Стьюарт Хоум - Встан(в)ь перед Христом и убей любовь
— О, истошно вопиющие возлюбленные тупорылые братья по Человечеству, — завывала Сайида, пока я вел ее по склону холма. — Закроем же наши широко раззявленные пасти, прекратим вопить и подчинимся Воле Бога!
— Ты хотела сказать "богов", — поправил я.
Вместо того, чтобы отвести Нафишах прямиком в погребальные камеры, я взял ее за руку и взошел с ней на вершину кургана. Мы прошлись по ней и когда мы остановились у самого края, Сайида обернулась и поцеловала меня. Мы обнялись и я крепко прижал Бет к своей груди. Ветер посвистывал у нас в ушах, а мы стояли одни посреди безлюдья. Я разомкнул свои объятья и стал спускаться по склону вниз, а Несс шла за мною следом.
— Я готова на все, — заявила она.
— Тогда пойдем искать мертвецов.
Мои слова гулко прозвучали посреди мертвого времени и пространства, которые умерли вчера и вновь умрут завтра, так что время застынет в одной точке и полночь так никогда и не настанет.
Мы спустились в утробу земли. Сайида сбросила свои одежды, а затем дразняще-медленно раздела меня. Наконец мы оба стояли совсем голыми посреди гробницы, а мой восставший член кончиком своим указывал в направлении вечности. Эти восемь дюймов набрякшей плоти являлись триумфом человеческого воображения, особым сочетанием возбуждения и постижения, единицей и нулями, из которых соткан мир без начала и конца. Нафишах бросилась на меня и когда ее когти впились в мою плоть, я опрокинул ее на землю. Ева лежала, распростертая на спине, но я быстро перевернул дерзкую на живот и навалился на нее сверху. Мы уже и так были покрыты грязью с ног до головы, но я с немалым наслаждением размазывал все новые и новые пригоршни ее по груди Пенессы, плотно стискивая их в своих руках.
— Выеби меня! ВЫЕБИ МЕНЯ! — вопила Каролайн.
— Те, кто допускают, что тьма может быть источником возвышенного, — изрекал я, размазывая грязь по сочащемуся влагой клитору Трэйси, — наблюдая расширение зрачка, могут заключить, что расслабление способно вести к возвышенному в не меньшей степени, чем сокращение. Однако, хотя мускульное кольцо, составляющее радужную оболочку, и может быть в некоторой степени уподоблено сфинктеру, который расширятся вследствие простого расслабления мышц, тот факт, что он снабжен также мускулами-антагонистами, а именно — радиальными волокнами, и как только мускульное кольцо начинает расширяться, волокна эти, лишившись воздействия уравновешивающей силы, с необходимостью сокращаются, расширяя зрачок в очень значительной степени.
Сказав это, я злобно укусил Сандру в правое плечо и с силой вогнал член в черную дыру ее пизды. При этом Денайза испустила громкий стон наслаждения и я почувствовал, как ее тело затрепетало подо мной, сотрясаемое множественными оргазмами. Я почувствовал как любовные соки вскипают в моем паху и не прошло и нескольких секунд, как они хлынули в ту темную бездну, что связывает между собой жизнь и смерть. Я еще долго лежал на Луизе тяжело дыша. Нечестивый союз Матери-Земли и Солнца совершился.
После утомительной поездки в темноте мы вернулись обратно в Спайталфилдз. Поставив машину на стоянку, мы зашли в «Назрул» на Брик-лэйн. Это во многих отношениях — начиная с красных ворсистых обоев на стенах — очень традиционный индийский ресторан. Однако деревянные столы в нем не покрыты скатертями, что придает всему заведению непринужденную атмосферу пролетарского кафе. Размявшись пападомами с ассорти из чатни, я заказал "вегетарианский рогон джош с рисом пилав и чесночной лепешкой". Сайида взяла "дхансак из курицы с креветками со специальным жареным рисом и пешаварской лепешкой". Поскольку ресторан не имел лицензии на торговлю спиртным, мне пришлось ограничиться "манговым лачи", а Сайида взяла себе кока-колу.
— Иероглифически, — провозгласил я, пока Сайида жевала, — «бет» — вторая буква в еврейском алфавите, обозначает рот человека, как орган речи. Речь есть продукт деятельности нашего внутреннего Я. Таким образом, «бет» выражает это самое внутреннее Я, которое лежит в центре личности, как обитель, в которую владелец может в любое мгновение удалится без страха, что его там потревожат. Из этого представления родилась идея Святилища — неприступной обители, в коей происходит сретение Бога и человека. Но «бет» обозначает также и все исходящее из этого мистического уединения: любую психическую деятельность. Именно оттуда получаем мы откровения касательно Высшего Знания, Закона, Учености, Оккультных Наук и Каббалы.
