Валерий Попов - Плясать до смерти
— Нор-мально планирую! Вы думаете, кто в театральном институте учится? — гордо спросил.
Агнесса напрягла все свои умственные способности:
— Ваш сын?
Жора стукнул себя в грудь:
— Я учусь! Захожу вот так к ректору: чего новенького, Васильич, чем помочь?
Да, это будет посильней, чем система Станиславского!
— Так что все принесем, с вас только «швыряла»!
Дворец бракосочетаний Жоре не подчинялся, поэтому он быстро все в ЗАГСе сварганил. Гостей вез на рабочих автобусах — особенно Алла оторопел-ла.
Зато стол!..
«Швыряла» тут сохранились отменные! Хрусталь сиял!
Жора, впрочем, был недоволен:
— А зала попышнее у вас нет?
— Граф Шереметев обходился, — сказала Агнесса.
— Так ему это на каждый день, а нам раз в жизни! — резонно заметил Жора.
Легкое безумие во всем этом витало. И без бабульки не обошлось. Настюлька зачем-то ее доставила: то ли над ней издеваясь, то ли над собой, то ли над всеми сразу.
— Настенька, это жених твой? Он продавец?
— Почему продавец, бабуля?
— Он такой любезный!
Николай самолюбиво откинул чуб: комплимент, похоже, пришелся ему не по душе. Все ненормальные тут! А дело вроде бы клеится? Или нет?
Настька даже голову не помыла — что она хотела этим сказать? Ни фаты, никаких тебе флёрдоранжей. Почему же так мрачно? Центр захватила бабка, безостановочно рассказывала о какой-то бурной светской жизни…
— И тогда граф Телячий сказал…
Мог быть такой граф? Навряд ли. Все целовали руку ей, а почему-то не Нонне и даже не невесте. И Жорины родичи сильны. Один его брат из Архангельска чего стоит! Да и другие не хуже. Но больше всего огорчали писатели, заглядывающие на огонек.
— Это что, Валерик, родственники твои?
— Мрамора много, а плясать негде! — Жорина сеструха пожаловалась. Я бы с ее комплекцией не лез плясать, но они — люди без комплексов. Иногда только вздрагивал я да морщились наши аристократы — Кузя и Алла. Но как же без них? Можно сказать, что прощались с нами, провожали нас в иной социальный пласт.
А особенно молодежь огорчала! Странно себя вели. Сидели как заколдованные, тостов не произносили, пили в основном пиво, но вид при этом имели такой, словно их непрерывно подташнивает.
Не терплю, когда все разваливается! Даже когда приезжал с друзьями на юг, чувствовал словно вину за то, что море не такое синее, а горы не такие высокие. А тем более свадьба единственной дочери! Огляделся. Надо весь этот хаос в кучку собрать. Но хоть какой-то восторг должен быть? Не обязательно сделать все, можно сделать хоть что-то.
К Жоре подсел. Единственному тут, кажется, нормальному человеку. Наполнили с ним «швыряла».
— Ну, давай!
Занырнули вглубь алкоголя. Вынырнув, зорко оглядели друг друга, по достоинству оценили: бойцы!
— Спасибо тебе! — Я начал. — Без тебя бы пропал!
Такой стол! Ветчина! Языки! Икра! Это в то время, когда деньги ничего не стоили, поскольку ничего не могли. Помню только талоны. А тут!
— Говоришь, Кольку в театральный устроил? — жуя язык (коровий), промычал я.
Тут Жора даже попытался резко встать, однако не вышло.
— Да, — усмехнулся он. — А еще говорят, что интеллигенция мышей не ловит!
— Ну так, иногда, маленькую мышку! — как раз вовремя подоспела Настя с улыбкою и бокалом. Моя дочь!
— А чего вы хотели бы? — Жора был благодушен.
— Я бы хотела в универ, на английский, — сказала Настя, зардевшись. — Свадебный подарок! — стыдливо добавила она.
— Да тебя… за эти полстола — куда хочешь примут! — бахвалился он. — А справишься? С учебой, я имею в виду.
— Трудно будет, конечно. Но я справлюсь! — серьезно ответила Настя. Молодец!
— Ну, прикинем х… к носу, — задумчиво сказал Жора.
— При невесте-то! — Я вспылил.
— Так давайте за это! — сказала Настя, не слишком смутясь.
— Дочурка у тебя — прям как ты! — усмехнулся Жора. — На ходу подметки рвет!
Но не те. После бокала крепкого я погрузился в сладостный сон. С усилием вынырнул, услышал весь этот гвалт. Огляделся. Сколько ж я спал? Наверно, довольно долго — композиция переменилась. И даже за нашим столом. Настя уверенно чокалась с Жорой. И боюсь, что не пятый и даже не десятый раз.
— Все, Настенька! Хватит! — Я протянул руку.
— О! Спящий красавец проснулся! — Довольно нагло Настя произнесла. Алкоголь сказывался. Мол, все, папка, больше неподвластна тебе. Другой нынче хозяин. Уж нет!
