Юстейн Гордер - Мир Софии
Только сейчас София разглядела своего философа. На голове у него по-прежнему красовался берет, но сам он, подобно окружавшим его людям, был облачен в желтый хитон. Подойдя ближе, философ сказал:
— Теперь мы с тобой находимся в древних Афинах. Сама понимаешь, София, мне очень хотелось взять тебя сюда. Дело происходит в четыреста втором году до нашей эры, за три года до смерти Сократа. Надеюсь, ты оценишь мои усилия: достать тут видеокамеру было нелегко…
София была совершенно сбита с толку. Как этот загадочный человек вдруг очутился в Афинах 2400 лет тому назад? Как она может смотреть видеозапись из другой эпохи? Разумеется, София знала, что никакого видео в древности не было. Художественный фильм? Но все мраморные здания выглядели очень натурально. Неужели кто-то построил целую афинскую площадь с Акрополем в придачу ради одного фильма?… Дороговатые декорации. В любом случае цена, заплаченная за Софиино знакомство с Афинами, казалась непомерной.
Человек в берете снова поднял взгляд на девочку.
— Видишь тех двоих, у парадного входа с колоннами?
Тут София обратила внимание на старика в поношенном хитоне — с окладистой курчавой бородой, вздернутым носом, пухлыми щеками и проницательными голубыми глазами. Рядом стоял красивый юноша.
— Это Сократ и его ученик, Платон. Правда, здорово, София? Но давай я лучше познакомлю тебя с ними.
И учитель философии направился туда, где в монументальном портике стояли двое мужчин. Поравнявшись с ними, он приподнял берет и сказал что-то непонятное — вероятно, по-гречески. Спустя некоторое время философ опять посмотрел в объектив.
— Я объяснил, что с ними хочет познакомиться одна норвежская девочка. Сейчас Платон задаст тебе несколько вопросов для размышления. Только нужно торопиться, пока нас не обнаружила стража.
У Софии сдавило виски: к камере подступил молодой человек.
— Добро пожаловать в Афины, София! — приветливо молвил юноша. Он говорил по-норвежски, но сильно коверкая слова. — Меня зовут Платон, и я дам тебе четыре задания. Прежде всего подумай о том, как кондитер может испечь пятьдесят совершенно одинаковых пирожных или пряников. Потом спроси себя, почему все лошади похожи. Затем поразмышляй, веришь ли ты в бессмертие человеческой души. И наконец, тебе предстоит ответить на вопрос, одинаково ли разумны мужчины и женщины. Желаю успеха!
В следующую секунду изображение пропало. София перемотала пленку вперед, потом назад, однако больше на кассете ничего не было.
София попыталась собраться с мыслями, но додумать хоть одну до конца было невозможно: они путались, скакали с пятого на десятое…
Что ее учитель философии оригинальный педагог, София поняла давно, однако теперь, когда его методы обучения стали противоречить общеизвестным законам природы, это было уже слишком.
Неужели она и впрямь видела по телевизору Сократа и Платона? Исключено. Тем не менее речь явно не шла и о мультфильме.
Вынув кассету из видеомагнитофона, София бегом поднялась к себе и запихнула ее на верхнюю полку шкафа, где уже лежал конструктор. Затем она без сил повалилась на кровать и уснула.
Через несколько часов в комнату зашла мама.
— Что с тобой, София? — спросила она, легонько тряхнув дочку за плечо.
— Гммм…
— Как ты могла лечь спать одетая?
София раскрыла глаза.
— Я была в Афинах, — сказала она.
На большее ее не хватило. Повернувшись на другой бок, София снова заснула.
ПЛАТОН
…стремление обратно, в истинное обиталище души…
Наутро София проснулась, словно ее разбудили. Посмотрела на часы. Только начало шестого, а сна ни в одном глазу. Девочка села в кровати.
Почему она лежит одетая? И тут вспомнилось вчерашнее. Подставив скамеечку для ног, София заглянула на верхнюю полку шкафа. Совершенно верно — видеокассета там. Значит, это был не сон. Во всяком случае, частично.
Неужели она действительно видела Платона и Сократа? Нет, об этом лучше не думать. Может, мама права, когда говорит, что в последнее время с Софией творится что-то странное.
Как бы то ни было, заснуть не удастся. Может, сходить в Тайник? Вдруг собака принесла новое письмо…
Девочка прокралась вниз по лестнице и, надев кроссовки, вышла в сад.
Там было изумительно светло и покойно. В прозрачном воздухе щебетали пташки, их заливистое пение едва не рассмешило Софию. В траве хрусталиками переливались капли утренней росы.
София в очередной раз поразилась тому, какое невероятное чудо этот мир.
В бывшей живой изгороди тоже было довольно сыро. Письма от философа София не нашла, но все равно вытерла толстый корень и села.
Она вспомнила задания, которые ей дал видео-Платон. В первом шла речь о том, как кондитеру испечь 50 совершенно одинаковых пирожных.
София всерьез задумалась: она посчитала бы такое подвигом. Когда мама в кои-то веки делала целый противень берлинского печенья, все пирожные получались разные. Конечно, она не пекарь, и иногда у нее вообще не выходило ничего хорошего. Но и покупные пирожные не бывали абсолютно одинаковыми. Каждое из них творилось кондитером заново.
И тут на лице Софии проступила хитрая улыбка: девочка вспомнила, как однажды, пока их с папой не было дома, мама испекла рождественские пряники. Вернувшись из города, они обнаружили на кухонном столе множество пряничных человечков. Они не были тютелька в тютельку одинаковые и все же явно приходились друг другу родней. Почему, спрашивается? Да потому, что мама выдавливала их из теста одной и той же формочкой.
София осталась довольна своими рассуждениями о пряниках и посчитала, что справилась с первым заданием. Если кондитер изготавливает 50 совершенно одинаковых пирожных, значит, он делает их одной формочкой. С этим покончено!
Затем видео-Платон, посмотрев в объектив скрытой камеры, спросил, почему все лошади похожи. Но двух одинаковых лошадей не бывает, хотела бы возразить ему София, как не бывает двух одинаковых людей.
Она уже готова была бросить задание, однако припомнила свои рассуждения про пряники. Пряники тоже не были абсолютно одинаковые: какой-то мог выйти толще, какой-то — вообще раскрошиться. Тем не менее любому человеку было ясно, что в некотором смысле пряники одинаковые.
Возможно, Платон хотел спросить, почему лошадь — лошадь, а не что-то среднее между лошадью и свиньей. Ведь, хотя некоторые лошади бывают бурые, как медведи, а другие — белые, как овцы, у всех них есть нечто общее. София, скажем, еще не встречала лошади о шести или о восьми ногах.
Но вряд ли Платон имел в виду, что лошади похожи, поскольку изготовлены по одной форме.
