Юрий Горюнов - Стриптизерша (сборник)
– Мам, – обратилась к ней Настя, – в следующий раз подольше погуляем. Папа обещал взять меня в больницу.
– Зачем?
– Показать.
– Ну, раз обещал, то пусть держит слово. Нам пора.
– Пап, ты не расстраивайся, еще увидимся.
– Конечно.
Они попрощались, Андрей стоял и смотрел вслед машине, пока она не исчезла из вида. Домой идти не хотелось, хотя там его ждал сожитель кот – Кузя, которого он подобрал котенком. Затем сел в машину и начал бесцельно ездить по улицам. Домой еще успеет, как и выспаться, операция назначена на завтрашний вечер, только днем надо заехать в другую клинику для консультации.
Поездив по городу, он решил пройтись пешком, и, поставив машину в одном из переулков, пошел по улице, рассматривая архитектуру старинных зданий.
Возвращался он по другой стороне улицы, когда вечер уже стал накрывать город. Проходя мимо ресторана «Бастион», он вспомнил, что сегодня ничего не ел, но представив, что придется сидеть и ждать, заказывать, отказался от этой затеи, решив, что поест дома, тем, что есть в холодильнике. Едва отошел от ресторана, как его обогнала женщина, которая разговаривала сама с собой. Она была стройной и высокой. Он, из простого человеческого чувства, видя в ней в первую очередь, человека, который чем-то обеспокоен, который называет себя дурой, спросил:
– Девушка, у вас все в порядке? – и когда она обернулась, заметил, что она красива, но это было в данный момент просто констатация факта.
Глава 3
Света вошла в зал ресторан, и сразу увидела Дмитрия, который встал из-за столика, чтобы она его заметила. Она не спеша пошла к нему. Ресторан был вместительным, уютным и располагался в старинном здании. Потолки были сводчатые и дугой спускались к полу, который был из темно-коричневых плит, но покрыт ковровыми дорожками, что заглушало шаги. Стены до половины были отделаны бежевой тканью с рисунком в мелкий ромбик. Выше декора висели ретро-фотографии. В одном из залов была изразцовая печь. Толстые портьеры частично закрывали витражные окна, так, что ни улицу, ни с улицы ничего не видно. Тяжелые люстры свисали с потолка. На барной стойке стоял большой самовар с вязанкой бубликов. В углу стояло старое пианино.
Весь внутренний вид был в стиле старого купечества. Солидность придавали массивные стулья и столы. Вся обстановка как бы требовала тишины и спокойствия. Посетители говорили тихо, и легкая музыка покрывала их разговор. Между столиками ходили официанты в белых блузах, темных брюках и длинных белых фартуках. В ресторане не было специального гардероба и посетители вешали одежду на стоячие вешалки, что располагались по углам каждого из трех залов.
Дмитрий занял столик на двоих у окна: – Добрый вечер, дорогая, – приветствовал он ее, помогая снять плащ, который тут же отдал расторопному официанту. Отодвинул тяжелый стул и помог ей сесть.
– Ты что такая агрессивная сегодня? – Спросил он, усаживаясь напротив.
– Почему ты так решил?
– Мне так показалось, когда мы разговаривали по телефону.
– Ты же знаешь, я не люблю разговаривать по телефону, когда за рулем.
– Ты голодна? – сменил он тему. – Я, так жутко голоден. Днем пообедать не удалось.
– Я вообще удивляюсь, что ты сегодня сбежал из дома.
– Почему сбежал? Я работал.
– Я-то это понимаю, но понимает ли твоя мама?
– Давай не будем о маме.
Света пожала плечами, показывая, что ей все равно. Подошедший официант подал каждому меню, в коричневом кожаном переплете и отошел. Оба погрузились в изучение предлагаемых блюд, и минут через пять Дмитрий подозвал официанта.
– Суп гороховый в ржаном горшке, печень по-расплюевски под грибным соусом. Это мне. Даме – салат с раковыми шейками, форель с зеленым маслом в сливках. На общем блюде буженина с особыми приправами томленая, под ядреным соусом, отварной картофель с маслицем. Квас брусничный сейчас. Мне еще сто граммов водки. Да, и так что-то из солений – ассорти. На десерт штрудель яблочный «Боярский» с корицей, мороженное и кофе латте.
Когда официант ушел, Дмитрий обратился к Свете: – Я спиртное взял на одного, ты же за рулем. Правильно сделал?
