Кристофер Мур - Практическое демоноводство
Несколько его приятелей в тот день видели, как он выходит из «Пены дна» с Рэчел. Встречаясь, они тыкали его в ребра, отпускали грубые шуточки и задавали каверзные вопросы. Насмешникам Джим отвечал, сдвигая на затылок летний «стетсон»:
— Парни, я только одно могу сказать: мужская менопауза — дело не из легких.
Даже Хэнк Уильямс не смог бы спеть это печальнее.
Когда Джим ушел от нее в тот вечер, Рэчел собрала с подушки несколько седых волосков, обвязала их красной ниткой и завязала двойным узлом. Двух узелков вполне хватало для той власти над Джимом Пивом, которая была ей необходима. Пучок этот она положила в банку из-под детского питания, подписала фломастером и поставила в шкафчик над кухонной раковиной.
Теперь в шкафчике стояла целая батарея банок с такими же пучками волос, и каждый обвязан красной ниткой. Правда, количество узелков было разным — на трех пучках узелков было четыре. То были волосы мужчин, которых Рэчел любила. Мужчин этих давно уже не было с ней.
Остальной дом украшали разные предметы власти: орлиные перья, кристаллы, пентаграммы и гобелены, расшитые магическими символами. Никаких свидетельств прошлого Рэчел не держала: все ее фотографии были сделаны уже после того, как она приехала в Хвойную Бухту.
Люди, знавшие ее, понятия не имели, где она жила и кем была прежде. Они знали только красивую загадочную женщину, зарабатывавшую на жизнь уроками аэробики. Или же — ведьму. Прошлое ее оставалось тайной. Так ей больше нравилось.
Никто не знал, что выросла Рэчел в Бейкерсфильде, в семье неграмотного буровика. Никто не знал, что раньше она была толстой некрасивой девочкой, которая проделывала разные унизительные штуки с разными омерзительными мужчинами — только ради того, чтобы ее хоть как-то принимали в расчет. Бабочки не тоскуют по тем временам, когда они были гусеницами.
Рэчел вышла замуж за летчика сельскохозяйственной авиации, на двадцать лет старше ее. Ей тогда было восемнадцать.
Произошло это на переднем сиденье пикапа у придорожной забегаловки в пригороде Визалии, штат Калифорния. Летчик, которого звали Мерл Хендерсон, оказался неутомим, и Рэчел все споласкивала рот «бадвайзером», пытаясь перебить гнусный вкус.
— Если повторишь еще разок, я на тебе женюсь, — пропыхтел Мерл.
Через час они уже летели над пустыней Мохейв в сторону Лас-Вегаса на «чессне-152». Мерл забрался аж на десять тысяч футов. Поженились они под неоновыми дугами ветшающей железобетонной часовни чуть в стороне от главного променада. Знакомы были ровно шесть часов.
Следующие восемь лет своей жизни Рэчел считала оборотами пыточного колеса. Мерл перевез ее в свой трейлер рядом со взлетной полосой и никуда из дома не выпускал. Раз в неделю ей разрешалось съездить в город — в прачечную-автомат и за покупками. Остальное время она либо ждала Мерла, либо обслуживала его, либо помогала ему обслуживать самолеты.
Каждое утро он улетал на своей этажерке, прихватив ключи от пикапа. Рэчел целыми днями убиралась в трейлере, ела и смотрела телевизор. Она еще больше растолстела, и муж дразнил ее своей жирной мамочкой. Мужское эго Мерла подчистую смело жалкие остатки самоуважения Рэчел. Во Вьетнаме Мерл летал на военном вертолете и до сих пор вспоминал о том времени как о самом большом счастье в жизни. До сих пор, открывая канистры инсектицида над полем салата-латука, он воображал, что выпускает реактивные снаряды по вьетнамским деревням. Армия нащупала в Мерле страсть к разрушениям, а Вьетнам заточил ее до остроты бритвы, и с возвращением домой бритва эта не притупилась. До женитьбы на Рэчел копившееся внутри насилие он выплескивал в барах, где постоянно ввязывался в драки. Или же выделывал в воздухе опасные финты. Теперь, когда дома его ждала Рэчел, по барам он шлялся реже, зато агрессию вымещал на жене — постоянно придирался, оскорблял, а зачастую и поколачивал.
Рэчел сносила оскорбления как божью кару за то, что родилась женщиной. Мать ее терпела от отца то же самое — с той же покорностью. Так уж заведено — ничего не попишешь.
Но однажды, когда Рэчел сидела в прачечной и ждала, пока высохнут рубашки Мерла, к ней подошла какая-то женщина. За день до этого Мерл избил Рэчел особенно жестоко, и теперь все лицо ее было в синяках и кровоподтеках.
— Это, конечно, не мое дело, — сказала женщина — лет сорока, высокая и статная, что-то в ней испугало Рэчел, какая-то сила, хотя голос ее был тих и спокоен. — Но когда у вас будет время, можете прочесть вот это. — Она протянула брошюру.
