Михаил Елизаров - Библиотекарь
Колесов успел отбежать на пару метров, но был настигнут фальшивыми дачниками. Я услышал шорох борьбы.
Алик попытался что-то сказать, но вместо слов отрыгнул кровью. Из горла Алика торчало острие вязальной спицы. За его спиной стояла пожилая женщина, та самая, что раньше вязала на скамейке. Алик дернулся, и сквозь его ладонь, прикрывающую кадык, прошла вторая спица.
Появился монтер, подобрал упавший ломик и резким ударом по затылку добил умирающего, после чего сообщил пожилой женщине, прикончившей спицами краснолицего Алика:
– Этот готов, Маргарита Тихоновна.
Мне он заговорщицки подмигнул и со словами: «Не шуметь!» – заткнул ломик себе за пояс.
С выключенными фарами подкатил темный «раф», из которого выскочили двое и начали проворно закидывать трупы в кузов. Люди действовали быстро и слажено.
Очкастая Маргарита Тихоновна, то и дело удостаивая меня беспокойным взглядом, шептала:
– Тихо, тихо, все хорошо, главное, тихо…
К ней подбежала дачница. Огородный инвентарь оказался короткой пикой. Дачница протянула отнятую книжку, шепотом позвала:
– Пал Палыч, скорее!
Усатый мужик приволок связанного Колесова с кляпом во рту и грубо закинул в «раф».
Лысый сказал Маргарите Тихоновне:
– Я с Палычем на их машине, за вами следом.
– Нет, Игорь Валерьевич, вы давайте к нам, а Пал Палыч и сам справится, – она бережно положила книгу за обшлаг своего жакета и скомандовала: – Исчезаем!
Лысый, деликатно подталкивая меня в спину, усадил на боковое кресло и сам примостился на соседнем. Монтер и женщины тоже влезли в салон, хлопнула дверь, и «раф» тронулся в темноту.
Надо сказать, когда происходила расправа, я стоял, не шелохнувшись, точно одеревенел, и если бы захотел издать крик, то вряд ли смог бы – шок надежно закупорил мне горло.
Перед моими глазами проносились кадры криминальных сводок о бандитах, прознающих через наводчиков о квартирных сделках. Если бы Колесов сам не находился в довольно плачевном состоянии, я бы предположил, что все подстроил он, но поскольку мы не подписывали документов, в таком поступке не было смысла.
Кошмарные вопросы, как обезумевший пчелиный рой, гудели в моей голове: «Неужели бандиты ошиблись, поторопились? Что будет со мной? Меня оставили в живых и не тронули даже пальцем. Но почему или, лучше сказать, до которого времени? Пока не выяснится, что денег нет, и продажи не было?»
На трясущемся полу «рафа» ворочался на трупах связанный Колесов. Я подумал, у него есть все предпосылки считать, что я подставил его, хотя это также представлялось абсурдным – никто не берет с собой деньги при осмотре жилья.
Из людей, окружающих меня, за настоящего налетчика вполне мог сойти монтер – очень уж наглое у него было лицо. Лысый здоровяк, похожий на базарного мясника, тоже производил зловещее впечатление. Глядя же на Маргариту Тихоновну и дачницу, не верилось, что эти интеллигентного вида женщины оказались хладнокровными убийцами.
Пожилая сразу отчитала монтера:
– Саня, у тебя ум есть? А если бы лом на асфальт упал, сколько звону было бы!
Парень извинялся:
– Маргарита Тихоновна, ей-богу, я хотел вначале киянкой бросить, а потом побоялся – он вон какой здоровый был. – Монтер пнул мертвеца ногой. – Вдруг бы не оглушило…
– Не ругайте Сашу, – вступилась за подельника дачница, – по-моему, все прошло просто отлично.
– Точно, – согласился водитель, – без сучка без задоринки.
– Танечка, я знаю, что говорю, – возразила Маргарита Тихоновна. – И второе, ребята, я же просила, на задании вслух никаких имен! А вы, будто дети малые, «Маргатита Тихоновна, Пал Палыч»… – передразнила она. – Что это такое?!
Дачница и монтер виновато заулыбались.
– Да будет вам, Маргарита Тихоновна, – вмешался лысый, – они же шепотом… И вы сами, между прочим, ко мне обратились по всей форме, разве фамилию не назвали, – он усмехнулся.
– Простите, Игорь Валерьевич. Значит, и меня нужно списывать, – удручилась Маргарита Тихоновна. – Тем не менее, молодежь, в следующий раз будьте осмотрительней.
Монтер, сидевший понурясь, перестал изображать раскаяние и неожиданно протянул мне ладонь:
– Сухарев, Александр.
– Вязинцев, Алексей, – выдавил я.
– Очень приятно, – улыбнулся монтер. На вид он был мой ровесник, может чуть младше. – Ну, ты как? Штаны небось полные до краев? – доверительно спросил он.
Пока я обдумывал ответ на фамильярное заявление, Маргарита Тихоновна первой осадила монтера:
– Прекрати, Саша! – Глубоко вздохнула и сказала необычайно торжественно: – Алексей… Уважаемый Алексей Владимирович. Я могу лишь представить, какое мнение у вас сложилось об увиденном. Но вы должны знать: в нашем обществе вам ничего не угрожает. Хотя бы потому, что мы все, – при этих словах монтер, дачница, лысый Игорь Валерьевич, водитель и его штурман синхронно закивали, – любили и уважали вашего дядю, Максима Даниловича Вязинцева… Клянусь светлой его памятью, мы не хотели вас испугать, но, увы, предупредить тоже не могли. Слишком многое пришлось бы объяснять, вы могли бы нам не поверить, и преступники ушли бы от наказания. Надеюсь, в скором времени вы сами во всем разберетесь и не осудите нас за расправу. Полгода назад эти… нелюди, – голос ее дрогнул, – подстерегли и злодейски убили Максима Даниловича…
Лысый перевернул бездыханного Алика (вязальная спица торчала из горла, удерживая пробитую насквозь кисть), откинул кожаный борт его пиджака и достал очень длинное и тонкое, словно игла, шило, спрятанное по рукоять в узкую пластиковую трубку.
– Вот, полюбуйтесь, – обратился он ко мне, – чтобы у вас не возникало сомнений насчет этих личностей. Штука фирменная. Они их специально в сургуче закаливают, жало крепкое, как алмаз, проткнет что угодно.
– У, суки! – монтер Саша Сухарев схватил Колесова за шиворот, несколько раз тряхнул и снова бросил на трупы, сопроводив тяжелым ударом по почкам. Тот застонал.
Маргарита Тихоновна без тени сочувствия пронаблюдала за этой сценой, затем с издевкой помахала перед носом Колесова отнятой книгой:
– Ну? Как там вас звать-величать? Вадим Леонидович? Что же вы так сплоховали, а?
Связанный Колесов заворочался, мокро блеснул его глаз, полный муки и страха.
– Теперь слушайте внимательно. Ваш осведомитель Шапиро задержан. Поэтому я надеюсь, вы проявите на допросе должную разговорчивость… Кстати, жизнь вам я не гарантирую. Но даже при худшем раскладе до субботы вы дотянете. Вы что-то хотите сказать?
Монтер Сухарев приподнял Колесова, сорвал с его рта пластырь и вытащил напитавшийся кровью бурый кляп. Колесов булькнул: «Я никого не убивал. Я не при чем… Это Марченко приказы отдавал», – и кляп снова запечатал ему рот.
