Ренат Беккин - Ислам от монаха Багиры
— Саид, — все еще продолжая сомневаться, начал Абдулла. — Я прошу Вас быть без пятнадцати одиннадцать на Финляндском вокзале у пригородных касс. Оденьтесь потеплее. Подробности при встрече.
— Понял, — отрапортовал Саид.
— До встречи, — бросил напоследок Абдулла.
Отлично! Теперь их уже будет трое. Если им удастся найти Кузина, они припрут его к стенке, и он уже никуда не денется.
Абдулла прошел в спальню и извлек из ящика письменного стола пистолет. Рядом лежала новенькая нетронутая коробка с патронами. Абдулла достал коробку и, зарядив пистолет, бросил остальные патроны в карман пальто, висевшего в прихожей. Так всегда поступал его любимый герой Махмуд из сериала "Не стреляйте в розовых фламинго". Абдулла стрелял ничуть не хуже легендарного Махмуда и на ежегодных стрельбах, проводившихся среди работников судов города, два года подряд занимал первое место.
До Финляндского Абдуллу за пятнадцать минут домчал подвыпивший таксист. На вокзале, несмотря на пятничный вечер и праздники, было мало народу, и Абдулла без труда разглядел ушанку Баума и "петушок" Саида. Представив Саида профессору, Абдулла провел небольшое организационное собрание.
— Сейчас мы едем на дачу к Кузину. Возможно, его там нет, но у нас нет другого выбора. Нам необходимо как можно скорее добраться до Кузина. По крайней мере, раньше других. Информация о том, что Кузина видели с египтянами на Московском вокзале, появилась в прессе около часа назад. Где он точно находится, пока неизвестно никому. Поэтому, если он на даче, нам может повезти, и мы будем первыми, кто до него доберется.
— А зачем он теперь Вам… — сказав это, Саид виновато потупил взор. — Простите, нам нужен?
— Опять Вы в своем репертуаре, — улыбнулся Абдулла. — Во-первых, Кузину угрожает опасность, иначе он не скрылся бы столь поспешно, — Абдулла хотел добавить: "Не исключено, что его могут убить", однако, увидев зеленое от страха лицо Баума, решил быть осторожнее в выражениях, — но, самое главное, Кузин знает о рукописи больше, чем все остальные. Поэтому пока его не уби… пока его не арестовали, нам нужно поподробнее расспросить его о рукописи. Я собираюсь устроить ему очную ставку с профессором, — Абдулла уже восемьдесят тысяч раз пожалел, что не взял Баума на тот злополучный обыск у Кузина.
Слова Абдуллы оборвал голос из репродуктора, сообщавший, что электричка до Приозерска отменяется по техническим причинам. Следующую обещали только утром.
— Что будем делать? — спросил Саид.
— Поедем на машине, — Абдулла решительно направился к выходу из вокзала. Профессор с Саидом засеменили за ним.
Устроившись на заднем сидении "Форда", Баум забился подальше в угол, излучая тревогу и негодование. Абдулла, сидевший рядом с водителем, стал думать, с чего начать разговор с Кузиным, и сам не заметил, как заснул. Вскоре его примеру последовал и Саид. Оба проснулись примерно через полчаса, когда полусонный водитель неаккуратно притормозил на повороте.
— Ну, что загрустили? — спросил Абдулла, легонько похлопав по плечу своего напарника. — Вот найдем Кузина, объяснимся с ним, и все будет лучше, чем Вы думаете. Вас не только восстановят, но и наградят.
— Хотелось бы, — зевая, протянул Саид. — Я тут пока в отпуске был, не вставая 'укубат учил. Выходит, зря?
— Что, правда, что ли? — воодушевился Абдулла. При упоминании о шариате у него сон как рукой сняло. — Тогда Вы — вдвойне молодец. Зря, Саид, ничего не бывает! Ну и как Ваши успехи в изучении мусульманского деликтного права?
— Процентов на восемьдесят я готов, — немного подумав, ответил Саид.
— Восемьдесят процентов — это неплохо! Это очень даже хорошо. Вот мы сейчас с профессором и проверим Ваши знания, — Абдулла весело подмигнул Бауму. — Итак, начинаем, аттестацию Саида Касумова по основам 'укубата. Саид, назовите цифру от одного до сорока.
— Семь, — сказал Саид.
— Семь, — повторил за ним Абдулла. — Отлично, у Вас будет билет номер семь, в котором, как Вы, наверное, уже догадались, два вопроса.
Баум с интересом смотрел на Абдуллу с Саидом.
