Жиль Легардинье - Совсем того!
— Я собирался заплатить, — возразил ребенок, — клянусь, я собирался заплатить!
— Не клянись, Янис, — проворчал Манье. — У тебя не было денег, и ты хотел улизнуть из магазина, но охранники тебя остановили.
— Неправда…
Филипп покачал головой и продолжал:
— Когда я увидел его в руках охранников, мне стало его жалко. Я заплатил за печенье, чтобы они его отпустили. Ну а потом, чтобы занять его делом, я предложил ему помогать мне.
— Вы сказали помочь один раз, — продолжал возмущаться мальчишка. — Я должен был помочь вам донести покупки один раз, а потом вы пригрозили, что все расскажете моей матери, если я не стану помогать вам дальше.
Манье, смущенный, встал:
— Не все так просто.
— И с тех пор, — резюмировал Блейк, — мальчик ходит по магазинам вместо вас.
— И притаскиваю сумки сюда! — уточнил Янис. Филипп сделал вид, что негодует:
— Признайся, что я с тобой обхожусь не так уж плохо! Я тебя кормлю и даю тебе немного денег.
— А школа? — поинтересовался Блейк. Янис опустил глаза:
— Я туда почти не хожу.
— Там таких много, кто в школу не ходит, — сказал Манье. — Янис и другие дети из городка по большей части предоставлены самим себе…
— Ты, наверное, голодный, — сказал Блейк мальчугану. — Ешь.
Ребенок схватил вилку и быстро очистил тарелку. Мужчины смотрели, с какой жадностью он ест. Едва он закончил, как посмотрел на часы:
— Мне пора, мать скоро вернется.
— Тогда беги, — посоветовал Филипп. — У тебя есть список на послезавтра?
— No problemo, — ответил мальчуган.
Он опустился на колени, чтобы попрощаться с собакой, засмеялся, когда Юпла ткнулась мордой ему в шею, потом встал и вышел из дому.
Манье не решался смотреть на Эндрю.
— Я знаю, что ты думаешь, — сказал управляющий. — Ты презираешь меня за то, что я воспользовался ситуацией. И что мальчишка должен заниматься другим, а не работать на меня.
— Эти слова сказал не я, а твоя совесть, Филипп. Что касается меня, то я думаю, что мы должны постараться сделать для парня что-нибудь действительно полезное.
23
Мадам Бовилье просматривала почту: рекламные рассылки и прочую дребедень — всякие пробники, ненужные презенты… Опять пришли каталоги… и еще два письма из банка. Мадам Бовилье вскрыла их с такой поспешностью, что даже не воспользовалась разрезным ножом. Похоже было, что она забыла о присутствии Эндрю. Пробежав глазами несколько страниц, она остановилась на последней. Лицо ее приняло необычное выражение. Эндрю не мог дать ему точное определение, но ясно было одно: мадам Бовилье испытывала беспокойство. Она принялась за второе письмо, занимающее всего одну страницу. Прочитав его, она отправила оба в ящик письменного стола и, через силу улыбнувшись, стала разглядывать буклеты.
За короткое время, проведенное здесь, Эндрю успел полюбить этот странный церемониал. Его по-прежнему возмущали лживые посулы, содержащиеся в почтовых посланиях, и приводила в замешательство реакция Мадам, слишком серьезно ко всему этому относившейся, однако это почти ежедневное занятие давало ему возможность изучать женщину, все больше возбуждавшую его любопытство. С неподдельной радостью она распаковывала грошовые подарки и красочно разрекламированные новинки, ставила их в ряд перед собой и разглядывала точно военные трофеи. Бесконечно повторяющееся Рождество и пустяки-сюрпризы.
Как и каждое утро, Эндрю предстояло покинуть кабинет Мадам с пачкой корреспонденции, на которую надо было ответить. Как и каждое утро, на пороге Мадам окликнет его, чтобы проинформировать о «главном пункте», о котором она забыла ему сказать. В этот раз, однако, Блейк решил ее опередить.
— Что касается домофонов, хочу вам сказать, что мы с Филиппом сможем их наладить совершенно бесплатно. Мы уже придумали, как это сделать. Кроме того, я предлагаю, когда вы сочтете возможным, установить на калитке видеофон с контролем открывания. Это не должно стоить слишком дорого.
— Сейчас действительно не время для больших трат. Хорошо, что вы сумели починить водопровод у меня в ванной комнате, не знаю, как бы мы иначе выкрутились.
— Не хочу быть нескромным, но все ли у вас в порядке по части финансов?
— Не хотите, а поступаете нескромно, месье Блейк. Но, поскольку рано или поздно вы все равно узнаете, скрывать нет смысла. Мои финансы в плачевном состоянии. Поместье большое, дом требует постоянных трат, да и персоналу надо платить. Я разместила кое-где капитал, но это не только не принесло ожидаемого дохода, но и привело к тому, что он тает, как снег на солнце.
— Если бы я мог…
— Нет, вы не можете. Здесь вы мажордом. И должна признаться, в этом качестве вы меня полностью устраиваете. Вы инициативны, ваше влияние на Одиль, которое я уже чувствую, на малышку и даже на месье Манье весьма позитивно. Однако в том, что касается ведения моих дел, я прошу вас неукоснительно выполнять мои распоряжения и не пытаться давать мне советы. Я уже поняла, что к людям, которым я полностью доверяю, вы относитесь по меньшей мере критически. Не хочу, чтобы между нами были какие-то неясности, месье Блейк: у вас нет необходимой квалификации, чтобы судить о том, как управлять замком. Вести дела в таком поместье, как мое, все равно что руководить предприятием. Мой муж, который управлял заводом и несколькими компаниями, разъяснил мне кое-какие элементарные вещи. Вы ничего этого не знаете, поэтому прошу вас не выходить за пределы вашей компетенции. Вы меня поняли? Блейк сдержался, несмотря на желание возразить.
— Прекрасно понял, мадам.
В то утро мадам Бовилье не окликнула Эндрю, когда он выходил из ее кабинета.
После такого унижения Блейк не чувствовал в себе сил идти вниз, где мог столкнуться с Одиль. Он поднялся к себе, чтобы немного отдохнуть. Шум пылесоса подсказал ему, что Манон на этаже. Проследив взглядом за тянущимся по полу проводом, он понял, что она убирает его комнату. Войдя, он увидел, что девушка водит щеткой под шкафом. Краем глаза она заметила его.
— Вы меня напугали, — проворно вскочила она на ноги. И, выключив пылесос, добавила:
— Я убрала в ванной, сменила полотенца. Завтра, если хотите, я поменяю постельное белье и вымою плитку. Сегодня уже не успею…
— Большое спасибо, Манон. Мне правда очень досадно, что вы не хотите, чтоб я вознаградил вас за эту дополнительную работу.
— Мне она не в тягость.
— Только не слишком переутомляйтесь, в вашем-то положении… Есть новости от Жюстена?
— Никаких. Ночью я просыпаюсь и пытаюсь угадать, что он сейчас делает, о чем думает. Я боюсь, что другая девушка приберет его к рукам. Каждый раз, как я отсюда уезжаю, как только мобильник опять начинает ловить, у меня сердце колотится. Я все надеюсь, надеюсь — и ничего. Вот вы мужчина, вы можете сказать, что сейчас творится у него в голове?