Она кивнула головой в знак согласия. Света внимательно смотрела на Дмитрия, пока он делал заказ, и мысли крутились в голове. Она умом понимала, что вот перед ней сидит мужчина и не плохой. В меру симпатичный, не обрюзгший, хорошо и со вкусом одет, правда, вероятно, это заслуга его мамы, но в этом Света была с ней солидарна. Дмитрий был смуглый, среднего роста, в темных волосах уже пробивалась седина. Умные, живые газа. «Ну что тебе еще надо? – спрашивала она себя. – Чем он то плох? Да вот в том то и дело, что не плох, а душа не лежит, какой-то правильный, старается всегда угодить. Как он управляется на работе? Хотя возможно на контрасте и работает, что не позволено дома, то можно на работе. Душа не лежит? В постели ты лежишь и о душе не думаешь, – укорила она себя. – Только там о душе и думать, – усмехнулась она внутренне. – Я же обычная женщина и мне тоже хочется внимания, но не такого угодливого. Получается, тебя больше устраивают с ним кратковременные встречи, для удовлетворения сексуальных потребностей. Вот именно, а жизнь состоит не только из этого. Отстань, – сказала она себе, – не лежит душа. Но, пожалуй, надо все-таки причаливать к берегу, и Дмитрий не самый плохой вариант, а с мамой и душой можно разобраться, но не сегодня.
– Ты о чем задумалась? – вывел ее из размышлений его голос.
– Не о чем, а о ком. О тебе.
– Поделись, что ты обо мне думаешь.
– Да то, что ты не плохой мужик, – искренне ответила Света.
– Это уже комплимент. Но что-то в твоем голосе настораживает.
– Не бойся. Правильный ты, Дмитрий.
– Это плохо?
– Не знаю, – пожала она плечами.
– Свет, ну если я такой правильный, значит и наша совместная жизнь будет размеренной и правильной. Ты же знаешь, что я тебя люблю, но вот пока нет ответной реакции.
– Дима, а как же мама? Что она скажет относительно меня? Она ко мне не с восторгом относится.
– Это верно, – согласился он, – но переживем.
– Кого? Маму! Это вряд ли. Во всяком случае, не я, – засмеялась Света.
В это время принесли заказ. Света спросила, указывая на горшок, что поставили перед Дмитрием: – Это что?
– Это гороховый суп. Горшок сделан из хлеба. – Он поднял крышку, – видишь, – и отломил от нее кусочек, – ее можно есть. Стенки горшка такие же.
– Ни разу не видела. Интересно.
– Хочешь, закажем.
– Нет, я не так голодна.
Они приступили к еде, прерывая трапезу ничего не значащими разговорами: о погоде, о том, что наступила осень и не успеешь порадоваться ей, наступит зима.
Когда принесли десерт и кофе, Дмитрий, потягивая напиток спросил:
– Сегодня едем к тебе?
– Тебе придется поздно возвращаться домой, – начала она оборону.
– И что! Я взрослый мужчина.
– Ты так думаешь? – ехидно спросила она.
– Обижаешь, – голос его звучал ровно, и в нем не было обиды, что ее и расстроило. Хоть бы обиделся что ли.
– Ну, а как же мама? Она же будет постоянно звонить, и интересоваться где ты? А ты говоришь о женитьбе.
– А я от нее сбегу.
– Куда? До порога? Даже если тебе удастся пройти дальше, то она позвонит и сообщит, что у нее плохо с сердцем, и ты побежишь назад. Что, так и будешь бегать? Я удивляюсь, как ты руководишь. – Света откровенно издевалась над ним. И это будущий муж? – спрашивала она себя. Да я взвою от такой правильной жизни. Это только, кажется, что такая жизнь хороша.
– Я не ошибся, – ответил Дмитрий, не повышая голоса. – У тебя сегодня плохое настроение.
– Нормальное.
Света действительно чувствовала себя спокойно. С одной стороны она не прочь была провести вечер в его компании, а с другой она себя начала настраивать еще раньше, что продолжать отношения так долго не сможет. Надо будет принимать решение, а принимать не хочется.
– Свет, я соскучился, – глядя на нее произнес Дмитрий, – давай поедем?
– Еще не вечер, я подумаю, у меня есть дела, – ответила она и вспомнила о своих драных колготках. Конечно, можно переодеться в ванной, но тогда зачем было их резать? Не можешь устоять? Что-то не похоже, чтобы я сопротивлялась, хотя сильного сексуального желания нет, так что-то.
– Но не утро же, – подвел он итог.
Они пили кофе, и наступила пауза. Дмитрий ждал, что скажет Света. Она ему нравилась, очень, но вот никак не принимала предложения выйти за него замуж. В глубине души он понимал, что Света с мамой не уживутся. Это его беспокоило. Беда была в том, они обе были самостоятельными женщинами, даже в чем-то властными, обе эмоциональными, и каждая привыкла жить по своим правилам. Здесь они не уступали друг другу. Дмитрий переживал, но ничего не мог исправить, рассчитывая, что Света, как более молодая уступит и все срастется. Сейчас он действительно хотел поехать к ней. Ему нравилась ее упругая шелковистая кожа, нравилось ласкать ее.
