Матс Валь - Невидимый
— Каковы наши дальнейшие действия? — спросил Нильсон.
Форс откинулся на стуле, сцепил ладони на затылке и потянулся:
— Мы с Карин допрашиваем мальчишек. Начнем с Мальмстена, затем на очереди Бультерман, и закончим с Тульгрен. Не забудьте про Стремхольм, ее нужно сменить.
Нильсон кивнул.
— Стенберг и Юхансон выяснят, что за пятна на скамейке и шнурках. Осмотрите велосипед. Не забудьте взять образец крови Эриксона. Поспросите Леннергрена вам посодействовать.
— Ничего нс выйдет, — вздохнул Стенберг и покачал головой.
— Поговорите с Леннергреном, — повторил Форс, — его дочь возглавляет лабораторию.
— Надо же, а я думал, она врач.
— Ну, за дело, — сказал Форс. — Нильсон приведет Мальмстена. Мы с Карин будем в нашем кабинете.
— Слушаюсь, — Нильсон встал.
— Трудно будет сразу же получить результаты анализа крови, — пробормотал Юхансон.
— Постарайся, — произнес Форс, пытаясь скрыть раздражение.
Все встали и вышли из комнаты. Мартинсон прихватил с собой измятое приложение к «Ежедневным новостям».
Допрос
В кабинете Форса и Карин Линдблум было два окна. Каждый полицейский имел свой стол и стул на пяти колесах с подвижной спинкой, книжную полку с телефонными справочниками, сборниками законов и двумя дюжинами папок и телефон. Ноутбук был общим. На подоконники Карин поставила цветы. Их большие зеленые листья закрывали пол-окна. Для поливки цветов там же стояла бутылка из-под немецкого белого вина. В комнате было еще два жестких стула, один перед письменным столом Карин, другой около запертого шкафа, где полицейские хранили запасные комплекты одежды. Кроме одежды, на своей полке Карин хранила несколько полотенец, шампунь и лосьон для лица, зубную щетку и пасту.
Форс сел за свой стол, открыл ящик и достал магнитофон. Проверил батарейки и поставил его на стол. В этот момент Нильсон привел Хенрика Мальмстена.
Не говоря ни слова, Нильсон вышел и закрыл двери. Карин заняла место за своим столом. Форс указал парню на стул около шкафа. Мальмстен подошел и сел. Карин и Форс рассматривали его.
Затем Форс нагнулся к микрофону.
— Начинаем допрос по делу об исчезновении Хильмера Эриксона. Допрашиваемый Хенрик Мальмстен… — Форс прервался. — Пересядь к столу и сядь так, чтобы ты мог говорить в микрофон.
Хенрик поднялся, взял стул за спинку и переставил его ближе к столу Форса, сел и нагнулся. Форс придвинул микрофон ближе к Хенрику.
— Допрос ведет инспектор криминальной полиции Харальд Форс в присутствии инспектора криминальной полиции Карин Линдблум.
Форс сделал паузу и посмотрел на Хенрика Мальмстена. Мальчишка был очень бледен.
— Назови свое имя, дату рождения, адрес, номер телефона и имена родителей.
Хенрик Мальмстен облизал верхнюю губу и сказал все, о чем спросил Форс.
— Тебе шестнадцать лет, не так ли?
Хенрик Мальмстен кивнул.
— Ты должен отвечать вслух, — напомнил Форс. — Да или нет?
— Да.
— Что «да»?
— Мне шестнадцать лет.
— Когда ты в первый раз встретил Хильмера Эриксона?
— В первом классе.
— Тебе тогда было семь лет?
— Да.
— Скажи это.
— Мне было семь лет.
— То есть ты знаешь Хильмера Эриксона девять лет?
— Да.
— Каким был Хильмер, когда он ходил в начальную школу?
— Что?
— Отвечай на вопрос.
Хенрик Мальмстен помолчал минутку.
— Я не знаю, что отвечать.
— Как ты относился к Хильмеру, когда вы были маленькими?
— Я забыл.
— Что ты забыл?
— Как я относился к Хильмеру.
— Но вы же ходили в один класс?
— Да.
— Сколько лет?
— Девять.
— И ты забыл?
Хенрик молчал. Он смотрел в стол.
— Ты что-нибудь помнишь про Хильмера?
Хенрик смотрел в стол и молчал.
Форс сунул правую руку в карман, достал в кулаке несколько коричневых листьев и бросил их на стол перед Хенриком.
Хенрик уставился на листья как завороженный. Форс заметил, что парня начало трясти, и кровь отхлынула от его лица.
Форс потянулся за папкой, которую получил от Хаммарлунда, открыл ее и достал большую цветную фотографию.
— Вот этот снимок сделан в больнице сегодня утром. Ты видишь, кто это?
И Форс положил фотографию на листья прямо под нос Хенрика.
— Тут снята только часть лица, но ведь можно узнать, кто сфотографирован?