— Стой! — Сыграть на моем якобы пьяном слабоумии у нее не получится.
— Да ладно! — в сердцах проговорил Жора. — Пусть выпьет! Лучше бы пили, чем!.. — Гнев его был направлен на Колькину компанию, так и не расшевелившуюся.
Что значит — «лучше бы пили»? — проплыла неясная мысль. Но додумать не успел: приклеился писатель Димуденко (прозвище переделано из фамилии). Кто его звал?
— Это твой зять? А чего такой ненормальный?
— Артист.
— А-а. А чего дочка твоя такая неказистая?
— Студентка.
— А-а.
Я еле держался. Скоро это кончится? Судя по заказанной Жорой выпивке, никогда. Настька уже орала на Кольку:
— Ты кретин!
Единственные близкие нам люди — Кузя и Алла — покинули нас.
Вспомнил, как мы с Кузею тут, вот под этим витражом, отмечали день Настенькиного появления на свет, и заплакал. Витраж равнодушно сиял.
Тем не менее на следующий день проснулся я в ясном сознании: закалка имеется, не привыкать!
Ничего! Советскую власть победили — и это победим.
Настенька, оказывается, ночевала у нас. Вчера разбушевавшегося Кольку мать увела. Первая брачная ночь не состоялась. И будем считать, что это хорошо. Есть дела поважнее. Главное — не потерять самое важное, что ухватили вчера. А то хаос опять все затопит. Если Жора засунул своего оболтуса в театральный, то теперь сам бог велел ему заняться университетом. Не надо ему хватку терять.
Остались формальности. Во всяком случае, я так для себя это называл. Если девочка уже фактически учится в университете, то как-то совсем глупо школу не закончить. Поднялся наверх. Анна слегка удивилась, что я опять с ней чопорно и на «вы». Но дочь же дома у нее.
— Я же не всемогуща! — смутилась она.
— Сделаем, что получится. — Я оказался еще скромней.
И только спустился (Настя как раз выходила из ванной) — звонок! Жених оклемался? Вот некстати. Месяцок бы подождал!
Открыл — Варя! Белые кудри сияют. Глаза!.. В руках учебники.
— Здравствуй, Настя!
Та хмуро кивнула.
— Хотела спросить у тебя одну вещь, — показала учебники.
Это она — «хотела спросить»! Отличница — у двоечницы! Ангел!
На то, чтобы «учить», Настька купилась! Тут ее хлебом не корми — дай покомандовать. С восторгом подслушивал, как хрипит ее прокуренный бас, а Варя лишь вставляет кроткие замечания.
Ссору с Колькой тайно поддерживал: еще бы недельку! Ну прямо я дирижер! Точней — режиссер! Еще точней — балетмейстер. Впрочем, это было нетрудно. Один только раз Колькино имя вырвалось у меня, Настя так рявкнула, что стекла задребезжали:
— Отдохнет!
А мы пока все экзамены сдали, последний остался!
— …Хорошая девочка! — не удержавшись, сказал, когда Варя в очередной раз нас покинула.
— Отвратительная! — отрубила Настя.
И перед последним экзаменом внезапно исчезла. Кто так может, кроме нее? С Колькой, видимо, помирилась — как всегда, невпопад. Во всяком случае, Колька тоже исчез. Сима, до этого недружелюбная, сама пришла.
— В Петергофе они! — Сима сообщила. — Колька звонил.
У этого хоть жалость, похоже, есть! Да, славное нашли местечко для медового месяца — у сумасшедшей бабки.
И вот Настя позвонила:
— Ну?!
Хорошее начало. Это после всего, что натворила она! Я задохнулся от возмущения:
— Что значит «ну»?
— Ну! — произнесла еще более гневно.
Опешил:
— У тебя же экзамен завтра!
Долгая пауза. Видимо, неожиданность.
— Буду, — буркнула.
— А где ты сейчас?
Гудки. Чувствует «моральное право» так себя вести? «Вспомнила» о бабке?
Появилась за полчаса до экзамена. Тертые джинсы, мятая футболка. Самое жуткое — мятое лицо. Глаза припухшие, красные — явно не с трезвости! «Бесстрашная!»
Надо признать, что и наглаженная форма с белым передником тоже не ждала ее в гостиной — тут Ноннин пробел. Да этот наряд и не подошел бы Насте.
— Ну? — села в прихожей, даже не заходя в комнату. В смысле — пошли? В моем участии все же заинтересована. Уверена, что я тут работу провел.
Нонна бродила по квартире, как измученная алкоголем моль, мало что понимая. Где прячет «это»? Все недосуг поискать. Все слишком стремительно развивается. Дочь, нечесаная и пыльная, злобно пристукивала в нетерпении ногой: буквально на час сюда вырвалась от важных дел. Выходит, мне одному это надо? Почему я это должен терпеть?! А какие варианты?
