Эрико Вериссимо - Пленник
Майор протянул руку и тихонько хлопнул лейтенанта по колену:
— Не беспокойтесь, друг мой. Полковник хочет только поручить вам одно задание.
— Но… моя служба кончилась. Завтра я возвращаюсь домой.
— Официально срок истекает через десять часов и пять минут. Завтра в полдень, даю вам слово, вы будете на борту самолета, который доставит вас на родину.
Джип остановился около штаба. Между входной дверью и окружавшей дом длинной высокой оградой из колючей проволоки стояли часовые. Майор крикнул одному из них:
— Все в порядке, сержант! Пропустите.
Минуту спустя майор ввел лейтенанта в кабинет коменданта города.
— Вот он! — бодро воскликнул майор еще на пороге.
Полковник стоял у письменного стола. Лейтенант вытянулся и отдал честь. Тот ограничился тем, что устремил на него тусклый суровый взгляд. Потом повернулся к майору:
— Я хочу переговорить с лейтенантом наедине.
Майор вышел, закрыв за собою дверь. Полковник принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спину и рассеянно опустив голову, словно забыв о присутствии другого офицера.
«Не предложил даже сесть, — подумал лейтенант, — а я едва держусь на ногах… Но что ему от меня нужно? Почему он молчит? К чему вся эта комедия?»
Полковник в свою очередь искоса наблюдал за ним. Он с трудом различал черты его лица, так ему хотелось спать. Он не успел подремать и полчаса… Его разбудили из-за этого проклятого взрыва. Он знал, что в жилах этого человека течет негритянская кровь: половина на половину. Однако это лицо не показалось ему неприятным. Полковник подошел к столу и порылся в бумагах.
— Чувствуйте себя свободно, лейтенант. У меня здесь ваш послужной список… Ваша работа, я вижу, получила довольно высокую оценку… Но я вас вызвал не для того, чтобы похвалить, а чтобы дать вам одно важное поручение.
Он снова замолчал. Лейтенант с тревогой ждал, чувствуя, что в горле у него пересохло.
— Вы должны знать, что кафе «Каравелла» взлетело на воздух менее двух часов назад…
— Да, полковник.
— Есть у вас подозрение, кто подложил бомбу?
— Нет, полковник.
— Так вот, нам это известно.
Пот заливал лейтенанту глаза, и теперь он смотрел на собеседника сквозь пелену влаги. И молча ждал, что скажет полковник.
— Через двадцать минут после взрыва наша полиция схватила двух террористов в тот момент, когда они закладывали бомбу внутри пагоды. Оба бросились бежать, наши люди открыли по ним огонь и ранили их. Один был ранен смертельно и во время допроса с гордостью заявил, что взрыв в кафе устроили они с товарищем. Его откровенность объяснялась тем, что он видел, как его приятель упал в нескольких шагах от него, и полагал, что тот убит. Зная, что его рана смертельна, он счел возможным сказать правду.
Полковник замолчал и поднес руку ко рту, скрывая зевок.
— Теперь самое главное, лейтенант. Этот террорист признался, что они с товарищем спрятали еще одну адскую машину, и она должна взорваться через пять часов! А когда один из наших офицеров спросил его где, бандит торжествующе улыбнулся и ничего не сказал.
Полковник подошел к окну, рассчитывая, что там будет легче дышать, — ночь была тихой и мучительно душной. Снова взглянув на лейтенанта, он добавил:
— Этот человек умер. Но его приятель был ранен легко, в ногу, и сейчас находится в нашем госпитале.
— Понимаю, полковник.
— Так вот. Через несколько минут пленный будет в вашем распоряжении в подвале этого здания…
— В моем распоряжении? — переспросил лейтенант, словно не понимая.
Тот взглянул на свои часы. Затем снова уставился на лейтенанта.
— Я поручаю вам допросить раненого и узнать, где спрятана эта бомба.
— Почему вы поручаете это именно мне? — спросил лейтенант.
— Разве я должен обосновывать приказания, которые отдаю своим подчиненным?
— Нет, полковник.
— Конечно, но все же я объясню. Как вам известно, почти все офицеры нашей части находятся сейчас вне города, выполняя специальные задания в разных населенных пунктах района… А мы не можем терять времени. Если сегодня ночью взорвется еще одна бомба, нашему престижу будет нанесен страшный урон, так как народ станет считать наших врагов вездесущими и всемогущими, а нас — просто-напросто… бессильными.
Лейтенант растерянно смотрел в окно. Луна, как перезрелый плод, повисла на ветке дерева в саду. Вдали снова грохотала канонада.
