Дэвид Митчелл - Блэк Свон Грин
– Конечно, хочу. – Потому что с собой у меня ничего не было, а Рэд-Булл – это все же лучше чем ничего. Когда я собирался в свою «экспедицию» по верховой тропе, я думал, что буду пить воду прямо из ручьев, как настоящий путешественник, но вышло так, что единственным водным источником на моем пути оказалась лишь одна вонючая канава.
Моран открыл крышку, и Рэд-Булл излился на него розовой пеной.
– Дерьмо!
– Осторожно. Его растрясло немного в пути, так что…
Моран дал мне первому глотнуть, а сам слизывал пенные брызги с руки. Я, в свою очередь, поделился с ним карамельками «Кэдбери». Они подтаяли и потеряли форму у меня в кармане, но на вкус были вполне ничего. Потом у меня вдруг случился очередной приступ сенной лихорадки, и я десять или двадцать раз высморкался в носовой платок.
Самолет улетел, оставив белый неровный шрам на брюхе неба.
Но небо постепенно излечилось – шрам затянулся.
«КАААРРРРР!»
Я заскользил вниз по кривой покатой крыше коровника, болтаясь между сном и явью. Но вовремя проснулся и успел зацепиться. Три гигантские вороны сидели в том месте, где должен был быть Моран.
И никаких следов Морана.
Клювы ворон похожи на кинжалы. Их глаза блестели так, словно они замышляли что-то.
– А ну пошли отсюда!
Колокол на кладбище Святого Гавриила прозвонил одиннадцать или двенадцать раз (вороны выбили меня из колеи, и я не смог точно посчитать удары). Несколько холодных капель воды упали мне на лицо и на шею. Погода изменилась, пока я спал. Малверн исчез из виду, скрытый огромной мутной шторой ливня. Вороны раскинули крылья и улетели прочь.
В коровнике Морана тоже не было. Похоже, он не собирался делить со мной свою славу первооткрывателя – и хотел в одиночку попасть на первую полосу «Малвернского вестника». Предатель! Что ж, если он хочет устроить соревнование – то пусть. Он всегда проигрывал мне – и сейчас проиграет.
В коровнике пахло подмышками, сеном и мочой.
Дождь начал наступление, его тяжелые капли, как пули, как картечь, задробили по крыше и запрыгали пузырями по лужам вокруг (так тебе и надо, Моран, надеюсь ты промокнешь насквозь и подхватишь пневмонию).
Дождь стер двадцатый век. Мир под дождем превратился в размытое пятно – смесь оттенков белого и серого.
Двойная радуга появилась над холмами Малверн Хиллс. Она, словно мост, соединила Ворчестерский Маяк и Британский Лагерь (давным-давно древние римляне устроили здесь резню – убили целую кучу Бритонцев). Солнечный свет цвета дыни растекался по воздуху.
Чтобы ускорить свою экспедицию, я передвигался перебежками – 50 шагов бегу, 50 иду. К тому моменту я уже решил: когда догоню Морана, сделаю вид, что не вижу его, даже слова не скажу.
Мокрый дерн хлюпал под подошвами кроссовок. Я перебрался через шаткие ворота и пересек пустой загон для тренировки лошадей – там стояли барьеры для прыжков и полицейские конусы. Я увидел ферму. Две силосные башни сияли на солнце, похожие больше на старинные космические корабли. Я увидел табличку «Лошадиный навоз на продажу» и рядом – наглый петух на заборе. Разнокалиберное белье – штаны, наволочки, пододеяльники – висело на веревках. Еще я видел трусики и лифчики.
Заросшая мхом тропа стелилась по холму и исчезала за ним, я знал, что там, впереди – главная дорога Малверна. Я продолжал бежать, задумался над чем-то – и вдруг врезался в темную, пахнущую навозом темноту.
Это была лошадь. Три лошади. Одна из них махнула головой, другая фыркнула, третья уставилась на меня. Я ускорился. У меня уже был опыт общения с местным фермером, и мне не хотелось, чтобы еще какой-нибудь Барсук натравил на меня своих лошадей. Я боялся, что сейчас услышу вопль: «Эй ты! Это частная территория! Сейчас я преподам тебе урок!»
И наконец я оказался в пустом поле. Трактор медленно ехал по нему, оставляя после себя черный, лоснящийся вспаханный грунт. Чайки – целая стая – толпились, толкались прямо над плугом, выдергивая из разворошенной почвы жирных червей. Я спрятался в кустах и выждал, пока трактор отъедет подальше – потом пересек поле и вернулся на верховую тропу.
– ТЭЙЛОР!
Дафна Маддэн сидела в кабине старого, заброшенного трактора, размахивая палкой. На ней была куртка-ветровка и штаны, коричневые с красными кружевами.
Я задержал дыхание.
– Что случилось, (я хотел назвать ее «Маддэн» за то, что она назвала меня «Тэйлор», но не смог) Дафна?
– Что горит? – Перочинным ножиком она срезала с палки тонкие кудри коры.
