Роман Грачев - Вокзал для одного. Волшебству конец
– Люблю…
Я взял ее руки в свои. Ладони были холодны, как у покойницы. Странная штука любовь. Пока доберешься до пылающей сердцевины, застудишься от ледяной наружной корки.
Спиртного мы по обоюдному согласию в тот вечер больше не заказывали. Решили сохранить ясность чувств, чтобы в будущем не оправдывать свою фатальную ошибку ослаблением самоконтроля. В наличии некоего интересного будущего мы тогда оба не сомневались.
Домой шли пешком. Шли ко мне. Я на всякий случай прибрался в квартире. На генеральную уборку меня, конечно, не хватило бы в любом случае, потому что холостяцкий образ жизни мужчины несколько отличается от женского аналога. По большому счету, мне бы надо сделать небольшой косметический ремонт, прикупить кое-что из посуды и прочей домашней мишуры вроде полотенец и ершика для унитаза, а потом уж приглашать даму, но в таком случае даме пришлось бы ждать приглашения очень долго.
Молчали. Главное слово было сказано. Она прижималась к моему плечу. Я держал ее за талию. Периодически меняли позицию, чтобы было удобно. Так и дошли до дома.
Поднялись в квартиру. Молча разделись уже в прихожей и почти нагишом доковыляли до спальни. Там сняли последнее и погрузились друг в друга. На этот раз получилось лучше. Мы поймали нужный ритм, научились угадывать желания по взглядам и движениям. Мы не стремились к одновременной разрядке, но она наступила. Мне показалось это невероятным счастьем. Ощущения не описать, ничего подобного со мной ранее не случалось.
Я нависал над ней, упершись в кровать локтями. С меня капал пот. Мы тяжело дышали, смотрели глаза в глаза. Еще один Лик Любви – момент одновременного сексуального наслаждения с любимым человеком. Ты не на шлюхе, не на случайной знакомой, подобранной в ночном клубе, не с симпатичной и обольстительной коллегой по работе после пьяного корпоратива… все это чушь. Мы смотрели друг на друга совершенно обалдевшими глазами, понимая, что сумели вдвоем взлететь куда-то за облака. Два пульсирующих в такт голых тела…
– Я люблю тебя, – повторила она.
Я медлил с ответом. Кажется, я тоже любил ее, но что-то мешало об этом заявить. Я просто присосался к ее губам, и на некоторое время вопрос можно было считать закрытым.
Прежде чем уснуть у меня на плече, она успела сказать еще кое-что, немало меня озадачив. Иногда слова вырываются помимо нашей воли.
– Почему ты развелся?
Я смотрел в потолок. Точнее, в маленькое темное пятно светильника, висящего в центре комнаты. Опять этот вопрос… Хороший вопрос, любимая.
– А почему тебя это волнует?
– Меня это не волнует, просто я не понимаю, почему это случилось. Ей с тобой было плохо?
– Вполне возможно.
– Но почему? Ведь мне с тобой хорошо.
– Ты уверена?
– Абсолютно. Я чувствую себя счастливой уже целых три месяца, даже когда просто беседую с тобой в сети, не говоря уже обо всем остальном.
– Три месяца – немалый срок. Но, понимаешь… она прожила со мной несколько лет. Кому поверят присяжные?
Она приподнялась на локте, посмотрела на меня сверху.
– Но почему? Что-то случилось с тобой? Или с ней? С вами обоими?
Я ничего не ответил, погладил ее по щеке тыльной стороной ладони, потом перевел взгляд к окну. Там над подоконником висела луна – большая и яркая, как фонарь на столбе в парке. Возлюбленная, не дождавшись ответа, снова легла, сильнее прижавшись ко мне.
Ну да, она задала столь же правильные, сколь и глупые, вопросы. Миллионы разбитых и очерствевших сердец время от времени задают себе такие же, но не находят ответа и спокойно живут себе дальше.
Что с нами случается?
Да ничего особенного.
…Однажды мы с Веркой поехали в магазин IKEA в Екатеринбург. Сына оставили моей матери, сами запаслись пропитанием (Вера налила в трехлитровый термос чай со смородиной, нарезала бутербродов). Ехать предстояло две с половиной сотни километров. Не то чтобы нам очень хотелось попасть именно в этот гигантский супермаркет. Лично я всегда ненавидел совместные с супругой шоппинги. Жена прилипала буквально к каждому прилавку с одеждой, обувью, домашней утварью, прочими полезными в хозяйстве вещами и долго мучила продавца вопросами, хотя и так уже решила покупать понравившуюся вещь. Процесс покупки она превращала в бесконечный спектакль с предсказуемым финалом, создавая нелепую драматургию там, где ее быть не могло, и вынуждая меня спешно покидать зрительный зал и скрываться в буфете.
