Нил Шустерман - Теневой клуб
— Мы уже подозреваемые, — сообщил я. — Кое-кто уже знает о Клубе.
Шерил с Рэндалом уставились на меня, и в глазах их явственно читалось: «Караул, наступает конец света».
— Грин, — сказал я. — Не думаю, чтобы он догадывался о наших проделках, но ему известно о Клубе, и я уверен — он подозревает нас.
До этого момента я никому ещё не рассказывал о разговоре с завучем.
— Как он узнал? — спросила Шерил.
— Тайсон накапал, как ещё.
— Тайсон! — по-змеиному прошипел Рэндал. — Я же говорил вам — это его рук дело!
— Больше некому! — согласилась Шерил.
— Слушайте, а мы наверняка сможем доказать, что это Тайсон взорвал аквариум, — предположил Рэндал. — Отпечатки пальцев, там, и всё такое...
И тут в наш разговор вступил неожиданный собеседник.
— Я видел, как он это проделывал, — сказал чей-то голос. Мы все резко развернулись. Перед нами во всей красе — брекеты, веснушки, кучерявые вихры — стоял Ральфи Шерман собственной персоной.
— Вы же про аквариум говорите, так? — спросил он. — Ну вот, я видел, как Тайсон Макгоу взорвал его.
Мы молчали. Ральфи выдул огромный пузырь из жевательной резинки, тот лопнул, забрызгав ему всю физиономию; лохмотья повисли на бровях. Мальчишка отодрал их и затолкал обратно в рот.
— Это правда! — сказал он. — Я был в классе. Я видел!
— Да как ты мог быть в классе? — прищурилась Шерил. — Тебя бы разнесло вместе с аквариумом!
— Ну, не совсем в классе... Я в окно заглядывал. Это Тайсон. Честное слово!
— Ральфи, когда оно взорвалось, ты мотался по двору, я тебя видел! — возразил Рэндал.
— Ну правильно, — сказал тот. — Я что — дурак торчать у окна и ждать, когда блокбастер грохнет? Само собой, я удрал.
Мы вытаращили глаза. Это же Ральфи Шерман! Он запросто мог бы обмануть полиграф, потому что не видел разницы между правдой и ложью. Ну, и как относиться к его рассказу?
Ральфи опять выдул пузырь, на этот раз больше его собственной головы, и когда тот лопнул, ошмётки приклеились к волосам мальчишки. Он отскрёб их и запихал в рот.
— А знаете что? — сказал я. — Я ему верю!
— И я, — присоединилась Шерил.
— И я, — подхватил Рэндал.
Глаза Ральфи блеснули.
— В самом деле?! Вы правда, честно, действительно верите мне?
— Ага, — подтвердил я.
Ральфи разулыбался и поскакал к своему автобусу — самый счастливый пацан на свете.
* * *В тот день у нас не было ни секунды покоя. Всего через несколько мгновений после того, как Ральфи вприпрыжку умчался к автобусу, перед главными воротами школы поднялась какая-то суматоха.
— Эй! — прокричал Мартин Брикер, обращаясь ко всем, кто мог его слышать. — Вера не может остановить свой велосипед, и её несёт прямо на Селлар-Бульвар!
Шерил, Рэндал и я устремились к главным воротам, но было уже поздно: Вера, надсаживаясь криком, неслась на велосипеде по сбегающей под уклон улице.
Всё понятно, подумал я. Какой же я был дурак! Да ведь Эбби вчера погрызлась с Верой! Та в присутствии половины школы назвала Эбби лахудрой или как-то в этом роде. Неудивительно, что Вера стала следующей жертвой, если уж Тайсон поставил себе целью дискредитировать Теневой клуб.
Мы в ужасе наблюдали, как она пронеслась через первый перекрёсток на пути к Селлар-Бульвару — улице, опоясывающей подножье холма. К счастью, перекрёсток незначительный, и в этот момент здесь не было ни одного автомобиля. А вот Селлар-Бульвар — совсем другая история: это одна из самых загруженных улиц в городе, машины и автобусы несутся там беспрерывным потоком.
— Она же убьётся! — выкрикнул кто-то из толпы. — Кто-нибудь, остановите её!
Если бы у Веры была хотя бы капля мозгов, она бы развернула велосипед и врезалась в какую-нибудь ограду, вместо того чтобы нестись поперёк Селлар-Бульвара, но... Спросите любого, и каждый подтвердит, что у Веры Дональдсон отсутствует даже эта самая капля.
В считанные секунды она достигла Селлар-Бульвара и вылетела на середину улицы, в самую гущу движения. Загудели клаксоны; один фургон еле отвернул в сторону, другая машина резко затормозила, её занесло и развернуло задней частью вперёд.
Вера стремительно пересекла мостовую, наскочила на поребрик, слетела с седла и ударилась головой о гидрант, а её велосипед по инерции влетел в витрину кондитерской Маглсона, разнеся в мелкие дребезги стекло и уничтожив пятиэтажный свадебный торт.