— Я не слишком верю методам, которые применяете вы, психологи. И не питаю особого доверия к эффективности электронно-вычислительных машин, которые толкуют ответы допрашиваемых военнопленных. В любом случае сейчас у нас нет времени прибегать к машинам. Все зависит только от вас. Но учтите одно: если вы потерпите неудачу, если за три часа — слышите, максимум за три часа — вы не сумеете вырвать у пленного признание, вы будете отвечать за смерть и увечья десятков, а возможно, и сотен ни в чем не повинных людей — детей, женщин, стариков…
Лейтенант был ошеломлен. Все это походило на кошмар.
— Три часа… — пробормотал он.
— Напомню вам, что, согласно признанию умершего террориста, вторая бомба должна взорваться в четыре часа утра. Нам нужно точно узнать ее местонахождение за час до этого срока. По меньшей мере…
— Но, полковник, вы же знаете, что люди этого типа, как правило, ничего не говорят.
— Заставьте пленного заговорить.
— Но он, наверно, фанатик!
— Будьте также фанатиком.
Лейтенант почувствовал, что его загнали в ловушку.
— Хорошо… сначала я использую все методы убеждения. Если они не дадут результата, то прибегну к «сыворотке истины».
Полковник покачал головой.
— Не думаю, чтобы это дало положительные результаты. Мне известны некоторые случаи… Пленный только отупеет и начнет молоть вздор.
— Но тогда… какие же другие средства мне остаются?
— Вы сами их определите в ходе допроса. Важно одно: узнать, где находится вторая бомба. Подумайте о жизнях, которые она погубит, если вам не удастся добиться успеха.
Страшная мысль пронзила мозг лейтенанта.
— Вы считаете, полковник, что я должен руководствоваться принципом «цель оправдывает средства»?
— Это философская проблема. К данному случаю она не имеет никакого отношения.
— Скорее это этическая проблема.
— А данная война вам представляется этичной? Этично подкладывать бомбы в церкви, отели, кинотеатры, колледжи? Отвечайте!
— Конечно, нет!..
Лейтенант почувствовал шум в ушах, словно внезапно очутился на большой высоте.
— В каких пределах я должен соблюдать международные законы, защищающие права военнопленных? — спросил он, едва слыша собственный голос.
— Кто вам сказал, что в данном случае речь идет о военнопленном? Этот человек — террорист, убийца. Он соучастник убийства десятков человек, погибших в кафе «Каравелла». В нашей стране любой суд присяжных приговорил бы этого преступника к электрическому стулу.
— Но как бы то ни было, его сначала судили бы, он имел бы право на защиту.
— Смешно! Ведь речь идет не о том, чтобы выяснить, виновен он или нет. Только что мне позвонили из госпиталя, доложили: пленный на предварительном допросе подтвердил, что взрыв в «Каравелле» устроил он, подтвердил и существование второй бомбы, но отказался сказать, где она находится.
— Следовательно, я могу истолковать ваши слова так, что если обычные методы допроса не дадут результата, я уполномочен применить… — Он замолчал, не решившись произнести зловещее слово.
— Лейтенант, наша армия в принципе не применяет пыток. Но лично я, учтите, как человек, а не как солдат, не поколебался бы вырвать внутренности у этого бандита, если бы это оказалось необходимым для того, чтобы добиться признания, которое нам надо получить как можно скорее. Вспомните, что вы не профессиональный солдат и через несколько дней, вернее, через несколько часов будете окончательно уволены из армии. Подумайте хорошенько об этом и не забывайте, что жизнь многих людей, которые сейчас мирно спят, ценнее в глазах бога и людей, чем хорошее самочувствие, благополучие и даже так называемые «права» преступника. Речь идет не об этике, а о простой арифметике…
— Да, но…
— Что еще, лейтенант?
— Я ведь так и не знаю, в каких границах могу…
— Руководствуйтесь собственными критериями.
— Я еще и солдат. Я выполняю приказания начальства.
— Ну хорошо. Я повторяю свое приказание. Узнайте максимум через два часа, где находится вторая бомба.
— Через два или через три?
— Я передумал. Через два!
Лейтенант понял, что полковник готовит ему западню. Было трудно дышать, все тело болело, шум в ушах не прекращался. Он глядел на полковника как загипнотизированный.
— Майор лично руководит поисками по всему городу. Более пятисот наших людей пытаются обнаружить местонахождение второй бомбы. Их удача будет и вашей, лейтенант, потому что, если они найдут то, что ищут, в течение ближайших двух часов, вы будете освобождены от вашего задания… — Он поколебался долю секунды и добавил: — Конечно, задание не из приятных.
