KnigaRead.com/

Эрве Базен - Встань и иди

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Эрве Базен, "Встань и иди" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Что ты еще замышляешь? — проворчал он. С глубокомысленным видом важная Констанция солидно ответила вопросом на вопрос:

— Что ты предпочел бы — торговлю или промышленность? И какую сумму ты в состоянии ассигновать?

— Как ты можешь брать на себя…

Прикрыв один глаз, он озадаченно рассматривал меня другим. Я тряхнула головой, протянула руку к телефону и как нельзя серьезнее забормотала:

— Нет, конечно же, в такой час Машэна не застанешь.

Серж попался на эту удочку.

— Что предпочел бы?.. — повторил он. — Пожалуй, продовольствие. Голод из моды не выходит. Что касается суммы, то надо прикинуть. Все свои деньги на одну лошадку я не ставлю. Скажем, половину или третью часть… Но все-таки как ты можешь заниматься подобными делами? Какие, собственно, у тебя связи? И какая тебе выгода?

Выгода! Как побороть желание швырнуть ему в лицо объяснение? Швырнуть, как кремовый торт. Да еще медовым голосом.

— Ты, наверное, слыхал про братство святых?

— При чем это тут? — спрашивает Серж, нахлобучивая шляпу.

— В самом деле, почти ни при чем. Речь идет о братстве людей. Отбрось слово «святые», сохрани идею… Дошло?

— Ваше серое преосвященство изволят меня разыгрывать? — проворчал Серж, выходя за дверь.

* * *

Следующее вторжение произошло вечером первого января. Матильда пригласила Берту Аланек к обеду. Около восьми, едва мы успели встать из-за стола и заняться посудой, послышался звонок.

— Наверное, Люк! — сказала Матильда, отряхивая щеточку для мытья посуды.

Берта пошла открывать с грязной тряпкой в руке. Я крикнула из кухни:

— С Новым годом, дурень!

— Спасибо. И тебя тоже! — ответил елейный голос. Это был Паскаль. На минуту обе стороны пришли в замешательство. Отряхнув руки, с которых капала жирная вода, Матильда сняла передник. Зачем мне снимать свой? Раз Беллорже предварительно не позвонил, значит, он, в свою очередь, хотел застать меня врасплох. В моем простоватом виде было, пожалуй, что-то библейское. В наше время женщина уже не выбирает «лучшей доли» — она и Марфа и Мария в одном лице. Я стала знакомить присутствующих, не извинившись за свой домашний наряд.

— Визит за визит, — сказал священник. — Извините, что наношу его вам так поздно. У нас совсем нет свободного времени, особенно сейчас. А! Вот и ваш маленький протеже…

Клод, восседавший на трех пачках бумаги для машинки, положенных на стул, развлекался тем, что толкал вдоль края стола картонного коня-инвалида, у которого когда-то были хвост, уздечка и уши. Паскаль склонил над ним голову с видом «доброго священника, который любит этих детишек».

— Но-о, лошадка! — пробормотал он, чем полностью исчерпал свое воображение.

— Не трошь, она пасется! — запротестовал Клод, бросив возмущенный взгляд на этого холостяка-недотепу, так же неуместного в его игре, как слон — в гостиной.

Положив рядом с ним пакетик с конфетами (розовые, сиреневые и белые помадки — лакомство сродни замазке), Беллорже опять повернулся ко мне. Настойчивый взгляд засвидетельствовал его глубочайшее ко мне уважение. Было ясно, что Клод снова оказал мне услугу, послужив рекомендацией. Без всякого перехода Паскаль объявил:

— Мой коллега из Бийет сообщил мне, что в числе его прихожан есть очень известный невропатолог, доктор Кралль. Мы сделаем все необходимое, чтобы растрогать его.

Матильда с Бертой скрылись на кухне. Оттуда доносилось позвякивание кастрюль, вскоре заглушенное песенкой кофейной мельницы. Я с непростительным равнодушием уронила:

— Спасибо!

Паскаль, казалось, не заметил этого, он сел и начал поправлять очки, быть может, чтобы спрятать глаза. Увы! Я спокойно выжидала.

— Это я, я благодарю вас, Констанция. Вы меня… Вы нарушили мой душевный покой… Чем больше я думаю об этом, тем больше постигаю, что ваша идея исходит не от вас, а откуда-то очень издалека. Она исходит свыше… Да, да, не хмурьтесь. Вы были вдохновлены.

Помадки таяли у него во рту! Какая патока! Вдохновлена, я? А почему бы и нет? Я прекрасно вдохновляю сама себя. Тем не менее эта новая мысль заслуживала того, чтобы над ней задуматься. Когда бросаешь камень в лужу, не приходится удивляться тому, что круги расходятся по воде все шире и шире. Или раздражаться по поводу того, что в этой луже святая водица.

— И что вы намерены предпринять, Паскаль? Он вздохнул и беспомощно развел руками. Потом опустил их и начал машинально тереть колени.

