстро и бодро, как будто отоспал все свои законные девять часов. Меня всегда потрясала в мужчинах такая выдержка — некоторые именовали ее «армейской закалкой». Просто до Макса я видела только хлюпиков, которые бегали по жизни, как летом комар трусцой по светящемуся монитору. И тех, и других давили все кому не лень.
Несмотря на обилие мыслей, мой мозговой компьютер находился в спящем режиме.
— Тебе повезло, что я не завтракаю и не пью кофе, — Макс улыбался, глядя, как я, потягиваясь и посапывая, еще с закрытыми глазами, пытаюсь нащупать тапочки.
Раньше я всегда ходила босиком, но у Макса слишком холодный дом, я хотела сказать пол, но как всегда оговорилась, видимо, дело в утре.
Макс, уже одетый, пахнущий началом дня и зубной пастой, присел на кровати возле меня и снова укрыл меня одеялом.
— А я не занимаюсь сексом по утрам, — зачем-то выпалила я практически речитативом.
МММ сделал вид, что не услышал меня, но с кровати привстал, поцеловав меня в темечко. Взял со стола телефон и убежал вниз.
Я не услышала хлопка двери, и гнетущее любопытство заставило подойти к перилам лестницы на первый этаж.
Ровно так же, как и со мной, МММ прощался и с Никой, такими же движениями, хотя нет — ее он одарил и мягким подергиванием носа — когда ты согнутым указательным пальцем пытаешься сделать вид, что поднимаешь сам нос.
— Нос выше, прорвемся! — он еще раз обнял ее, взял документы с тумбочки и уехал на работу.