Все, включая Шерил и Рэндала, кинулись к месту происшествия — все, кроме меня. Мне нужно было найти одного человека — сейчас, немедленно.
Много времени на это не потребовалось. Он стоял у своего шкафчика в вестибюле.
— Тайсон, — прорычал я, — ты за это заплатишь!
— Да пошёл ты, — фыркнул он попытался улизнуть, но я схватил его за грудки, и, несмотря на его сопротивление, потащил через вестибюль.
— Оставь меня в покое, козёл! Идиот! Задница вонючая!
Я помалкивал. Я выскажусь, но не сейчас. Сначала затащу его в место, где нас никто не услышит.
Я втолкнул его в телефонную будку в дальнем углу вестибюля и плотно закрыл за нами дверь. Тайсон брыкался и упирался, поэтому я затряс его так, что он стал напоминать одну их тех марионеток, что висели у него на стене.
— Слушай меня, и слушай внимательно, — прошипел я. — Я знаю, что ты вытворяешь, и на этот раз тебе так запросто не отделаться!
— Да о чём ты вообще?! — заорал он. Я закрыл ему рот рукой, чтобы заглушить его вопли. Он укусил мою ладонь, и я толкнул его так, что телефонная трубка слетела с крючка; в ней загудел зуммер.
— Если ещё раз заорёшь, отрыжка, я так тебе врежу, что мало не покажется!
Тайсон захлопнул рот. Я продолжал:
— Говорю тебе: я знаю, что ты вытворяешь. Хочешь нас подставить! Это просто подлость. Ты подлая, грязная отрыжка, и если ты снова выкинешь какой-нибудь фокус, если ещё хотя бы один «непобиваемый» пострадает, весь наш клуб, мы все семеро отделаем тебя так, что забудешь, как тебя зовут!
— Да я не врубаюсь вообще, о чём ты! — завопил он.
— Заткнись! Отлично врубаешься! Ты настучал Грину про наш клуб, а теперь пытаешься подставить нас! И на кой ты всё Грину рассказал, а? Не мог держать свою пасть на замке?!
— Ну хорошо! — вякнул он. — Я признаю — я сказал Грину, но больше я ничего не делал!
— Врёшь!
— И я сказал ему вовсе не для того, чтобы достать вас! Пошёл вон от меня!
— А зачем же ты тогда ему сказал?
Он не ответил.
— ЗАЧЕМ ТЫ ЕМУ СКАЗАЛ?
Я толкнул его, дверь будки распахнулась и Тайсон, вылетев наружу, грохнулся на пол.
— Зачем ты донёс ему на нас? — орал я. Тайсон, не проронив ни слова, поднялся с пола и помчался прочь во все лопатки. Я провожал его глазами, кипя от гнева. Не припомню, чтобы я кого-нибудь когда-нибудь в своей жизни так ненавидел! Даже Остина.
И тогда я заорал, надеясь, что все, кто ещё не покинул школу, услышат:
— Тайсон писается в постель! Тайсон писается в постель!
Эхо моих слов разнеслось по коридорам и, казалось, гудело там ещё долго после того, как Тайсон вылетел из школы.
* * *Лучше бы я не пошёл на тренировку в тот день! Ну что мне стоило свалить домой и заняться уроками! А ещё лучше — зарыться в подушку, спрятаться, словно устрица в раковину, пока беда не минует. Нет, понесло же меня!
Я выбежал на поле, где уже собралась наша команда. Эх, не надо было! Ведь говорят же, что несчастье, как и счастье, любит число три. А в этот день уже случилось два: сначала аквариум, потом велосипед Веры; на очереди стояла самая отвратительная стычка, которая когда-либо имела место между мной и Остином.
Когда я появился на поле, Остин проводил упражнения на растяжку. Тренера нигде поблизости не было. Я опоздал минут на десять, а опаздывать на тренировку в высшей степени не рекомендуется.
— Нет, вы посмотрите, кто пришёл! — сказал Остин. — Наконец-то наш Гофер изволил доползти!
— Привет, Гофер, — бросил Мартин Брикер. Он сказал это без всякой задней мысли — теперь все обращались ко мне так, словно это было моё имя.
— Двадцать отжиманий за опоздание, Гофер!
Я дал ему двадцать. Когда я закончил, Остин велел всем сесть, а сам открыл большую картонную коробку, стоявшую тут же на траве.
— Мы получили новую форму, — пояснил он. Все возликовали; я тоже похвалил себя, что решил пойти на тренировку, а не скрылся домой. — Тренер Шулер с минуты на минуту вынесет тренировочные костюмы.
Остин принялся выдавать форму.
— Миллер! — Он бросил Грегу Миллеру его майку и шорты. Впервые за все годы существования нашей команды мы получили новую форму — и не какую-нибудь, а со своими именами. Кое-кто говорил, это потому, мол, что бегуны заслужили, но большинство прекрасно знало, что это папаша Остина сделал подарок команде сына.
— Брикер! — выкрикнул Остин и бросил Мартину его комплект. Я терпеливо ждал, и наконец очередь дошла до меня.
