Маша Трауб - Нам выходить на следующей
Алла опять лежала в больнице. В один из дней пришла Екатерина Андреевна. Строгая, умытая, молодая.
– Алуш, хочешь, домой вернемся? – спросила она дочь.
– Не знаю, – сказала Алла. – Сама решай.
* * *Они вернулись в Москву. Алла пошла в свою бывшую школу. В свой бывший класс. Но Алле казалось, что она пришла в новую школу. Их десятый собрали из двух девятых. Кто-то пришел, кто-то ушел.
Алла села за парту с Иркой. Они с первого класса вместе учились. Да и жили в соседних подъездах в Китайке. За ними сидел новенький – Лешка. Он зашел в класс с вызовом – поджарый, рыжий, с волосами до плеч. Лешка сам себя стриг – сверху. А сзади оставлял. Мальчишки решили взять его «на слабо» после уроков – нужно было вылезти на подоконник, железный, покатый, с внешней стороны в кабинете математики. Но последним в расписании был урок физкультуры. Лешка переоделся в спортивную форму и сделал сальто вперед. Потом встал на руки и развел ноги в шпагате. Ребята его зауважали и «слабо» отменили.
Лешка тоже жил в Китайке. Алла – в третьем подъезде, Ирка – в четвертом, а Лешка – в десятом. Он увлекался астрологией и ходил в планетарий. Позвал Аллу с Иркой. Алла знала, что нравится Лешке, а Лешка нравится Ирке.
Они сидели в креслах, задрав голову. Лектор – старичок с длинными сальными волосами – устало читал по бумажке. Что-то про Пояс Ориона. Над головой мерцали звезды. Лешка шептал за лектором – три звезды по диагонали, одна внизу… Алла с Иркой давились смехом. У Аллы затекла шея. Ирка, как ни странно, быстро схватывала, сразу находила. Лекция закончилась, зажегся свет. Лешка смотрел победно:
– Ну как? Здорово? Я же говорил!
Ирка кинулась делиться впечатлениями. Алла молчала. Лешка спросил:
– А тебе понравилось?
– Да, прикольно, – ответила Алла.
Ирка с Лешкой решили встретиться вечером и попробовать найти Пояс Ориона на настоящем небе. Они загорелись идеей и обсуждали, где лучше будет видно. Решили поехать на Ленинские горы.
– Ты поедешь? – спросила Ирка.
– Нет, – сказала Алла.
– Почему?
– Все равно ничего не увижу. И вы не увидите. Без толку.
Ирка замолчала. Лешка смотрел с интересом.
– В Москве звезд не видно. Никаких. Только луна светит – как прогнивший желток из крутого яйца. С зеленоватым отливом. Небо пустое, – объяснила Алла.
Как ни странно, после этого замечания Ирка на Аллу обиделась смертельно. Даже на другую парту пересела – к Лешке. Она сказала, что ей надоел Аллин вечный «депресняк». Все так хорошо идет, и тут Алла что-нибудь ляпнет, и становится ясно, что жизнь – говно. Но Алла знала, что Ирке только повод был нужен – пересесть к Лешке.
Лешка же задался целью показать Алле, что жизнь прекрасна. Наверное, именно на это Ирка и обиделась. Она думала, что будет разговаривать с Лешкой о звездах, а он начал с Аллой носиться.
Лешка заходил за Аллой, они шли через арку, прорубленную посередине Китайки, на автобусную остановку. В арке обязательно сталкивались с Иркой. Случайно. В их районе все рано или поздно сталкивались в арке. Через нее – в магазин, на автобус, к метро, в химчистку, в ремонт обуви… Ирка делала вид, что торопится. С Лешкой она разговаривала, с Аллой – нет.
