Сергей Дубянский - Кирилл и Ян (сборник)
— Слушай, я пойду, посплю, а ты можешь телек включить; там DVD целая куча, но учти, дверь я заперла и ключ спрятала; захочешь чего спереть и свалить — прыгай с балкона, — наверное, лицо Олеси как-то изменилось, потому что Маша тут же добавила, — ты извини, подруга, но хрен тебя знает — сейчас столько аферистов; береженого бог бережет.
— Я понимаю, — ни бежать, ни воровать Олеся не собиралась, поэтому не обиделась, а, скорее, обрадовалась, что ее не гнали, а, наоборот, удерживали; дальше видно будет, как оно повернется.
Маша ушла, где-то щелкнул замок и стало тихо; только противно гудела вытяжка, и Олеся выключила ее. Подошла к окну, которое, как оказалось, выходило все-таки не во двор. Внизу она увидела стоянку с разноцветным узором автомобильных крыш; по тротуару брели люди; цепь старых тополей отделяла их от медленно ползших в пробке машин — Олеся тысячу раз ходила по этому месту, но, вот так, с высоты, разглядывала его впервые. Подождав несколько минут, она вытащила из кармана зажигалку и, на всякий случай, выбросила в форточку; теперь при ней оставались лишь паспорт, который она взяла, чтоб оформить телефон; сам телефон, деньги и ключ от дома. Вот, паспорт и ключ были явно лишними, и оставалось надеяться, что Маша не спросит — А что это у тебя в карманах?..
Избавившись от очередной улики, Олеся обошла кухню, разглядывая посуду, разноцветные магнитики на холодильнике, всякую хитроумную технику, но это было не слишком интересно; на цыпочках она прокралась мимо дверей, красноречиво помеченных фигуркой девочки под душем и мальчика, сидящего на горшке, и оказалась в коридоре с фотографиями. Из трех дверей, выходивших туда, открыта была лишь одна; заглянув в нее, Олеся увидела, и обещанный телевизор — огромный и плоский, как она мечтала, и DVD под ним; в шкафах стояли книги и… она подошла поближе — деревянные слоны, маленькое чучело настоящего крокодила, яркие птицы из натуральных перьев и прочая ерунда, которая в хозяине квартиры, без сомнения, будила приятные воспоминания, но для Олеси все это являлось лишь глупыми игрушками. И опять тут были фотографии. Олеся выбрала одну, где тот же мужчина с сединой в волосах и ямочкой, как у артиста Курта Рассела, стоял возле белого джипа, украшенного почему-то не красным, а синим крестом; фоном служил ослепительно голубой водопад, заключенный в изумрудную оправу джунглей.
Взяв ее с полки, Олеся уселась на диван, и тут ей показалось, что мужчина смотрит прямо на нее. Олеся принялась поворачивать портрет под разными углами, но внимательный, чуть ироничный взгляд продолжал следовать за ней; она не знала, что подобный эффект достигается очень легко — для нее это было чудом.
— Ну, чего вылупился? — спросила она тихо, — думаешь, если ты красавчик и ездишь по всяким Африкам, я, прям, вся растаю, да? — мужчина молчал, и Олеся погрозила ему пальцем, — даже не думай… вот, чтоб ты был моим отцом, я б не отказалась. Ну, чего ты лыбишься? Знаю, что никому я не нужна, и ты не исключение… и я тебя за это ненавижу!..
Олеся откинулась на диван и закрыла глаза, пытаясь представить, как же именно она его ненавидит, но, то ли вокруг присутствовала какая-то благостная аура, то ли тишина расслабляла сознание, но ненависть не хотела являться; даже вместо чего-то черно-белого, грязного и холодного, похожего на глубокие колеи в талом снегу (это был обычный продукт ее вечно настороженного воображения), перед глазами запрыгали цветные звезды, образуя веселый хоровод.
…Какая же я дура!.. — Олеся вздохнула, — но почему так получается — этой, вот, Машке все, а мне, ничего! Чем я хуже?.. Ответ она не знала; да и вообще, детские вопросы всегда самые трудные, потому что требуют правды, которая неизвестна никому.
Фотография стала мешать — Олеся боялась уронить ее и разбить рамку, поэтому встала, и ставя ее на место, увидела отражение в зеркальной стенке шкафа. …Да ничем я не хуже, если меня так же накрасить и одеть! Но тогда почему?.. Она плюхнулась обратно на диван; смотреть ни телевизор, ни DVD не хотелось — ей хотелось плакать.