Книжица называлась «Колесо пыток».
— В конце есть телефонные номера, по которым можно позвонить. Все будет хорошо, — добавила женщина.
Рэчел решила, что это очень странно. Все и так хорошо. Но женщина запала ей в память, и брошюру она прочла.
В ней говорилось о правах человека, о достоинстве и личной силе. Говорилось о ее собственной жизни — но такие мысли ей прежде и в голову не приходили. Книжка «Колесо пыток» оказалась историей ее жизни. Откуда они узнали?
Но в основном там шла речь о мужестве и о необходимости побороть себя. Брошюру Рэчел оставила — спрятала в коробку с тампонами под раковиной в ванной. Там она и пролежала две недели. Пока однажды утром не закончился кофе.
Она прислушивалась к тому, как самолет Мерла удаляется к горизонту, и рассматривала в зеркале кровавую дыру на месте передних зубов. Потом достала из коробки брошюру и набрала один из номеров на обложке.
Через полчаса к трейлеру подъехали две женщины. Они собрали вещи Рэчел и увезли ее в приют. Она хотела оставить записку Мерлу, но ее отговорили.
Три недели Рэчел прожила в приюте. Женщины заботились о ней — кормили, внимательно слушали и все понимали. Взамен просили только признать свое собственное человеческое достоинство. Когда она звонила Мерлу, они стояли рядом.
Мерл поклялся, что все изменится. Он скучает по ней. Она ему нужна.
Рэчел вернулась.
Целый месяц Мерл ее не бил. И пальцем не дотрагивался. И даже не разговаривал.
Женщины в приюте предупреждали о подобном издевательстве — пытке безразличием. Однажды вечером, за ужином Рэчел сказала об этом Мерлу, и тот швырнул тарелку ей прямо в лицо. А после этого избил так, как никогда прежде не избивал. После чего выгнал на всю ночь на улицу и запер дверь.
До ближайших соседей было пятнадцать миль, поэтому, чтобы не замерзнуть, Рэчел пришлось залезть под крыльцо. Она не знала, хватит ли ей сил пройти эти пятнадцать миль.
Посреди ночи Мерл распахнул дверь и заорал в темноту:
— Кстати, я вырвал телефон, так что и не думай! — И снова захлопнул и запер дверь.
Когда на востоке показалось солнце, Мерл возник снова. Рэчел заползла поглубже под трейлер — там он ее достать не мог. Мерл поднял пластиковый полог и крикнул:
— Слушай, сука, — когда я вернусь, лучше сиди здесь, а то еще получишь.
В темноте под трейлером Рэчел дождалась, пока биплан с ревом не унесется по взлетной полосе, а потом выползла и проводила его взглядом. Болело все лицо, из разбитых губ сочилась кровь, но она не могла не улыбаться. Она нашла в себе личную силу. Личная сила хранилась под трейлером в пятигаллонной канистре из-под битума. Теперь в ней плескалось высококачественное моторное масло.
Днем к трейлеру подъехал полицейский. Челюсти его были крепко сжаты — стоическая решимость человека, которому предстоит неприятная задача, но он готов выполнить долг до конца. Когда же он увидел на ступеньках трейлера Рэчел, с его лица схлынула вся краска, и он подбежал к ней:
— С вами все в порядке?
Говорить Рэчел не могла — из разбитого рта вырывалось только хриплое бульканье. Полицейский отвез ее на патрульной машине в больницу. А позже, когда все раны промыли и перевязали, зашел в палату и сообщил о катастрофе.
Похоже, у биплана отказал двигатель, когда Мерл летел над полем. Подняться выше, чтобы избежать столкновения с опорой высоковольтной линии, он не смог. Пылающие останки Мерла рассеялись по всему полю наливающейся соком клубники. Позже, на похоронах, Рэчел заметила:
— Именно так ему и хотелось умереть.
Через несколько недель к ней приехал человек из Федерального авиационного агентства. Начал задавать вопросы. Рэчел рассказала ему, что Мерл ее избил, а потом выскочил из дому и улетел. Агентство пришло к заключению, что пилот в ярости просто забыл проверить перед вылетом самолет. Никто даже не заподозрил, что Рэчел слила из двигателя все масло.
16
Говард
Говард Филлипс, хозяин кафе «Г. Ф.», устроился поудобнее в кабинете своего каменного коттеджа, неторопливо посмотрел в окно и заметил, как между деревьев что-то движется.
Всю свою взрослую жизнь он пытался доказать три теории, которые сформулировал еще в колледже. Первое: до того, как завелись люди, на Земле обитала могущественная раса разумных существ, достигших высокого уровня цивилизации; позже по необъяснимой причине высшие существа исчезли. Второе: остатки их цивилизации сохранились где-то под землей или на дне океана и в силу крайней хитрости или коварства избежали контактов с людьми. Третье: эти существа планируют вернуться хозяевами всей планеты — причем, весьма недружественным образом.