— Но как ты связываешь это с литературным творчеством таких писателей как Раймон Кено и Гарри Мэтьюс, которые входили в группу улипианцев?[5] — поинтересовалась Дженни.
— Во веки веков, — провозгласил я, — эти жалкие трусы будут ненавистны, отвратительны и презренны в наших глазах, ибо они недрогнувшей рукой похитили пятую букву нашего алфавита!
Я заказал кофе и поспешно выпил его, потому что к тому времени, когда его принесли, я окончательно пришел к выводу, что на самом деле мне хочется выпить спиртного. Я повел Сайиду на юг по Брик-лэйн, затем срезал дорогу в западном направлении по Черч-стрит. Эта весьма приятная улица появилась в начале восемнадцатого столетия. Хотя дома на ней строились для богатых купцов, они затем быстро были приспособлены к нуждам ремесленников и потеряли свой жилой вид. Сегодня же эта улица заселена пестрым сбродом, состоящим из разнообразных выскочек, ни с одним из которых ни кто бы по своей воле не захотел жить в соседстве. Церковь Христа — величайшее достижение Хоксмура — стоит на пересечении с Коммершиэл-стрит. На другой стороне расположен паб "Десять колоколов", с давних пор облюбованное мною заведение. Я решил, что лучше будет не заводить Нафишах внутрь, поскольку там кто-нибудь обязательно воспользуется возможностью попотчевать девицу россказнями об акциях протеста феминисток, которые в восьмидесятых годах регулярно проводились перед входом в эту забегаловку.
Вместо этого мы пересекли Коммершиэл-стрит по удобно расположенному пешеходному переходу и продолжили путь по Брашфилд-стрит, оставив по правую руку Спайталфилдзский рынок, направляясь прямиком в «Пушку». Это типичная забегаловка, которую посещает низкосортная публика. Ее наиболее примечательной особенностью является ковер с орнаментом в виде пушек. Пара маленьких пушек висит также на стене вместе с большим количеством эстампов на военную тематику. Кружки и стаканы, подвешенные к кольцам на стенах, выглядят так, словно никто никогда в жизни не прикасался к ним.
— Две пинты светлого и пакет чипсов, пожалуйста, — сказал я девице за стойкой, когда до меня дошла очередь.
— Каких чипсов? — спросила она.
— С сыром и луком, — выпалил я ни на миг не задумываясь.
Пополнив провиант, я с большим неудовольствием обнаружил, что все сидячие места были заняты. Это означало, что придется стоять, а пить стоя я всегда считал делом исключительно несерьезным. Приняв первую пинту, я решил побороть разочарование, сводив Нафишах полюбоваться на берлогу, в которой я однажды провел ночь полную бурной страсти с маленькой рэйвершей по имени Мэри-Дженетт, славной католической девчушкой, фамилии которой я — увы! — не помнил. Когда я был несколько моложе, я знал, как задать девице перца! С того времени, когда я был в этом районе в последний раз, он сильно изменился — Дорсет-стрит, в частности, снесли полностью. Поскольку я так и не смог продемонстрировать моей мистической супруге легендарное помещение, в котором я предавался разгулу, я отвел ее в многоэтажный гараж, построенный на его месте. Как только мы очутились в плохо освещенном углу, я извлек из кармана двадцатифутовую банкноту и засунул ее между грудями Сайиды.
— Ты обращаешься со мной словно с проституткой! — посетовала моя ученица.
— Считай, что я твой сутенер или клиент! — рявкнул я.
Нафишах расстегнула мою ширинку и уже через секунду мой член отвердел в ее руке. Она полюбовалась моей эрекцией, затем посмотрела мне прямо в глаза и мы тут же поняли друг друга без слов. Я почувствовал, как прежние порывы пробуждаются в моей груди, но сумел совладать с ними, предоставив Сайиде ублажать мой отросток, не замедляя ритма. Время еще не настало — ведь предстояло еще решить немало вопросов перед тем, как Нафишах будет готова к тому, чтобы принести последнюю, страшную жертву. Я посмотрел на девицу и представил ее такой, какой она станет через шесть месяцев — с раздутым животом и огромными грудями. Ее следует еще хорошенько откормить, перед тем, как она сможет вернуться туда, откуда вышла. Когда Сайида увеличила скорость, с которой она массировала мою плоить, я сразу же почувствовал, как мышцы моей спины напряглись. Мое семя брызнуло на бетонные стены, пролитое понапрасну, однако не совсем понапрасну, ибо ночь еще только начиналась.