– В смысле? – Спросил я.
– «В смысле?» – Передразнила она. – Мне интересно, куда ты так бежишь? Где-то пожар?
Ее черные волосы лоснились. Должно быть она использует гель. Я бы с радостью намазал ее волосы гелем, если б она захотела.
– Нет, я просто люблю бегать. Иногда. Без всякой причины.
– Да? И что привело тебя в такую даль? Далековато от дома, а?
– Да ничего. Просто я так провожу время.
– Тогда, – она указала заточенным концом палки на капот трактора, – ты можешь провести время и здесь.
Ох, как же я хотел подчиниться.
– Зачем?
Ох, как же я не хотел подчиняться.
Ее губная помада – цвета красной смородины.
– Потому что я так сказала.
Я взобрался на колесо.
– Что ты здесь делаешь?
– Живу я тут.
Я сел на капот, и моя задница тут же промокла.
– В том доме, рядом с фермой, да?
Дафна Маддэн расстегнула свою куртку.
– В том доме, рядом с фермой, да.
Я увидел крестик у нее на шее – черный и толстый, словно готический, он покоился в ложбинке между ее небольшими грудями.
– Я думал, ты живешь в доме рядом с баром.
– Раньше жила. Но там слишком шумно. Да и Исаак Пай – тот еще слизняк. И, честно говоря, новый мой папочка, – она кивнула в сторону поля, где слышалось тарахтение трактора, – не лучше.
– А кто он такой?
– Официальный отчим. Этот дом рядом с фермой – его. Ты что вообще не в курсе новостей, Тэйлор? Теперь мы с мамой здесь живем. Они поженились в прошлом году.
Теперь я вспомнил.
– И как он вообще?
– Типичный бычара. – Она искоса посмотрела на меня. – И не только в смысле «тупой»; но и в смысле тех звуков, которые доносятся из их спальни по ночам. – Дафна открыла рот и издала пронзительный, гортанный вопль.
– А это лошади в загоне – они ваши?
– А ты чего – уже все разнюхал тут, да?
Звук трактора приближался.
– Я только заглянул в загон, честно.
Она вернулась к своему занятию – срезала ножом кору с палки.
– Содержать лошадей очень дорого. – Чик, чик, чик ножичком. – Эти три кобылы из школы верховой езды, мой папаша позволил им использовать наш загон на время, пока они ремонтируют школу. Еще вопросы есть?
Ох, сотни, тысячи вопросов!
– Что ты делаешь?
– Стрелу.
– И на что тебе стрела?
– Чтоб стрелять из лука.
– И что ты будешь делать – охотиться?
– Что-что-что, что-на-что-и-что-что! (на мгновение показалось, что она каким-то образом прознала о моем заикании и теперь дразнит меня, но потом я понял – ее просто злит мое любопытство). Ты не человек, а ходячий знак вопроса, Тэйлор! Лук и стрела мне нужны, чтобы убивать мальчишек. Мир был бы гораздо лучше без них.
– Да уж, спасибо.
– Пожалуйста.
– Можно посмотреть твой ножик?
Дафна бросила нож – прямо в меня. Мне повезло, он пару раз крутанулся в воздухе и ударился мне в ребра рукояткой, а не лезвием.
– Ты чего?!
– Чего? – Спросила она.
Ее глаза – цвета темного меда.
– Ты могла ранить меня!
Ее глаза – цвета темного меда.
– Ах, бедняжка. Бедняжка, Тэйлор.
Тарахтящий трактор приблизился к нам, развернулся и направился обратно по новой полосе невспаханного грунта. Отчим Дафны свирепо посмотрел на меня. Черно-ржавая земля вздымалась и разваливалась под лезвиями плуга.
Дафна изобразила деревенский акцент, глядя на трактор.
– «Мне плевать, что я не твой отец, юная леди, тебе придется уважать меня, потому что я, мля, здесь хозяин, и это, мля, мой дом, и за мной, мля, не заржавеет вышвырнуть тебя за шкирку за порог. Думаешь, я блефую? Я никогда, мля, не блефую, поняла?»
Рукоятка ее ножа была теплая и липкая после ее руки. Лезвие было таким острым, что порезаться – проще простого.
– Отличный нож.
– Ты голодный?
– Ну… зависит от того, что у тебя есть.
– Привереда, да? – Дафна пошелестела бумажным пакетом и достала помятую датскую булку из слоеного теста. – Ну что, хочешь есть, или будешь выпендриваться? – Она откусила кусочек и помахала булкой у меня перед носом.
Тонкие слои теста – как сладкий иней.
– Я бы попробовал.
– Давай, Тейлор! Хоро-о-оший песик! Давай, помаши хвостиком.
Я взобрался на капот и встал на четвереньки. Очень осторожно, потому что боялся, что она может столкнуть меня в крапиву. С Дафной всегда так – невозможно угадать, что у нее на уме. Она подалась вперед, и я увидел, как ее соски просвечивают сквозь майку. Она без лифчика. Я потянулся за булкой.
