Сергей Ермолов - Смешная любовь
- Зачем?
- Просто так. Все в этом мире просто так. Мне от тебя ничего не надо.
- Ты сам себе противоречишь.
Я знал, что мне надо было ответить ей иначе. Я поспешил с ответом. Не со всяким ответом следует спешить. Мне никогда не нравилось оправдываться перед Наташей.
- Ты ведешь себя, как клоун, - сказала она.
- Теперь я не буду клоуном.
- Тогда тебе будет нечего мне предложить, - она учила меня смотреть на самого себя со стороны.
- Я мешаю тебе? Да. Мешаю, - мне были не нужны ее признания, подтверждающие ее правоту.
- Я же стараюсь все тебе объяснить.
- Плевать я хотел на твои объяснения. Я уже не мальчик.
- Каждый мужчина словно старается разочаровать меня в самом себе.
- Это не я так с тобой поступаю, а ты со мной, - я просто подумал вслух, вот и все.
Наташа пожала плечами: какое это имеет значение?
Я уже больше не волновался, постарался забыть все непонятное и вопросов не задавал. Мне казалось, что я поступил очень умно. Радоваться каждому своему признанию невозможно. Не следовало воображать себя более влюбленным, чем я был влюблен в действительности. Я поклялся себе никогда ничего никому не объяснять. Рядом с Наташей я разочаровывался в себе.
Моя покорность была только снисхождением мужчины к прихоти женщины. Все, что она хотела сказать, лежало на поверхности, подтекста не было. Я позволял Наташе разоблачать мое притворство.
- Ты глуп, - сказала она.
- Я так не думаю.
- О себе ни у кого не получается думать плохо. Думай. Думай хоть немножко. И не только о себе. Я никогда не верила в искренность мужчин.
Наташе было невозможно запретить заблуждаться.
Я закрывал глаза. Я затыкал уши. Очень хотелось быть любимым.
Я не понимал, что происходит. Почему-то я оказался наедине с незнакомой мне женщиной. Я ждал, когда это ощущение закончится.
- Я никому не верю, - ее признания были мучительны для меня. – Иногда это неудобно. Мне кажется, что ты обманываешь меня. Научившись не доверять мужчине, любая женщина перестает сомневаться в своем уме.
- Наташа.
- Не надо слов. Их и так уже было много.
Рядом с Наташей я не мог остаться прежним. Каждая женщина старается изменить мужчину. Мне очень хотелось уличить ее в притворстве. Но, наверно, я был недостаточно упрям. Я хотел перестать притворяться. Мне было очень сложно. Наташа разочаровывала меня реже, чем я разочаровывал себя сам.
- Слишком поздно, - сказала она. – Мы хорошо знаем, что слишком поздно.
- Я не знаю.
- Похоже, ты что-то не понял. Тебе следует думать хотя бы иногда.
- Наташа, не говори так, как будто ты меня ненавидишь, - я ее не понимал.
- Мне жаль, что я это сказала. Не следовало так говорить. Моя откровенность никогда не будет лестной для меня. Обычно каждая женщина скрывает от себя свои желания.
Ее голос доносился до меня как будто издалека, с огромного расстояния, которое невозможно преодолеть. Но мне все еще хотелось быть рядом с ней.
Я утаивал от Наташи больше, чем она скрывала от меня. Я боялся ее. Мне следовало перестать убеждать себя в своей способности нравиться Наташе. Я не нравился себе.
Оказалось, что я разочаровывал ее своей уступчивостью. Презирать себя совсем не обязательно. Я ждал и не понимал, что хотел дождаться. Женщины всегда играют. Но зачем же брать случайные роли?
Я не смог скрыть свое недовольство. Все в Наташе начинало казаться обманом. Ощущение ее лживости мучило меня.
- Ты как-то сказала, что счастлива со мной. Теперь я этого не чувствую, - обида подсказывала мне слова обвинения.
- Не выдумывай.
- Почему ты заставляешь меня огорчаться?
- Любой женщине нравится видеть унижение мужчины.
- Может, это плохо?
- А может, наоборот, хорошо?
- Зачем тебе понадобилось издеваться надо мной?
- Я вовсе не над тобой издеваюсь. Не надо на меня сердиться.
- Значит, ты меня не любишь?
- Не задавай таких вопросов.
- Почему?
- Ты что, хочешь, чтобы я закричала? Я всегда знала, что словами мужчину убедить невозможно.
У Наташи на любой вопрос был ответ – такая уж она есть, Наташа.
«Возможно, она говорит правду», подумал я. Но именно поэтому все звучало так невероятно. Слова отдаляли нас друг от друга.
