Яков Арсенов - Тринити
— Да, эту землю ожидает запустение, — соглашался Владимир Сергеевич. Нельзя человеку в один присест облетать Россию, нельзя! — все приговаривал он. — Может разорваться сердце. Жить где-нибудь в укромном уголке да подумывать о ее просторах можно, а вот охватить, увидеть одномоментно — не может человек, мал слишком. И президентом такой страны можно стать, если только очень сильно попросят. Сам бы я не отважился. Да и если бы вот так полетал до того, как вызвался пособить хлопцам, ни за что бы не согласился. Президентом такой страны может стать только очень простой, без затей человек. Другого она подомнет под себя, сделает его президентство подъюбочным — он будет управлять страной из-под юбки с кружевами девушки по имени Россия.
Я входил и в состав группы, сопровождавшей Владимира Сергеевича во время поездки по Красноярскому краю. Встречи закончились по регламенту. Успех был неописуемый — кандидата Макарова носили на руках. Военные, те вообще ликовали — до ночи стреляли вверх салютными орудиями. А все потому, что в каждой военной части Владимир Сергеевич подтягивался на перкладине больше Немцова — по двадцать раз, демонстрируя молодым, какой должна быть военная выправка, после чего целовал взасос знамя полка.
Когда по завершении встреч мы усаживались по машинам, чтобы ехать в аэропорт, Владимира Сергеевича было не втащить — то он вдруг по центральной площади желал походить, то по тихому старинному переулку бродить изволил, то по мощеной деревом мостовой хаживал, прислушиваясь к земному гулу и скрипу своих сапог.
— Да поехали уже, — торопили его, — народ ждет, да и погоду нелетную с часа на час обещают. Застрянем здесь.
— Минутку подождите, — говорил Владимир Сергеевич, находя нерезкие слова и выражения и стараясь не плевать на условности. Он бродил меж фонтанов, сидел на лавке под сиренью, осматривал даль с речного обрыва.
— Ну, все, — не выдержал я, — ты зависай, а мы полетели.
— Вперед и с песнями, — соглашался он. — Я догоню.
Ничего не оставалось, как ждать.
Когда самолет все же взмыл в небо, Макарон велел летчикам сделать пару лишних кругов над городом.
— Так, я не понял, вы здесь служили или что? — спросил я, проникаясь его щепетильностью.
— Да нет, я в этом городе в первый раз, — сказал Владимир Сергеевич.
— А со стороны кажется, что вы провели здесь все свое личное время, признался я.
— Тянет, и все, — не вдаваясь в подробности, объяснил свое поведение Владимир Сергеевич. — И не пойму, почему. Порой диву даешься. Будь моя воля, я бы сейчас вышел из самолета и остался здесь жить.
— Вот даже как? — нервничала Татьяна. — По твоей милости мы и так задержались здесь на целые сутки. Тебя жаждут видеть в других местах! потрясла она пачкой телеграмм, — Мы срываем график поездок и встреч!
— Ничего страшного, — рассуждал Владимир Сергеевич, — к тем местам я еще не привык!
— Будет обратный эффект, — сказал я. — Народ может забраковать все.
— Не забракует! — отчеканил Владимир Сергеевич. — А что такое обратный эффект, мне рассказывать не надо.
— Понятное дело, — выразилась Татьяна.
— Да, напор любви к малой родине выворачивает меня наизнанку, продолжал делиться переживаниями Макарон. — Странно. Все это запустение должно бы порождать чувство отчуждения, а возникает тоска и мертвая хватка привязанности.
На излете предвыборной восточной одиссеи кандидатская группа побывала в Бурятии. Владимир Сергеевич встречался с пикетами избирателей, поджидающих его повсеместно, потом заскочил проведать, как идет строительство храма. Поддержку востока кандидат Макаров чувствовал кожей, без всяких ЦИОМов. История с Бурятом, пострадавшем в ходе научного эксперимента, сделала Владимира Сергеевича известным в этих краях так широко, что не ощутить себя личностью было невозможно. Владимир Сергеевич даже зазнаваться стал.
На встречу с ним у могилы Бурята съехались делегаты от многотысячных городков, групп, селений, храмов, столиц и стойбищ. Приехавшие разбили юрты и палатки на такой огромной площади, что заполонили долину до самых отрогов нависающих невдалеке гор. Это было что-то! Владимир Сергеевич не подозревал, что несколько месяцев, проведенных с Бурятом, так многоголосо аукнутся. Жители Бурятии величали кандидата Макарова продолжателем какого-то их родового дела, носителем опыта поколений, человеком, пробившим пространство и развернувшим время. Владимир Сергеевич ничего в этом не понимал, но энергетика встречи давила на каждую клетку.