…Разгромлю сейчас все тут, на фиг!.. Бесполезные слезы отступили, но она подумала: …и что? Разве мне от этого станет лучше? Надо ведь, чтоб всем было хорошо, а не всем плохо… только неужели я одна это понимаю? А как же все эти взрослые, считающие себя умными? Это ж так просто…
Олеся не могла поставить себя на место «умных взрослых», а потому не могла и объяснить, почему они все делают наоборот. Рассуждения зашли в тупик; она просто смотрела на мужчину у водопада, но звездочки больше не плясали в сознании; впрочем, и черно-белого нечто тоже не было…
Резкий звук расколол тишину. Олесе показалось, что в голову ударила молния, и вся ее перепуганная сущность летит в образовавшуюся трещину; она судорожно схватилась за диван, комкая покрывало, и только когда звук повторился, сообразила, что это звонят в дверь. Взгляд инстинктивно ткнулся в фотографию, но мужчина по-прежнему находился у водопада и при всем желании не мог бы переместиться в тесноту лестничной площадки; Олеся перевела дыхание и осторожно подойдя к двери, заглянула в глазок — перед дверью стоял молодой симпатичный парень. Похоже, он увидел, как открывался глазок, и больше не звонил, а спросил:
— Машка, как ты после вчерашнего? Живая?..
Олеся оглянулась, и поскольку в квартире по-прежнему было тихо, ответила:
— Спит она. А ты — Крылов, да?
— Я-то, Крылов, — парень явно растерялся, — а ты кто?
Олеся сама не знала, что на нее нашло — скорее всего, просто ей не хотелось выглядеть чужой в потрясающем, еще не освоенном до конца мире, и она ляпнула:
— Я — ее сестра.
— О, блин! — в линзе глазка лицо парня смешно вытянулось, — откуда у Машки сестра?
— Оттуда, откуда и все берутся. А это ты вчера ее накачал?
— Во-первых, я не накачал, а она реально проспорила… — парень замолчал, решив, что не обязан оправдываться перед сестрой, возникшей ниоткуда, — тебя как звать-то?
— Олеся.
— Слушай, Олеся, может, впустишь меня?
— Не могу. Ключ у Машки, а я…
В это время открылась одна из дверей, и появилась Маша в коротком халатике, эротично перехваченном тоненьким пояском.
— С кем это ты там?.. — она потянулась, зевнула.
— Крылов твой пришел.
— Да?.. — отстранив Олесю, Маша заглянула в глазок, — сейчас, — нашла спрятанный среди кремов для обуви ключ, сунула в круглую дырочку и дверь открылась.
— Привет, — обняв Машу, парень потянулся к ней губами, но она подставила щеку, и то явно нехотя.
…Молодец, Машка! Так их, козлов, и надо учить!.. — злорадно подумала Олеся, — а как ему хочется — только что не слюни до полу!..
— Я это… — отпустив девушку, Крылов обиженно шмыгнул носом, — у тебя ж теперь телефона-то нет; так я узнать — мы ж, вроде, в «Дырявый барабан» вечером собирались…
— Это когда? — Маша удивленно вскинула брови, — пока я блевала?
— Нет, когда я домой тебя привез — ты обещала…
— Думаешь, тогда я лучше соображала? — Маша засмеялась, — и, вообще, Крылов, денег у меня нет, чтоб по клубам тусить — дернули вместе с сумкой. Так что, если есть на что, приглашай.
— Да тоже нету, — кавалер вздохнул, — я думал, типа, сходим, а потом я тебе отдам…
— Ой, Крылов! — Маша всплеснула руками, — ты сам-то веришь в это? Напомни, а то память у меня девичья — кому ты когда хоть сколько-нибудь отдавал.
— Ладно тебе, в краску-то вгонять, — Крылов театрально потупил взор, — а у сеструхи твоей тоже ничего нет?
— У кого?.. — Маша застыла с открытым ртом; потом громко сглотнула, — у моей сеструхи? — она повернулась к Олесе, — слушай, инопланетянка, ты чего тут плетешь?
Олеся покраснела, чувствуя себя полной идиоткой.
— Я пошутила, — она виновато опустила голову, но тут же снова подняла ее, — а что я, правду скажу?.. Он все равно б не поверил!
— В принципе, да, — и Маша вдруг засмеялась, — о, блин, ситуация! Прикинь, Крылов, мы с Анькой подобрали это чудо на улице; она ничего о себе не помнит, жить ей негде, а я как раз квартирантов выгнала…
— Мы идем в «Барабан» или нет? — перебил Крылов.
…Неужто Машка не видит, какое он дерьмо!.. И она еще водку с ним пила — точняк, ведь хотел трахнуть, пьяную!.. И трахнул бы, если б был ключ, а то соседка спугнула… это ж я спасла ее!.. Сказать или не сказать?.. Господи, что я несу! Точно, крыша поехала…
— Ау! — Маша покрутила пальцем перед носом задумавшейся Олеси, — ты в клуб с нами пойдешь? Там клево. Только спонсировать будешь ты, а я тебе отдам, когда отец пришлет очередную «пенсию». Честно, я не Крылов… давай, ты мне займешь штуки три, а я тебе реально расписку напишу, идет?
— Идет, — Олеся в упор взглянула на сразу повеселевшего Крылова, — только он-то нам зачем? Ты ж такая классная; как ты могла влюбиться в такое…