— Не знаю. Попытаюсь покончить с мурлыканьем. Слишком уж мы доверяемся слову, а оно выхолащивается, оно портится, как консервы. Поверите ли, Констанция, у некоторых из нас заготовлены целые наборы проповедей. Что вы об этом думаете?

— Бросьте их в огонь! — сухо ответила я, не глядя на него.

Паскаль вздрогнул.

— Нужно будет также проявлять инициативу, — медленно продолжал он. — А у нас проявлять ее труднее, чем где-либо, потому что это накладывает обязательство только на тебя одного. Вот, например, недавно я проявил самую маленькую инициативу — распорядился перенести кафедру, стоявшую посредине церкви, где мы оставляли ее из нерадивости, тогда как в протестантском храме по традиции кафедра должна стоять сбоку, дабы не возвеличивать проповедника… И представьте себе! Нашлись люди, попрекнувшие меня за расходы.

— Вы уже думали о Нуйи?

Этот, казалось бы, неуместный вопрос нарушил ход его мыслей. Пощелкивание пальцев дало мне знать, что Паскаль взбунтовался. Наконец он покачал головой.

— Вы и в самом деле этого желаете? А вас не смущает, что ваши заботы очень… несоразмерны?

— Нет, черт побери, я работаю по индивидуальной мерке! К тому же неужели я должна вам цитировать Евангелие от Луки, главу пятнадцатую, стих седьмой?

— О-о! — воскликнул Паскаль, пораженный скорее точностью ссылки, нежели содержанием цитаты, известным мне благодаря разумному использованию моей картотеки.

Тут я увидела, что он улыбается с облегчением. В комнату входила Матильда, высоко подняв кипящий кофейник, а за ней шла Берта, обхватив рукою блюдо с тортом.

— Хорошо, что торт не весь съели! — сказала она.

* * *

Паскаль тоже пробыл у нас недолго. Было уже поздно. Едва за ним закрылась дверь, как Берта пошла за пальто — своим и сына. Я встряхнула Клода, уже совсем клевавшего носом, на который упали его слишком светлые пряди волос.

— А ты, ты не сделаешь мне подарка?

Ребенок смотрел на меня не понимая. Тогда я поставила его перед собой на ножки. Потом незаметно отпустила, как делают с малышами, достигшими того возраста, когда им уже пора начинать ходить, но страх еще сковывает их движения. Клод зашатался, у него подогнулись коленки.

— Встань!

Я сама удивилась резкости своего тона.

— Слушай, оставь его в покое! — сказала Матильда. Но я не отступала. Мой пристальный взгляд пытался приковать к себе глаза малыша, поднять его, как на тросе. Он выпрямился. Снова зашатался, закачал руками, как коромыслом, и несколько секунд удерживал равновесие без всякой опоры.

Разумеется, едва я отвела глаза, как он упал на коленки. Не знаю почему, но именно в этот момент я сказала: «А ведь я не поздравила с Новым годом папашу Роко». Как только Клод, которого я чмокнула, а Матильда погладила по головке, удалился на руках своей матери, я схватила со стола Паскалевы помадки и пошла к двери старика.

15

Сама того не желая, Матильда подсказала мне идею. Почему бы не папаша Роко? Он старая скотина, но эта скотина пополнит мой зверинец. Я никогда к нему не заходила: мы встречались только на площадке лестницы или на улице. Открыв дверь, он выслушал мои поздравления и отступил, как перед залпом оскорблений, хихикая:

— Поздравления! Какая муха тебя укусила? На что они мне сдались? Их к столу не подашь.

Потом он поглядел на пакетик с конфетами, который я держала в зубах, так как мои руки были заняты костылями.

— Похоже, это… Ты хочешь всучить мне то, что тебе самой только сейчас принесли, да? Ладно, давай, давай. Я их тоже всучу малышу консьержки. У его клячи матери дух захватит. Заходи, дочка. Заходи, раз уж тебе так хочется поглядеть на мой свинарник. Этот визит — первый за…

Он не уточнил. Я уже вошла. Его мансарда напоминала нашу. На первый взгляд ничего необычного — кровать, стол, два стула, занавеска, отгораживающая уголок, служащий гардеробом, ширма, закрывающая туалетный стол или спиртовку, под окном в беспорядке навалены книги. Зато на стене, заклеенной вырезками из газет, было на что посмотреть. Верхнюю часть трехцветного плаката «Вступайте в ряды…» он приклеил прямо над эмалированной дощечкой «Вперед, братья», снятой с какой-нибудь скамейки в сквере. На четырех углах зеркала стоял штемпель «казенное». На двери над самой задвижкой была привинчена табличка Национального союза слесарей: «Не разрешайте детям играть с замками». Старик наблюдал за мной, завернувшись в желтый полосатый халат, который делал его похожим на большого шершня.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*