Леонард и Голодный Пол - Хешин Ронан

Третья больная в ярко-красных трапециевидных очках писала что-то у себя в телефоне. На ней была шелковая розовая пижама с цаплями и пагодами.

— Добрый день! Вы пришли отвести меня на томографию? А я думала, что только вечером, — сказала женщина.

— Нет-нет. Мы волонтеры, пришли, чтобы поговорить, если кому-то захочется. Хотите, мы посидим с вами? — предложила Хелен.

— Конечно. Будьте как дома. Стул здесь только один, так что, вы, дружок, садитесь на кровать, если не против, — сказала она, обращаясь к Голодному Полу, и он сел рядом с ее торчащими из-под одеяла ногами — пальцы были похожи на древесные корни.

— Какие вы молодцы, что навещаете больных, которые тут застряли! Здорово, что на свете есть такие люди. Мои дети уже выросли. Наверное, одного с ним возраста, — сказала она, указывая на Голодного Пола. — Но все разъехались: в Лондон, в Сидней, а один все путешествует, потому что еще сам не знает, чем хочет заниматься. Шлем друг другу эсэмэски и говорим по скайпу, — эмигрировав, мои детки перетащили меня в двадцать первый век, но это все равно не то же самое, что быть с ними рядом. А у вас есть дети? — спросила она Хелен.

— Есть, и мне повезло: они все еще рядом со мной. Вот этот красавчик — мой сын. — Голодный Пол помахал рукой в знак приветствия. — И еще есть дочь, на Пасху она выходит замуж. Кстати, меня зовут Хелен.

— Приятно познакомиться. Я Барбара, или Бар, только, пожалуйста, не Бэбс и не Барби. Свадьба на Пасху? Не думала, что это разрешается. Я имею в виду церковь. Хотя кто в наше время венчается в церкви? Наверное, свадьбу планируете в хорошем отеле? Впрочем, неважно где, главное — любить друг друга.

— На самом деле в церкви, — сказала Хелен. — Правда, Грейс человек не религиозный, поэтому я не совсем понимаю, почему они это затеяли. Все будет происходить в Светлый понедельник, а это, говорят, допустимо. Наверное, на банкете мы будем есть пасхальные яйца. Но что мы всё о нас? Как давно вы здесь, Барбара?

Хелен следовала золотому правилу спрашивать пациентов о них самих.

— Дайте подумать, — ответила Барбара. — Со среды. А потом надо будет остаться еще на один день после томографии, которую, надеюсь, сделают сегодня. Я не очень переживаю, но у меня спина ноет от лежания, и все дамы здесь любят смотреть телевизор на полной громкости, а мне это совсем ни к чему. Я стараюсь выходить гулять, в магазин или в сенсорный сад, но дни все равно тянутся медленно. Всю жизнь мне не хватало времени почитать книгу и просто отдохнуть, но теперь, когда я здесь, мне никак не устроиться, — сказала Барбара. — Ваш сын, он, кажется, не очень разговорчивый, да?

— Зато хороший слушатель, так ведь? — ответила Хелен, наклонив голову набок, словно говоря Голодному Полу: «Ну, давай, хоть как-нибудь поучаствуй в разговоре».

— Мне нравятся ваши очки, они дизайнерские? — сказал он.

— Ах, эти. Мне их сделали в оптометрическом колледже — они там делают какие угодно и гораздо дешевле, чем везде. Дизайн я сама придумала. Хотела быть похожей на архитектора, но, наверное, я для этого слишком толстая и старая, а надо быть худой, как велосипед, и носить черную рубашку поло.

— Вы должны придумать что-нибудь интересное, когда выпишетесь, — может, провести денек в хорошем отеле, сходить в спа-салон или что-то еще, — сказала Хелен, и было видно, что она опытный волонтер: пытается убедить больного строить планы, ждать от жизни приятных эмоций.

— Я не очень люблю останавливаться в отелях после смерти мужа, — ответила Барбара. — Это случилось пять лет назад. Боже мой, как же летит время! Отели все-таки для супружеских пар. Нет смысла спать в одиночестве в большой роскошной кровати. Правда, можно пройтись по магазинам. За эти несколько дней, что я здесь, мне стало ясно, что все мои пижамы и прочие вещи превратились в лохмотья.

— Эта пижама очень милая. Похожа на китайскую, — сказала Хелен.

— Мне на ней цапля нравится, — добавил Голодный Пол, неизменно страдавший от творческого кризиса, когда приходилось вести светские беседы.