Хенрик молчал, но его трясло так, что он еле сидел на стуле.
— Мне нужно в туалет, — прошептал он.
Его голос был надломленным и очень слабым, кожа на лице цветом напоминала тесто. Форс повернулся к Карин:
— Покажи ему, пожалуйста, где туалет.
Карин молча встала и подошла к Хенрику:
— Ты можешь идти сам?
Мальчишка с трудом поднялся, и Карин подхватила его под руку.
— Попроси Нильсона зайти с ним в туалет, — сказал Форс, когда Карин Линдблум вела Хенрика к дверям. Затем он нагнулся к микрофону: — Перерыв для посещения туалета.
Он выключил магнитофон, поднялся и подошел к окну.
Ему стало легче, когда он увидел кусочек голубого неба. Он потрогал пальцем землю в цветочном горшке. Земля была влажная.
Как же это происходит, отчего люди совершают такие ужасные поступки? За годы своей службы Форс видел трупы людей, которых бросали в озера с привязанным к ногам грузом. Он расследовал дело об избиении ученика начальной школы: его истязали родители, уверявшие, что они любят своих детей. Форс провел долгие часы, общаясь с людьми, совершившими тяжкие преступления, и очень часто по отношению к своим близким.
Не позволяй себе ожесточиться.
Форс часто повторял это самому себе.
Не позволяй себе ожесточиться.
Хильмер тоже был в кабинете, он заполнил помещение, и Форс чувствовал непонятное давление в груди. Хенрик Мальмстен в туалете чувствовал, как кровь отливает у него от головы, а Карин Линдблум думала в коридоре о своем сыне. Исчезнувшие остаются рядом с нами, и в их присутствии у нас кружатся головы и становится трудно дышать.
Если бы это был Мортен, думала Карин Линдблум.
Если бы это был мой сын.
Что бы я тогда сделала?
Да я бы убила их, если бы они сделали с моим сыном то, что сделали с Хильмером.
И в этом случае я стала бы другой?
Ненависть.
Наступление.
Настоящий человек.
Хенрик вернулся в сопровождении Карин Линдблум. Он снова сел на стул перед микрофоном. Карин села за стол позади Хенрика, Форс занял свое место и поднял фотографию. Под ней лежали листья из компостной кучи. Форс снова включил магнитофон.
— Допрос продолжается после посещения туалета. — Он посмотрел на Хенрика, который сразу же опустил глаза. — Вернемся к фотографии, которую я показал тебе, прежде чем ты пошел в туалет. Кто изображен на ней?
— Я не знаю, — прохрипел Хенрик.
— Ты уверен?
— Да.
— Тогда я могу сказать тебе, что это Хильмер Эриксон. Фотография сделана в больнице несколько часов назад. Не мог бы ты мне рассказать, почему ты не смог узнать Хильмера Эриксона?
Лицо мальчика побледнело, губы стали цвета газетной бумаги. Глаза наполнились слезами.
— Я не знаю, — прохрипел Хенрик после паузы.
— Вы ходили в один класс девять лет. Ты должен был узнать Хильмера.
— Не сейчас.
— Почему нет? Неудачная фотография? Хочешь посмотреть другую?
Форс взял папку и достал другой снимок. Он положил его перед Хенриком. Парень зажмурился.
— Почему ты зажмурился?
— Его не узнать, — прошептал Хенрик еле слышно.
— Ты все равно не узнаешь Хильмера, хотя я сказал тебе, что это он?
— Не могу, — шептал Хенрик.
— Что не можешь?
— Узнать его.
— Но вы же ходили в один класс девять лет?
— Он…
Голос Хенрика сорвался. Форс поднялся. Его лицо было рядом с лицом Хенрика.
— Почему ты не узнаёшь Хильмера Эриксона?
Хенрик молчал.
— Почему ты не узнаёшь Хильмера Эриксона? — повторил Форс.
И тут Хенрик разрыдался. Форс снова сел на стул и посмотрел на Карин. Та открыла ящик, достала пачку бумажных носовых платков, поднялась и подошла к Хенрику.
— Возьми, высморкайся. Хенрик взял платок и высморкался.
— Расскажи мне, — сказал Форс. — почему ты не можешь узнать Хильмера Эриксона на фотографиях, несмотря на то, что вы ходили девять лет в один класс. Тебе показать еще?
И Форс достал следующий снимок и положил его перед Хенриком. Слезы Хенрика капали на щеки мальчика, изображенного на фотографии, и казалось, что это он плачет.
— Мне надо в туалет! — всхлипнул Хенрик.
— Ты пойдешь туда, — сказал Форс, — но сначала скажи мне. почему ты не узнаёшь Хильмера.
Хенрик вспыхнул и вскочил. Он закричал:
— Потому что он изуродован!
Хенрик всхлипнул и снова высморкался.
— А кто его изуродовал? — спросил Форс.
