Екатерина Вильмонт - Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия
– Сейчас это уже неважно. Спасибо вам за все.
– Хочешь, я с тобой поднимусь, отмажу тебя?
На мгновение огромные зеленоватые глаза Ромы зажглись благодарной радостью, но он тут же отказался:
– Нет, спасибо, это будет не по-мужски.
– А! Ну извини, корешок!
– Ой, как вы смешно это сказали! Спасибо вам еще раз! Вы… Вы очень клевая… просто супер! До свидания!
Он вылез из машины и скрылся в подъезде.
Какой чудный парнишка. И видно, хорошо воспитанный. Ишь ты, «не по-мужски»! Интересно, кто это ему внушает? Отец, наверное.
Черт, я так давно не была в Большом, даже не знаю, что надеть, думала Алиса, стоя перед открытым шкафом. Недостатка в туалетах у нее не было, но в основном ее гардероб состоял из строгих деловых костюмов. Ну и что? Не в вечернем же платье идти… Вот, кажется, то, что надо – черное платье-костюм. Элегантно и при этом строго, правда, на юбке вполне легкомысленный разрез… Добавить нитку жемчуга – и хватит с Курбатова. Интересно, почему я вдруг согласилась? Неужели только из желания увидеть Ананиашвили на сцене? Ну в значительной степени, конечно, из-за этого, она изумительная балерина. И еще, наверное, потому, что чувствую себя немного виноватой перед Курбатовым за идиотское обвинение в растлении малолетних. Балда! Дубина стоеросовая, умудрилась же такое устроить… Вот теперь и должна искупить свою вину. Надеюсь, он удовлетворится совместным походом в театр. По крайней мере, представился случай надеть норковую шубку, а то висит в шкафу без дела. Так рассуждала Алиса, наводя красоту.
Уже перед выходом она погляделась в зеркало и осталась весьма собой довольна. Пусть Курбатов обалдеет! Мне это не нужно, но все равно приятно.
Он и в самом деле обалдел.
– Алиса Витольдовна, я восхищен! – Он поцеловал ей руку. – Вы удивительно точны. Честно говоря, я был готов к тому, что вы опоздаете.
– О нет, я не считаю себя вправе красть чужое время.
– Всем бы иметь такие принципы, – вздохнул Курбатов.
Он тоже выглядел очень элегантно. Пожалуй, даже слишком. Алиса не любила чересчур лощеных мужчин. Но ей ведь вовсе не обязательно его любить.
– Я уже и не помню, когда была в Большом. Говорят, его скоро закроют на ремонт, – сказала Алиса, усаживаясь в кресло в седьмом ряду партера.
– Я тоже слышал.
Но тут вышел дирижер, и вскоре Алиса забыла обо всем на свете.
– Святослав Игоревич, спасибо вам огромное, я получила такое наслаждение, – искренне проговорила Алиса, когда они выходили из зала. – Чудесный вечер!
– Да, я тоже очень доволен. А посему предлагаю его продлить.
Алиса удивленно взглянула на него.
– Можем поехать куда-нибудь поужинать.
Начинается, подумала с досадой Алиса.
– Спасибо большое, но нет… Мне нужно домой.
– Ну нет так нет, – не слишком опечалился Курбатов. – Я должен был сам догадаться. Вы ведь нарочно приехали на своей машине. Но хотя бы до машины вы позволите вас проводить?
– Ну разумеется.
– О! А я думал, у вас по меньшей мере «вольво»! – улыбнулся он при виде серебристой малютки «мицубиси».
– Вы разочарованы?
– Я заинтригован. Вы разрешите вам еще позвонить?
– Да, конечно. Еще раз спасибо вам!
Он опять поцеловал Алисе руку, лишь на долю секунды задержав ее у своих губ. На долю секунды дольше, чем следовало.
Она села в машину и уехала. Глядя на удаляющиеся огоньки, Курбатов довольно улыбался. Никуда ты, рыжая, от меня не денешься. И не таких обламывал… Хотя нет, такие, пожалуй, мне еще не попадались. Ну да ничего, тем интереснее.
