Алиса Поникаровская - По дороге в рай
— Ну что же ты стоишь? Едем!
Он протягивает руку, и Рита недоверчиво, осторожно поднимает свою.
— Быстрее, – торопит Ян. – Только мы успели! Быстрее!
Где-то за спиной тяжелое дыхание Мака. Рита, решившись, подает руку и мгновенно оказывается в салоне. Двери закрываются резко, словно только этого и ждали. Автобус трогается. Ян трясет Риту за плечи и в глазах его слезы:
— Мы успели! Мы дождались, понимаешь?!
Рита кивает, все еще не веря, но автобус набирает ход. Рита смотрит в окно на остающийся город, машинально садится на одно из сидений и, ощутив настоящую тряску езды по не очень ровной дороге, молча плачет.
— Все будет хорошо, – улыбается Ян. – Теперь все будет хорошо.
И звучит странная музыка, похожая на церковную, и словно кто-то рядом или в ней самой бубнит молитву, заунывно и привычно. Тонкая рука, дрожа, зажигает свечу и ставит ее к остальным, дотлевающим и еще горящим... Язычок пламени вздрагивает, но горит, горит... Тихо плавится воск...
Они метались с квартиры на квартиру, жили у родителей и друзей, и было хорошо и плохо одновременно. Боль заглядывала к ней, как к давней хорошей знакомой.
— Я не могу, – однажды пожаловалась она, когда они сидели на кухне и пили чай. – Я не думала, что обрести себя здесь это так тяжело и сложно...
— Терпи, – философски заметила Боль (сказать по секрету, она давно поняла, что Боль – лучший философ из всех ею виденных и прочитанных). – Иначе утянет туда.
— Может, так будет лучше? – вслух подумала она и тут же встряхнула головой. – Нет, наверно, нет...
— Тебе все еще хочется жить там? – спросила Боль.
— Иногда, – призналась она. – Когда очень плохо.
— Тогда вернись, – посоветовала Боль. – Вернись, чтобы все, наконец, решить и выбрать. Ты просто не сможешь так дальше.
И она поняла, что Боль, как всегда, права. Для того чтобы жить дальше, нужно выбрать свой мир. Тот, один-единственный, в котором она и будет настоящая.
— Пожелай мне удачи, – попросила она.
— Удачи, – серьезно сказала Боль.
Была весна, и ее снова здесь не стало. Не стало надолго.
МЕСТО – ВРЕМЯ – ТРАНЗИТ
— Скорый поезд Владивосток – Москва с третьего пути отправляется... Внимание, пассажиры! Скорый поезд Владивосток – Москва с третьего пути отправляется, – надтреснутым голосом вещал громкоговоритель на полуосыпавшейся стене грязно-зеленого цвета. Маленький зальчик провинциального вокзала был почти пуст, дремали люди на лавочках, да пара бабушек, зорко, недоверчиво охраняла свои узлы и корзины. Девушка сидела на грязном подоконнике, облокотившись на небольшой кожаный рюкзачок, и смотрела в окно на освещенные ночными фонарями железнодорожные пути.
Они являли собой нечто единое – обшарпанный вокзальчик, существующий вечно, и девушка, вросшая в его подоконник, как неотъемлемая его часть, сродни громкоговорителю, заплеванным плитам пола и грязным стеклам с разводами.
Мерное бурчание, сопение и шипение вокзальчика нарушил резкий, громкий звук чего-то неожиданно упавшего и покатившегося. Девушка вздрогнула и оторвала взгляд от окна. У входа в зал, стоя на коленях, под сверлящими взорами напряженных старушек, собирал раскатившиеся краски невысокий человек в черных джинсах, со светлыми волосами, стянутыми в хвост черной резинкой. Он сложил все краски в коробку, близоруко огляделся по сторонам, на пару секунд задержал взгляд на подоконнике и торопливо направился к девушке.
— Привет, – чуть запыхавшись, произнес он и протянул коробку с красками. – Подержи, пожалуйста, я картины принесу.
Девушка молча кивнула, не удивляясь, и взяла коробку.
Минут через пять человек вернулся, волоча обмотанный тряпицами и перевязанный веревками крест-накрест большой прямоугольник. Он прислонил его к стене у подоконника и облегченно выдохнул:
— Все, спасибо.
— Садись, – предложила девушка и подвинулась, освобождая место.
Человек уселся на подоконник и вытер потный лоб ладонью, измазанной в краске.
— Ты кто? – спросила девушка.
Человек улыбнулся:
— Вольный художник.
— Это я поняла. Я не о том. Ты кто?
— Дан, – сказал человек.
Девушка кивнула:
— Богом? Или...
— Богом, – посерьезнел тот.
— Ты в этом уверен?
— Давно.
Девушка кивнула снова:
— Тогда привет. Я – Мисс.
— Всегда? – спросил Дан.
— Сегодня.