Но той зимой нам хотелось сгонять куда-нибудь вдвоем. Нам казалось, что мы сумеем отвлечься от забот и тягот, поговорить, развеяться. А еще нам хотелось понять, насколько сильно мы надоели друг другу и есть ли у нас еще шансы.
Мы ехали, разговаривали. Я поставил музыку, какую хотелось послушать Вере. На некоторое время я готов был прогнать из машины Стинга ради Дмитрия Маликова, и это, уверяю вас, была не самая большая жертва в моей семейной жизни. Мимо проносились заснеженные поля, замерзшие лысые березы, согбенные под грудами снега деревенские избушки. Зимний пейзаж за окном автомобиля, несущегося со скоростью под сто километров в час, не очень способствует сближению.
Но тем не менее мы общались. Мы же много лет вместе, и найти повод для разговора для нас не проблема.
– Вчера звонила Марина. У нее, кажется, наклевывается еще одна беременность.
– Наклевывается беременность? Это как?
– Просто задержка. Снова…
– От мужа хоть?
– В том-то и дело, что она не знает. Муж в отключке уже какую неделю, выныривает на пару дней, приносит ей цветы, молча трахает и опять в анабиоз.
– То есть у нее вполне достаточно времени забеременеть и без мужа?
– Вполне. Ты ее осуждаешь?
– Скорее, нет. Мужская солидарность хороша там, где мужчины ведут себя как мужчины, а женщины – как истеричные суки.
– Спасибо, милый, ты такой ласковый.
– На здоровье… Но здесь не тот случай. Антон – козел, и все это знают. Я сам всегда это говорил, в том числе ему в глаза. Сомневаюсь, что он это помнит. Марина, правда, тоже не принцесса, но такую скотину она не заслужила. Так что я последний, кто будет ее обвинять за наличие вменяемого любовника.
– А что ей делать, если беременность подтвердится?
– А что она делала до сих пор?
– Ну, у нее ничего не получалось, ты же помнишь – два выкидыша.
– Да, точно.
– Можно сказать, везло, прости господи… но в прошлые разы она точно беременела от другого.
– Оба раза – от разных «других»?
– Точно не знаю, но мне кажется, что от разных.
– А сейчас, возможно, третий?
– Угу.
– А у Антона – запой?
– Да.
– Потрясающе. Зачем она с ним живет, скажи мне?
Вера помолчала. Передо мной по темной ленте дороги перелетали тонкие покрывала снежной поземки. Красивое зрелище. Я уже забыл свой вопрос, когда услышал отзыв:
– А зачем мы с тобой живем?
– В смысле?
– Разве у нас гармония?
Я начал нервничать, теребить руль, стучать по нему пальчиками. Стрелка спидометра медленно поползла дальше по шкале, минуя метку «110» и приближаясь к «120». Обычно я не превышаю скорость настолько безответственно. Поговорка о русском, достигающем оргазма от быстрой езды, ко мне не относится никоим образом, потому что я предпочитаю увидеть, как женится и стругает мне внуков мой сын. Но иногда я не в силах сопротивляться порыву, и виной тому – моя супруга. У Верки было много недостатков разной степени тяжести, но самый чудовищный, на мой субъективный взгляд, заключался в ее способности выносить мой мозг, занятый слежением за дорогой.
– Давай сейчас не будем, – мягко отстранился я от неприятного разговора.
Вера меня не услышала.
– Не хочешь признать, что у нас есть проблемы, которые нужно решать?
– Милая моя… я признаю существование марсиан и даже наличие честного человека в правительстве, но не сейчас.
– Конечно…
Она надула губы, отвернулась к окну. Я надеялся, что на этом закончится, но ошибся.
– Маринка тоже хочет от него уйти.
– Что значит – тоже?
– То и значит. Какой смысл тратить жизнь на человека, который тебя не ценит.
– Считаешь, я тебя не ценю?
– А разве ценишь?
– Я очень тебя ценю. Особенно сейчас, когда достаточно одного неуверенного движения рук, чтобы мы продолжили дискуссию в офисе архангела Гавриила.
– Я не знаю никакого архангела.
– Сочувствую.
Еще один чудовищный недостаток Веры заключался в том, что свое невежество она пыталась скрыть высокомерным равнодушием. Она не спросила: «А кто такой архангел Гавриил?», – но предпочла отметить, что чихать на него хотела.
Я сжимал руль все сильнее. Перевел взгляд на панель управления приборами. В последний раз наша перепалка в автомобиле на большой скорости закончилась разбитыми кнопками включения отопления и подогрева сидений. Что мы сломаем на этот раз?
