Гийом Мюссо - Я возвращаюсь за тобой
И все-таки в этот момент, каким бы невероятным это ни казалось, он чувствовал себя живым, как никогда.
Он знал, что только что, лежа на тротуаре, он достиг дна той бездны, в которую его затягивало уже много месяцев. Но он заставил себя подняться, он сам дал себе пинка, не позволив погибнуть окончательно. Он не знал, будет ли этого достаточно, чтобы вынырнуть на поверхность и окончательно спастись. Возможно, и нет. Возможно, точка невозврата уже пройдена. Но сейчас он думал только об одном: удержаться на ногах и продолжать бежать. Добежать до больницы Сент-Джуд, открыть дверь и без сознания рухнуть на пол.
В костюме от Прада и рубашке «Оксфорд», потемневшей от крови.
10
INSTANT KARMA[30]
Слушай того, кто знает, что он знает.
Учи того, кто знает, что он не знает.
Разбуди того, кто не знает, что он знает.
Беги от того, кто не знает, что он не знает.
Больница Сент-Джуд
Суббота, 31 октября
15 ч 25 мин
Доктор Шино Мицуки внимательно осмотрел искалеченную руку. Прежде всего нужно было остановить кровотечение. Он наложил тугую повязку, а потом обработал два фрагмента кисти, герметично упаковал и положил на ледяную подушку. Отрезанные пальцы оказались в хорошем состоянии, пациенту — а он все еще был без сознания, — хватило ума не дать им соприкасаться со льдом, так что ткани, лишенные притока крови, не были повреждены безвозвратно.
Теперь нужно было действовать быстро, но без суеты. Несколько минут Шино обдумывал, имеет ли смысл реимплантация. Пальцы были отрезаны ровно, это гораздо лучше, чем если бы их оторвало или раздробило. То, как будет приживаться удаленный палец, во многом зависит еще и от того, в каком месте он перерезан. Успешнее всего проходят операции с пальцами, отрезанными у самого основания, зато в этих случаях чаще всего палец остается нечувствительным и неподвижным. Пациент потерял много крови, но он сравнительно молод, что позволяет надеяться на быстрое восстановление. А вот пачка сигарет у него в кармане — очевидный минус, привычка к табаку способствует развитию атеросклероза и увеличивает риск тромбоза сосудов.
— Доктор, что будем делать? — поинтересовалась старшая медсестра, ассистировавшая ему в приемном покое.
Шино подумал еще минуту, а потом сказал:
— Попробуем оперировать.
Пока он подписывал запрос на местную анестезию, в голове у него пронесся вихрь разных мыслей. Он не мог не задаться вопросом, откуда взялись столь странные увечья. По инструкции он должен был позвонить в полицию, если предполагал, что они возникли в результате нападения или пыток, и было очевидно, что этот тип лишился пальцев не потому, что неловко подстригал газон или пытался сам смастерить полку для своих ребятишек.
* * *17 ч 30 мин
— Самое главное, не двигайтесь!
К моменту, когда Итан открыл глаза, Шино Мицуки работал уже два часа. Он соединил места разрывов и теперь сшивал сосуды и нервы. Итану потребовалось несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя. Разум был одним пылающим страшным лабиринтом, в котором его подстерегали мучительные образы: Джесси, Селин, загадочная рыжая женщина, два громилы, похожие на агентов ФБР, клон Кустурицы с его кошмарными кусачками…
— А пальцы… — вдруг забеспокоился он, повернувшись к врачу.
— Все на месте, — заверил его Шино. — У вас только местная анестезия, поэтому не шевелитесь!
Сшив сухожилия и нервные окончания, хирург, вооружившись микроскопом, принялся тщательно соединять сосуды с помощью иглы толщиной в сотую долю миллиметра. Операция продолжалась еще около трех часов, а врач и пациент то и дело обменивались репликами.
* * *18 ч 05 мин
— Мне плохо, — жаловался Итан, кивая на живот.
Шино не поддавался.
— Вся наша жизнь — страдание. Рождение — страдание. Жизнь — страдание. Потеря любви — страдание. Смерть — тоже страдание…
* * *18 ч 52 мин
Итан был не в состоянии лежать совсем неподвижно, и Шино в конце концов сделал ему замечание, строго сдвинув брови:
— В вас слишком много нетерпения и гнева.
Извиняясь, Итан сделал вид, что пожимает плечами, наклонив голову.
— Гнев, — повторил Шино словно про себя, — вас убьет.
— Гнев может оказаться спасением, — возразил Итан. — Гнев — это протест.
Азиат покачал головой, потом на мгновение оторвался от работы и сурово посмотрел на пациента.
— Гнев — это незнание, а незнание — значит страдание.
* * *19 ч 28 мин
Не зная, как начать, Шино все же решился задать Итану мучивший его вопрос, медсестра уже тоже спрашивала об этом, но ответ был им все еще неизвестен.
— Как вы получили эти увечья?
— Я уже сказал, что это несчастный случай.
— И по чьей вине он произошел?
— По вине судьбы, — ответил Итан, вспомнив Кертиса Нэвилла, заботливого водителя такси, с которым познакомился сегодня днем.
— Не существует такого явления, как судьба, — холодно отрезал Шино. — Судьба — это лишь оправдание для тех, кто не хочет брать на себя ответственность за свою жизнь.
Какое-то время казалось, что хирург больше ничего не скажет, но тот не смог удержаться и продолжил свою мысль:
— Правда в том, что мы всегда пожинаем то, что сеем.
— Закон кармы, да?
— Да, именно этот закон, — убежденно подтвердил врач. — Добродетельные поступки приводят нас к счастью, а грех порождает страдания… — А через несколько секунд добавил: — …как в этой жизни, так и в последующей.
Итан промолчал. Что можно ответить хирургу, который разговаривает, как мастер Джедай? Его всегда интересовала в буддизме философия очищения кармы: осознать ошибки, испытать раскаяние, принять решение больше их не повторять, искупить вину… С этой точки зрения, все было просто, но действовать по такому принципу — совсем другое дело.
Рассуждения врача вернули его на несколько часов назад — к разговору с Кертисом Нэвиллом, водителем такси, убежденным, что все происходящее с нами отмечено перстом судьбы.
Сколько же у нас остается настоящей свободы?
