Андрей Жвалевский - Пока я на краю. Повесть
Александр повторил хаотическое метание солонки по столу.
Алка стала понимать, что ее не только ругают, но и, кажется, немного хвалят. Приободрилась.
– То есть ты, – бесстрастно продолжил инструктор, – сопливая девчонка, которая две недели назад педали путала, выбрала оптимальную траекторию.
«Точно хвалит!» – подумала Алла, но постаралась сдержать торжествующую улыбку.
– Но самое странное случилось потом. – Александр подался вперед. – Ты почему в конце трамплина газанула?
«Все-таки облажалась», – расстроилась Алка. И тут же удивилась:
– А я что, газовала?
– Еще как! В момент отрыва – педаль в пол!
– Не помню я такого…
– Зато я помню! – Инструктор совсем чуть-чуть повысил голос, спохватился и отхлебнул еще какао.
– Я вообще первый раз на трамплине была! – Алка решила не сдаваться. – Откуда я знала, что надо тормозить? Или что там надо было делать?
– Надо было. Газовать. – Инструктор начал говорить рублеными фразами. – Но почему. Ты. Так сделала?
Алка задумалась:
– Понятия не имею.
Александр допил какао.
– Резюмируем: ты, не имея нужной подготовки и опыта, во-первых, выбрала единственную траекторию, которая не привела к аварии. Во-вторых, совершила почти безупречный прыжок. В-третьих, все это совершила за очень короткое время…
– Ну времени был вагон! – возразила Алка.
– Угу… около полусекунды на принятие решения и секунды полторы – на все маневры.
Вид у Александра был такой хмурый, что Алла решила не спорить. Хотя она прекрасно помнила, что ситуация развивалась очень неторопливо. Какие полсекунды?
– Ну что ж…
«Сейчас откажется тренировать!» – испугалась Алка и изобразила лицом раскаяние и мольбу.
– …думаю, можно программу подготовки слегка форсировать. Завтра покажу, как прыгать без помарок.
Инструктор осмотрел расставленные на столе предметы и улыбнулся:
– Я прям Чапаев.
Алка удивленно подняла брови.
– Ну Чапаев, – пояснил Александр, – из кино, помнишь сцену с картошкой?
Алка развела руками.
– Потерянное поколение, – вздохнул инструктор.
* * *– Да. Да, Саша. Да. Спасибо, что позвонил.
Яков Ильич задумчиво водил пальцем по огромному малахитовому пресс-папье, которое украшало его стол.
– Нет, я не представлял. Нет, я думаю, что с карьерой гонщицы ты горячишься. То есть она может, но… Да я знаю, какой у тебя опыт, не надо… Да, я понимаю. Слушай, я тебя умоляю, не говори ей пока, а то мы ее потеряем раньше времени…
Яков отбросил телефон и улыбнулся. Как кот улыбается, валяясь весной на теплом подоконнике. Он вытянул ноги и откинулся в большом кресле, закрыв глаза. Можно было подумать, что он задремал, но уголки его губ все время подпрыгивали.
– Можно?
– Да, Наташа, заходи, – сказал Яков, не открывая глаз.
Панта вошла и тихонько закрыла за собой дверь.
– Яков Ильич, я по делу.
– Отлично, Наташа, я рад. Слушаю тебя внимательно.
– Помните, вы говорили, что я свободна? И что я могу уйти в любой момент?
Яков открыл глаза.
– Что-то случилось?
– Нет, просто… Просто у меня есть предложение, очень интересная работа, я не хотела бы отказываться.
– Понимаю, – ласково сказал Яков, – ну что ж… Да ты сядь, Наташа.
Панта присела на подлокотник кресла.
– Уверена в своем решении?
– Абсолютно.
Панта выдержала взгляд Якова, не отведя глаз и даже не моргнув.
– Вижу, что уверена, – расстроенно сказал Яков, – жаль.
Он встал, открыл сейф и достал пухлый конверт.
– Это твое. Десять процентов, как обычно. Спасибо за фильм, это была блестящая работа. Не знаю, как мы без тебя…
Яков вздохнул и взъерошил волосы.
– Я пойду? – спросила Панта.
– Да, иди, конечно, – сказал Яков и, когда Наташа дошла до двери, добавил: – Только…
– Что? – Панта замерла, так и не дотронувшись до ручки двери.
– Просто напоминаю: наши договоренности о том, что ты не имеешь права общаться с нашими подопечными, остаются в силе.
Панта кивнула.
– И еще одно. – Яков замялся, ему было явно неудобно обращаться с просьбой. – У тебя нет случайно друзей-программистов? Такого же уровня, как ты? И при этом надежных?
Пантера криво улыбнулась:
– Все мои друзья работают у вас. И среди них программистов нет.
– Да, это я не подумал…
Яков в замешательстве тер подбородок.
– Просто… тут все так сразу навалилось! Хантер нашел еще двоих и даже забросил наживку… И Алла, – Яков Ильич оживился, – она оказалась просто находкой! Мне звонил Саша Боревский! Столько про нее рассказал…
Панта стояла с каменным лицом. Яков спохватился и замахал руками:
– Ой, прости, тебе это уже неинтересно! Впрочем, все равно за Аллу спасибо!
Пантера постаралась как можно равнодушнее пожать плечами:
– Я-то здесь при чем?
– Ну, не скромничай! Не знаю, о чем вы там болтали с Аллой во время своей тайной встречи…
Пантера вздрогнула.
– …но именно она подтолкнула твою подругу к активным действиям. Так что спасибо тебе! И удачи! А со своими проблемами… да разберемся как-нибудь. В городе полно программистов…
Панта перебила:
– Хорошо, я остаюсь.
– Ой, как здорово! – воскликнул Яков.
– Я остаюсь, – уточнила Панта, – только на две недели. За это время найдите, пожалуйста, мне замену.
– Ты просто спасительница! – Яков Ильич прижал руку к сердцу, но тут же опечалился: – А как же твоя новая работа? Работодатель подождет?
– Я договорюсь, – процедила Пантера и вышла.
* * *Мама стояла у плиты и жарила котлеты. Алка пришла на кухню на запах сразу из коридора, не успела забежать домой между школой и автодромом и теперь дико хотела есть.
– Мам, что еще есть кроме котлет?
– Суп фасолевый. Ой…
Мама схватилась за спину и с трудом разогнулась.
– Ты чего? – испугалась Алка.
– Да что-то стреляет в спине. Больно.
– Таблетку съешь, – посоветовала Алка, наливая себе суп.
– Да съела уже. Две, – тихо сказала мама.
Алка села за стол, мама застонала.
– Слушай, – сказала Алка, – кидай ты эти котлеты, иди полежи.
– Фарш пропадет, – ответила мама, – и отец придет голодный.
Алка оглянулась и увидела, что мама почти белая, на глазах у нее слезы, одной рукой она держится за спину, а второй переворачивает злополучные котлеты.
Алка взбесилась:
– А к врачу сходить не пробовала?