Я совсем не смелый человек. У меня внутри все дрожало от страха. «все равно это должно случиться», сказал я себе. Я уже не удивлялся, когда Наташа подтверждала мои самые худшие предположения. Она не способна испытывать чувство стыда. Эта правда неудобна для меня. Очень быстро я перестал сомневаться.
- Я не верю ни одному твоему слову, - я ответил слишком торопливо. У меня не было иной возможности удержать любовь рядом с собой.
- Ты говоришь не то.
- А что еще можно сказать?
- Ни один мужчина не может избавиться от своего эгоизма.
Я мог бы ей ответить, но не ответил. Мне хотелось перестать огорчать ее и себя.
Я положил руку на ее плечо. Вот сейчас пишу и чувствую ее тепло. Не сложно любить лишь ту женщину, о которой ничего не знаешь. Я не умею притворяться равнодушным. Я смотрел на Наташу, не понимая. Влюбленный хуже всех знает свою любимую. Я не хочу избавляться от всех заблуждений в отношении женщин.
Я чувствовал, что должен немедленно доказать ей, что она ошибается. Я был обижен, хотя ошибаться не следовало. Я ощущал себя так, словно мне открыли, неизвестно зачем какую-то ужасную правду, страшную тайну, которая была мне совершенно неинтересна. Я не хотел оправдывать Наташу. Она не смогла примирить меня с самим собой. Никто еще не находился в таком положении, как я. Иногда словно приходится напоминать себе, что я – любим.
У Наташи было больше смелости, чем у меня. Она не делала ничего наполовину. Узнать правду о себе от нее было неприятно. Я и любил, и ненавидел. Наташу. Сейчас я не понимаю, как мне удалось выдержать это.
Я вдруг подумал: «Она мне не нужна, мне никто не нужен». Я не смог придумать ничего лучшего. Я унижен любовью.
Я не верил, что мое отношение к Наташе может измениться. Не обязательно скрывать разочарование. Я не хотел, чтобы в наших отношениях были тайны.
- В главном я не врала, - сказала она.
- Смотря что считать главным.
- Женщина верит своему притворству больше, чем искренности.
- Перестань. Кроме шуток, что это значит?
Я очень медленно умнею. Мне необходима помощь Наташи. Я сомневался, что говорю убедительно. Она не хотела меня понять. В ее глазах я не увидел ничего, кроме усмешки.
Наташа внезапно заговорила и назвала меня по имени, словно это было все, что она могла мне сказать. Я был удобен для ее равнодушия. По ее взгляду, вдруг ставшему каким-то робким, я сразу догадался, что она не поверила ни одному моему слову. Почему она медлила с ответом?
- Ты думаешь, что у тебя есть право спрашивать меня об этом? – спросила Наташа. Ты сам виноват.
- Как? Опять я виноват?
- Да, ты.
- По-твоему, я все выдумал или мне приснилось? – мои возражения могли быть только притворством.
- Ты думаешь, что я дурочка?
- Я? Думаю, что ты дурочка? Конечно, нет.
Я не понимал, что делало меня виноватым. Прежде ни одной женщине не удавалось заставить меня унижаться.
Наташа опять становилась чужой для меня. Слова безразличия оказывались важнее слов любви. Она смотрела на меня в упор, но ничего не говорила. Я не знаю более бессмысленного желания, чем желание мужчины убедить женщину в своей правоте.
Я оказался менее привлекательным для Наташи, чем вообразил. Ей нравилось разочаровываться во мне. Я не был уверен в правильности того, что делал. Мне угрожало непонимание. Мне приходилось спорить с любимой женщиной. Я не был убедителен даже для себя.
Наташа взяла меня за подбородок и заставила на нее посмотреть. Мы не могли не зависеть друг от друга.
- Все, что бы ты теперь не сказал, не имеет значения.
- Я тебе не верю, - не верить – легко.
- Ты мне противен. Оставь меня в покое.
У меня в памяти осталось все. До мельчайших деталей.
- Неужели? А я думал, все идет хорошо, - мне очень хотелось сделать свою злость насмешливой.
- Ты мне надоел.
Не следовало ждать, когда она скажет это. Но я словно старался привыкнуть к любому унижению перед Наташей.
- Мне нравится быть жестокой. А ты согласен это терпеть. Следует избегать женщин, стремящихся отомстить за свои прежние обиды, - ей было необходимо лишить мою любовь уверенности.
Я испугался. Всегда неприятно сознаваться, что я – труслив.
- Для меня твое прошлое не имеет значения, - я не хотел сожалеть о том, что делал. Очень важно ни о чем не сожалеть.
Я испугался того, что боятся все мужчины. Чувство любви изменило меня против моего желания. Я оказался не способен обмануть Наташу.
Если бы не упрямство, я бы признал свое поражение. Я не хотел приучать себя к унижениям. Я редко изменяю своим привычкам.