— Подарок Тома. Моего мужа. Мы тогда были в Японии, ему надоело, что я все время надеваю его пижаму, поэтому он купил мне эту. Мне нравится, как она выглядит, но она такая легкая, что все время сползает. Не хотелось бы, чтобы у старых песочников в коридоре приключился инфаркт.

— Сколько лет вашим детям? — спросила Хелен.

— Старшей, Линде, тридцать пять, и она живет в Австралии. Она ветеринар, замужем за бизнесменом, у которого собственное дело: он обеспечивает звук на разных концертах и выступлениях. Я ездила туда их повидать. Дом огромный, но в Австралии, как я понимаю, нет проблем с нехваткой места. Джойс тридцать два, она в Лондоне. Работает в банке, но вы про этот банк вряд ли слышали. Джойс всегда была трудолюбивой. А Бен путешествует по миру, ему только что исполнилось тридцать. Никогда раньше его не тянуло к экзотике, но тут отправился в академический отпуск за границу и так и продолжил путешествовать, хотя все его приятели давно вернулись. Подозреваю, что он познакомился с девушкой, только мне ничего не говорит. Вам повезло, что ваши дети все еще рядом с вами. Мне очень не хотелось, чтобы мои разъезжались, но, знаете, молодым людям всегда надо перемещаться, и их не остановить. А вы чем занимаетесь?

— Я почтальон. Почтальон на замене. Работаю вместо заболевших, вот так, — рассказал о себе Голодный Пол.

— Ах, как мило. Много свежего воздуха и, надеюсь, не слишком много собак.

— Если в саду опасная собака, то просто пишешь на письме: «Во дворе злая собака» — и отправляешь письмо назад на почту. Самая большая проблема — это бродячие собаки на улице, они любят гоняться за велосипедом.

— И что вы делаете? — спросила Барбара.

— Быстрее кручу педали, — ответил Голодный Пол, чем вызвал смех у обеих дам, хотя вовсе не собирался шутить.

— Моя дочь Грейс работает в большой американской компании, хотя мы толком не знаем, что именно она делает. Она сто раз нам объясняла. Что-то связанное с компьютерами, но не с компьютерами как таковыми, это, скорее, логистика и менеджмент проектов. В результате, когда ты приглашаешь ее в гости, она часто опаздывает или все время отвлекается на телефонные разговоры. Мы привыкли, но, по-моему, она слишком много работает. В таких компаниях хотят, чтобы человек отдавал фирме всего себя.

— А ваш муж жив и здоров? — спросила Барбара.

— Да, слава богу. Он сейчас на пенсии. Его зовут Питер, — сказала Хелен, почувствовав, что вопрос поднял болезненную тему.

— Как здорово вместе выйти на пенсию! У нас с Томом было множество планов, но жизнь никогда ничего не обещает. Я поняла одно: у каждого человека, встреченного тобой в жизни, начертано на лбу невидимое число, и оно говорит, сколько раз ты его еще увидишь. Может, ноль, может, один, может, тысяча, но там именно число. Нам отпущено ограниченное время для общения с людьми. Но здесь нет ничего ужасного. Это нам урок, чтобы мы ценили людей, пока можем это делать. Не откладывай. Не думай, что наверстаешь потом. Я страшно без него скучаю, но мы никогда не жалели времени для нас двоих. Путешествовали, посещали интересные места. Часто долго-долго смотрели друг на друга, так что, хотя я каждый день по нему скучаю, я знаю, что взяла от жизни все.

— Как я вас понимаю, Барбара. Мы можем до нашего ухода что-нибудь для вас сделать? У нас почти уже не осталось времени, и, боюсь, нам пора собираться, — сказала Хелен.

— Нет, ничего. Спасибо, Хелен. Было очень мило с вашей стороны прийти сюда. Надеюсь, когда вы придете в следующий раз, я уже уеду домой, но мне было приятно с вами познакомиться. И с вами тоже, молодой человек. Постарайтесь не подпускать девушек слишком близко, чтобы побольше заботиться о маме, — сказала Барбара, подмигнув Хелен.

— Обычно женщины и без моего напоминания уважают мое стремление дистанцироваться, — ответил Голодный Пол.

Хелен обнаружила, что пожилая дама с кроссвордом проснулась, двое ребят забрались на стул у ее кровати и наперебой громко сообщают ей последние новости, а их родители поправляют подушки и наводят порядок в тумбочке.