Когда первые страсти улеглись и народы принялись передавать устные и письменные наказы, Владимир Сергеевич даже несколько заволновался. И основания для этого имелись — сначала выкриками с мест, а потом на каждой второй бумажке, которые ему передавались, а затем и чаще Владимиру Сергеевичу давали понять, что проголосуют здесь за него все стопроцентно. Но. Краем глаза он умудрялся прочитывать основную идею сборища: в случае восхождения на пост народ попросил бы президента Макарова отпустить их на волю, разрешить создать какую-то то ли восточную, то ли дальневосточную, то ли сибирскую республику. На слете было полно китайцев — откуда только понаехали?! Каждый второй глаз был желтым. Владимир Сергеевич, насколько получилось, аккуратно вывел митинг из кризиса и велел наутро срочно заказать самолет, чтобы по горячке не наобещать лишнего. Поддержать вот так, с ходу настроения масс кандидат Макаров не отважился.
Почувствовали слабину во мне, подумал он уже в самолете. Мою тягу к прошлым состояниям ощутили. Но жизнь покажет. В распад Союза тоже никто не верил. Но все замкнуто само на себя, и все империи в конце концов возвращались в исходную точку, не говоря уже о галактиках с их циклическим и плоским развитием. Не будем спешить с выводами, пусть информация отлежится.
Когда с западом, востоком, Уралом и Поволжьем было покончено, встречи переместились в центральную часть России. Раскрутка кандидата Макарова достигла пика. Конкуренты отставали кто на полклюва, кто на полкорпуса. Пойманные сетями встреч голоса выборщиков тащились и волочились за Макароном, как струи за дырявой цистерной, наполненной водой.
Кстати, о воде. Посещение АЭС и насосной станции на гидроузле, с которого в столицу поставлялась питьевая вода, было отложено на закуску. И закуску в конце концов подали.
Кандидата Макарова в этой решающей и завершающей кампанию поездке против обыкновения сопровождала многочисленная свита — практически весь штаб целиком. Планировалось как бы отчитаться перед земляками и подвести итоги всей кампании — доложиться на уровне выдвижения, как грамотно высказался Артамонов.
Посещение АЭС было намечено на конец мая.
— А потом сразу в Сочи! — сказал кандидат Макаров. — Хочу посмотреть, как снимается фильм «Калаш»!
— Можем вылетать хоть завтра, — сказал я, отвечающий за протокол. Сегодня завершаем встречу здесь — и свободны!
— Слава тебе Господи! — взмолился уставший Макарон. — Неужели все позади!
С работниками АЭС Владимир Сергеевич должен был встречаться в машинном зале атомной станции, среди турбин и генераторов. Со строителями встречу планировалось провести на «подземке», где некоторое время назад Макаровым была обнаружена злополучная подмена чертежа.
На стройке и на самой атомной станции работало более десяти тысяч человек. Встреча с ними имела большое стратегическое значение. По каналам связи внутри ведомства информация о предвыборной программе должна была разойтись кругами по всему энергетическому комплексу России.
Встречу готовили Нинкин в качестве старшего и Пунктус в качестве дублера. Пересвет, Натан и Татьяна помогали и тому и другому. Татьяна отвечала за столы, которые планировалось накрыть в завершение с внешней стороны портала под открытым небом, чтобы после разговора на «подземке» участники могли поднять рюмку за здравие кандидата.
Мероприятие было завершающим во всей череде поездок, в марафоне кандидата Макарова ставилась точка.
Артамонов руководил последними перемещениями пресс-отдела, маялся со СМИ, а я, как всегда, отвечал за стенографию, чтобы в будущем не таскаться по архивам. Я был обязан вписать всю эту затею в историю страны.
Накануне приезда Владимира Сергеевича на объект Петрунев и Бакутин вяло смотрели в бинокли за приличными купальщицами, устилавшими по хорошей погоде весь противоположный берег водоема своими русалочьими телами. Им и в голову не приходило, что во вступительной речи кандидат Макаров планирует сделать упор на то, что им в свое время была обнаружена монтажная оплошность. Инженерный вывих, при котором всасывающие патрубки и система выброса заработали бы наоборот, до сих пор не устранили. Владимир Сергеевич намеревался построить на этом факте все свое велеречение — он, дескать, обнаружил это, и обещает сделать объект вновь показательным, но уже с федеральной наблюдательной вышки. Он скажет о цене «инженерной ошибки», которую породила затянувшаяся спецоперация в Чечне. Но неполадки скоро устранятся. Виновные будут наказаны. Внимательность Владимира Сергеевича спасла неимоверное количество государственных денег, которые будут переориентированы на социальные нужды работников АЭС и строителей третьего блока. А еще кандидат Макаров спас столицу и страну в целом от экологической катастрофы — радиоактивная вода при запуске насосной станции могла бы попасть в систему питьевого водоснабжения. А это такой террористический акт, который не снился и Бен Ладену. Экологическая катастрофа затмила бы собой нью-йоркские башни, поскольку без всякого шума и пыли принесла бы подспудно лучевую болезнь практически двадцати миллионам человек. Это вам не пакетики с сибирской язвой и не единичные случаи атипичной пневмонии. Здесь все планировалось гораздо круче!