— Что ты делаешь здесь?
— Прячусь. Или убегаю. Не знаю, как точнее.
— Тогда нам по дороге.
— Я это уже поняла. В этой дыре только так и может быть, – Мисс отвернулась к окну и долго смотрела на ближайший фонарь, играя с его светом, то увеличивая, то уменьшая, то совсем срывая с опоры световое пятно.
— Поезд не скоро, – наконец сказала она и расправила заплатку на джинсах.
— Это не так страшно, – улыбнулся Дан. – Подождем.
— А ты знаешь, что шансы попадания в двух особей увеличиваются ровно в два раза? – Мисс подняла глаза и заглянула в его лицо.
— Конечно, – кивнул Дан. – Но время еще терпит.
— Оно терпит всегда, – возразила Мисс и отвела взгляд. – Ты мне не соврал.
— Я давно уже не вру людям. В этом нет необходимости. Все равно не поверят, – пояснил Дан и устало потянулся. – Спать хочу. Двое суток писал. Устал.
— Отоспишься в поезде, – сказала Мисс и поняла, что не верит в то, что сказала. Быстро взглянула на Дана и поняла, что он не верит тоже, смутилась:
— Прости...
Дан понимающе покачал головой:
— Транзитом?
— Как обычно, – пожала плечами Мисс.
— А я насовсем.
— Уже? – удивленно спросила она. – Не страшно?
Дан улыбнулся как-то странно:
— Моя мастерская сгорела.
— В этом городе?
— В болоте тоже иногда бывают пожары. Знаешь, как горят залежи?
— Знаю, – подумав, ответила Мисс. – И все?
— А больше ничего и не было.
Мисс долго смотрела на него, потом произнесла:
— Здорово тебе досталось.
— Наверно, не меньше, чем тебе, – сказал Дан, и она поймала его взгляд, скользнувший по шрамам на ее руке, выглядывающим из-под разноцветных фенечек.
— Пойдем покурим? – предложила она, слезая с подоконника.
— Я не курю, – развел руками Дан. – Иди, я посижу.
Мисс добралась до выхода из вокзальчика и остановилась на перроне. На рельсах не было поездов, ночную тьму съедали фонари, в воздухе пахло углем и смолой, все это застыло неподвижно вокруг нее, лишь дрожал в руке крошечный красный огонек. "Дорожная тоска?" – подумала Мисс, стараясь влиться в окружающее здесь и сейчас, не раздваиваясь и не вспоминая. Так было легче. Стать существом без вчера и завтра.
Кто-то тронул ее за плечо, она обернулась и увидела синюю фуражку и погоны. "Вроде рано еще", – прикинула про себя.
— Ваши документы? – страж порядка был подстать вокзальчику: этакий классический тип служаки с каменным лицом и одной-единственной извилиной. Зная наперед, что лезть на рожон просто бессмысленно, Мисс молча повернулась, отбросив окурок, и нырнула в дверь вокзала. Так они и вошли в зал: спокойная, даже как будто немного сонная Мисс и четырехугольный каменный страж в синей фуражке на ушах и с осознанием собственной значимости на физиономии. Мисс видела, как напрягся Дан, заметив их, она подошла к подоконнику, порылась в рюкзачке и извлекла на свет потрепанную серую книжечку. Протянула ее, не глядя. Страж порядка долго листал ее, чуть не принюхиваясь, просмотрел на свет одну из страниц и неохотно вернул. Оглядел с ног до головы Дана и отрывисто скомандовал:
— Здесь что делаете?
— Регистрироваться едем, – серьезно сказала Мисс. – Хотели здесь, да вот родители восстали, стол свадебный готовят. Пришлось ехать.
— Ну, тогда все в порядке, – расплылся в дежурной улыбке страж. – Прошу прощения.
— Ничего, заходите еще, – вежливо улыбнулась Мисс и засунула книжечку обратно в рюкзак.
Страж козырнул и отошел.
Мисс взглянула на свои руки: они дрожали, словно по пальцам пробегал электрический ток.
— Сволочи, – прошептала она и сжала кулаки.
— Ну, ты можешь... – протянул Дан и облегченно вздохнул. – Я уже подумал...
— Мое время тоже еще терпит, – отозвалась Мисс. – Все равно противно. Это он уже по собственной инициативе.
— Я понял. Если бы он попросил документы у меня...
— Так плохо? – удивилась Мисс.
Дан снова странно улыбнулся. Он вообще часто улыбался, он улыбался почти все время. Только не глазами.
— Хватит тут сидеть, – сказала Мисс. – Пошли. Скоро поезд, – и зная, что возражений не будет, взяла коробку с красками.
— Пошли, – согласился Дан и слез с подоконника.
— Пассажирский поезд № 313 (место следования неразборчиво) прибывает на шестой путь, – чирикающе выдал громкоговоритель, чихнул и стих.