— Вопрос номер один, — торжественно объявил Абдулла. — Какие преступления относятся к категории хадд?[26]
— Кража, разбой, зина' (или половая связь между лицами, не состоящими друг с другом в браке), а также ложное обвинение в прелюбодеянии. За эти четыре преступления установлено четкое наказание. Но есть еще ряд преступлений. Это употребление спиртного, вероотступничество и бунт. Мнения правоведов в отношении наказаний за эти преступления разделились. Так, например, наказание за употребление спиртного колеблется от 30 до 80 ударов.
— Чем? — хитро прищурившись, спросил Абдулла.
— Пальмовой ветвью, — засмеялся Саид.
Профессор смотрел то на одного, то на другого шутника, пытаясь понять причину их радости.
— Не обращайте внимания, профессор, — подавив смех, сказал Абдулла. — Просто, одно приятное воспоминание. Саид потом расскажет Вам об этом забавном случае.
Саид смущенно молчал.
— Замечательно, — похвалил Абдулла. — Поехали дальше, является ли убийство при грабеже отдельным составом преступления или квалифицирующим обстоятельством?
— Квалифицирующим обстоятельством.
— Что это означает?
— Это означает, что если в ходе грабежа было совершено убийство, то санкция за грабеж ужесточается.
— И какая же это санкция? — не отставал Абдулла.
— Изначально это было распятие. Но сейчас в большинстве стран применяется расстрел, — уверенно ответил Саид.
— А если грабеж не сопровождался убийством? — Абдулла уже потерял надежду "поймать" Саида.
— Тогда виновному отсекают стопу левой ноги или кисть правой руки, или же заменяют это ссылкой, — четко, почти наизусть излагал Саид.
Умело вжившись в роль экзаменатора, Абдулла на время забыл о профессоре.
— Мы Вам надоели, Илья Александрович? — спросил Абдулла созерцавшего заснеженный лес Баума.
— Нет-нет, что Вы, — очнулся профессор. — У меня все эта рукопись из головы не выходит. Меня смущает, что я пока не нашел про нее никаких упоминаний у наших востоковедов. Появление такого списка не могло остаться незамеченным.
— Илья Александрович, а Вы не думали, что это может быть качественно выполненная подделка, созданная не так давно?
— Это исключено, — уверенно возразил Баум, — как бы далеко не зашел прогресс, создать в наше время рукопись, которую я держал в руках, под силу только огромному коллективу, включающему каллиграфов, палеографов, лингвистов, историков и многих других. Вы сами понимаете, Абдулла Петрович, что собрать столько людей для создания подделки Корана — это из области фантастики. Если это и подделка, то едва ли она намного моложе самых ранних дошедших до нас списков Корана.
— А что, если это действительно подделка, созданная в средние века? — вновь предположил Абдулла.
— Возможно, но в таком случае возникает вполне естественный вопрос: quo vadis? Кому это могло быть выгодно? В рукописи упоминалось о праве 'Али на верховную власть, поэтому резонно предположить, что составителями рукописи могли быть шииты. Однако, как бы далеко не заходил их радикализм, поместить в Священный Текст айат о том, что христианский монах Багира передал Пророку Мухаммаду большинство коранических откровений, они не могли.
— Значит, это были христиане! — воскликнул Абдулла.
— Получается, что — христиане, — ответил профессор, — но я не могу представить, чтобы в средневековом христианском мире смогли отыскаться специалисты, способные на столь искусную фальсификацию. И, во-вторых, даже если наша рукопись и была создана какими-нибудь умельцами, то уж явно не для того, чтобы пылиться в запасниках библиотек.
Абдулла молчал, обдумывая слова профессора. Только сейчас он вспомнил о водителе, который с начала до конца слышал их беседу. Абдулла затаился, тревожно разглядывая физиономию их шофера. Почувствовав взгляд Абдуллы, парень обернулся.
— Ну, вы — мудрецы, ребята! — смеясь, произнес он. — У меня голова от ваших умных разговоров распухла… Да, если вы не возражаете, я высажу вас где-нибудь у станции? Я к двум обещал дома быть, а сейчас уже первый час пошел. Зато меньше с вас возьму.
Парень остановился около железнодорожной станции Мюллюпельто и, еще раз отдав дань уму своих пассажиров, умчался в город. На станции не горел ни один фонарь, да и станции, как таковой, не было вообще — маленький перрончик на курьих ножках.
— Ведите, профессор, — улыбнулся Абдулла, озираясь кругом.
— Единственное, что я могу сказать с уверенностью, — засмеялся, в свою очередь, Баум, — так это то, что нам либо направо, либо налево. Впрочем, пойдемте направо, — добавил он уже серьезно. — Кажется, нам туда.