Лешка еще несколько раз сводил Аллу в планетарий, а потом плюнул – сидели у Аллы. Он мыл посуду, бегал в магазин за картошкой. Вечером приходила Екатерина Андреевна, и Лешка уходил. Потом стал оставаться. Екатерина Андреевна к нему настолько привыкла, что даже не реагировала, когда он открывал ей дверь и доставал из тумбочки тапочки. В доме появился еще один ребенок. Старший сын, на которого можно положиться. Прижился, как когда-то Регина в их квартире на Пятницкой. Екатерина Андреевна вызывала Лешку на кухню и спрашивала, как у них дела в школе. Лешка говорил: «Нормально». Екатерина Андреевна успокаивалась. Собственно, оставаться ему на ночь она предложила. Вечером мимо арки было страшно ходить – там собирались местные хулиганы из соседней школы. Их называли «девятисотка», по номеру школы. «Девятисотка пошла», там «девятисотка стоит». Лешка спал в большой комнате на сдвинутых креслах. Утром Екатерина Андреевна уходила на работу, оставляя Алле с Лешкой завтрак на столе. Они вместе выходили из подъезда и шли в школу. Обсуждали, что нужно после уроков забежать в магазин – Екатерина Андреевна просила. Или спорили, будет ли Лешка сегодня пылесосить.
В классе пошли слухи – Алла с Лешкой живут вместе. Екатерину Андреевну даже завуч вызывала на серьезный разговор. Екатерина Андреевна отшутилась – «они дружат, у мальчика сложная ситуация в семье, у нас ему даже лучше, ничего плохого дети не делают, уроки вместе учат».
Про «сложную ситуацию» в семье Лешка рассказал Екатерине Андреевне сам. Они сидели на кухне и пили чай. Он рассказывал так, как будто не про себя говорит. Спокойно и отстраненно. Только главное. Без подробностей.
Лешка был цирковым ребенком. Родился в опилках. Цирковыми артистами были его родители. Отец занимался эквилибристикой, мать танцевала в балете. Лешка тоже выходил в манеж. Ему десять лет было, когда он неудачно упал. Ничего серьезного. Не считая страха. Он боялся крутить сальто назад. Терял ориентацию. Отец его заставлял, Лешка становился серым, убегал и отсиживался в подсобке. Отец вытаскивал сына из подсобки, возвращал в манеж. Но Лешка опять серел и убегал. А потом умерла его мама – молодая и красивая. Быстро и мучительно. От рака. Лешке тогда было тринадцать. Отец начал пить и почти потерял работу. Пить бросил, но работа появлялась от случая к случаю. Они что-то продали, обменяли и переехали в Китайку – Лешкин отец не мог жить в квартире, в которой умирала его жена. Так же как Екатерина Андреевна не смогла жить на Пятницкой.
Екатерина Андреевна погладила Лешку по голове и пошла спать.
– А за тебя отец не волнуется? Он не против, что ты у нас живешь? – спросила Алла.
– Да нет, он и не заметил, наверное.
– А почему ты меня к себе в гости не приглашаешь?
– Тебе у нас не понравится.
– Откуда ты знаешь?
– Хорошо, завтра после школы зайдем.
На следующий день Алла с Лешкой зашли в десятый подъезд, поднялись на шестой этаж. Лешка открыл дверь. Две комнаты, огромный коридор. Пахнет кошачьей мочой. Из угла в угол пронеслось что-то серое.
– Это Тихон, кот, – сказал Лешка, – лучше не разувайся. Он гадит в обувь. Не могу отучить.
Лешка взял тапочку и швырнул в том направлении, в котором скрылся Тихон.
На стене в коридоре висел огромный черно-белый портрет.
– Это твоя мама? – спросила Алла.
– Да, пойдем. Чай будешь?
Алла шла по коридору и чувствовала на себе взгляд женщины с портрета. Алла где-то читала, что так смотрит Мона Лиза в Лувре. Проходишь мимо, а она следит за тобой взглядом. Женщина с портрета тоже так смотрела. У Аллы мурашки побежали по коже.