И какого рожна мне надо, размышляла Алиса, лежа в постели. Покажи любой бабе этого мужика, и она наверняка скажет, что я просто набитая дура. Но во мне ни одна жилочка не дрогнула. Не хочу я его, и все тут. А мне ведь хотелось взволноваться, да, хотелось, никуда не денешься, приходится признать. Откуда вдруг такое желание? Во мне что-то просыпается или разговоры окружающих так действуют? Возможно, предчувствие весны? Ладно, что об этом думать! Не взволновалась, – значит, не судьба. А может, стоило все же принять приглашение на ужин? Может, просто обстановка в Большом никак не располагает к интимности? Или я и вправду дура? Хотя нет, с Эриком я волновалась всегда. Но тогда я была настроена на эту волну, а сейчас нет… Значит, нужно попытаться. Ладно, если он еще позвонит и куда-нибудь позовет, попробую еще разок, так сказать, для очистки совести, чтобы потом «не было мучительно больно».
Принятое решение успокоило Алису, и она мирно заснула.
Она ожидала, что Курбатов объявится уже в воскресенье, но он не позвонил. Ну и черт с ним.
– Юрий Юрьевич! – Алиса стремительно вошла в кабинет директора. – У вас есть пять минут?
– Садитесь, Алиса Витольдовна, голубушка. Вы прямо как княжна Инстасса!
– Нет, – засмеялась Алиса, – я как дежурная адъютантесса! Ведь это именно она «вмолнила в комнату быстрей экспресса»!
– Боже, Алиса Витольдовна, вы не устаете меня изумлять! Неужто вы так хорошо знаете Северянина? А я думал, в наше время его уже не читают.
– Я обожаю Северянина с детства!
– Ох, с каким бы удовольствием я побеседовал с вами о поэзии, но, чувствую, вас привело ко мне что-то вполне прозаическое.
– Увы, Юрий Юрьевич. Нужны деньги.
– Какие, голубушка моя?
– Ерундовые! Приехал Хольченко, и ему абсолютно негде ночевать. Надо заплатить за гостиницу. У них такая бедная телекомпания, работают практически на голом энтузиазме…
– Подождите. Хольченко… Хольченко… Что-то очень знакомое…
– Это тот, что без ноги, на протезе… Я даже предложила ему остановиться у меня, но он ни в какую. Юрий Юрьевич, пожалуйста!
– Успокойтесь, Алиса Витольдовна, разумеется, мы все сделаем!
– Спасибо! Спасибо вам большое!
– Рад быть вам полезным. Только прошу об одном…
– Да?
– Не говорите никому об этом, ладно? Просто пришлите ко мне Агнию Викторовну. А больше никому ни звука.
– Не понимаю…
– Незачем Воронину знать о таких вещах.
– При чем здесь Воронин?
– А при том. Он и так, по-моему, собирает на вас компромат.
– А хрен с ним, пускай собирает. Он что, с этим в ФСБ пойдет? Сухоцкая порадела больному человечку за счет телекомпании?
– Да нет, если он куда и пойдет, то ко мне.
– И что? – заинтересовалась Алиса.
– А и в самом деле, – развеселился вдруг директор. – Знаете, это все призраки прошлого. Вы еще молодая, большого страху не натерпелись.
– Натерпелась! Еще какого! Вот помню один случай… Ой, у вас, наверное, нет времени…
– Есть ровно десять минут. Расскажите.
– Мне было лет шестнадцать, и у нас в доме завелся «Архипелаг ГУЛАГ», не помню уж откуда, кажется, кто-то из друзей отчима привез. Естественно, мы кому-то давали это читать. Я поехала к нашим друзьям забрать книгу. Был жаркий летний день, я с «Архипелагом» в сумке выхожу на улицу и хочу поймать такси: мне велено было в метро с таким грузом не ездить. Вдруг подходит ко мне мужик в черном костюме, нейлоновой рубашке и с черным галстуком, хватает меня за руку, вот так, повыше локтя, и говорит: «Думаешь, ты уже совсем убежала?»
