Джозеф Хеллер - Поправка за поправкой
— Не очень, — признался Капитан, неторопливо подходя к поручням. — Дочь была сильно больна.
— Надеюсь, она уже поправилась?
— Да, — безрадостно признал Капитан. — Вполне.
Секунду мистер Симпсон вглядывался в его лицо, а затем отвернулся. Одинокий серый катер ревел, проворно вспарывая воду. Поднимаемая им волна лениво ударялась о сваи пирса и отступала, покрывшись грязной пеной. День стоял скучный, гнетущий; пасмурное безмолвие наполняло воздух.
— У нас есть немного времени, — вдруг сказал мистер Симпсон. — Вы не хотите осмотреть машинное отделение?
Капитан, не поверив своим ушам, круто повернулся, чтобы взглянуть на него.
Мистер Симпсон засмеялся и повел его через дверь и по винтовой лестнице за нею к выстроившимся в ряд, поблескивавшим клапанами и приборами гротескным металлическим механизмам, к нескончаемым, украшенным огромными заклепками стенам. Множество мускулистых мужчин работало здесь. Капитан отметил почтительность, сквозившую во взглядах, которыми они его провожали. Спуск продолжался, пока они с мистером Симпсоном не добрались до самого дна с его странной, лязгающей батареей редукторов и поршней и громадными, отливавшими золотистым маслом валами. Отовсюду неслись пребывавшие в звучной гармонии металлический лязг и шипение пара. Мистер Симпсон представил Капитана еще одному офицеру, мистеру Хенслоу.
— Весьма польщен знакомством с вами, Капитан, — сказал мистер Хенслоу. — Надеюсь, наше судно вам нравится.
Капитан был слишком взволнован, чтобы ответить что-либо. Он не решался прикоснуться к чему бы то ни было, однако каждая секунда убеждала его в том, что такой неистовой радости он ни разу в жизни еще не испытывал.
То было грандиознейшее из приключений Капитана, кульминация их — более чем подобающая, ибо спустя недолгое время выяснилось, что скоро ему придется выйти в последнее плавание.
Оно состоялось всего через несколько недель после того, как в его доме неожиданно появился Ральф Патерсон, приведший с собой новую жену, миловидную молодую женщину, лет которой было почти вдвое меньше, чем ему. Приход их застал Капитана врасплох, и он решил выждать немного, а затем извиниться и уйти, однако, увидев, что на новоиспеченную миссис Патерсон никто внимания не обращает, что она испытывает неловкость, подсел к ней, попробовал завести добродушный разговор, и бедняжка с благодарностью ответила ему. Скоро она уже с увлечением слушала его рассказы о разного рода заморских местах и городах. Все складывалось великолепно, пока они не привлекли к себе внимание Ральфа Патерсона.
— Что такое? — хриплым голосом осведомился он. — Вы что-то о Генуе говорили?
— Я рекомендовал миссис Патерсон непременно посмотреть, если она когда-нибудь отправится за границу, Голубой грот.
— Ну так она туда не отправится, — довольно грубо заявил мистер Патерсон, а затем издал отрывистый смешок. — Не успели мы пожениться, а вы уж ее услать куда-то пытаетесь. Да к тому же этот грот находится не в Генуе, а на Капри.
— Нет-нет, — благодушно возразил Капитан. — Я помню его очень ясно. На Капри тоже есть прекрасные места, однако Голубой грот находится в Генуе.
— Мало ли что вы помните. — Теперь мистер Патерсон приблизился к нему почти вплотную. — Он на Капри, помните вы или нет.
Капитан приятно улыбнулся и покачал головой:
— Право же, я так не думаю. Возможно, вы…
Он умолк, заметив вдруг, что лицо мистера Патерсона искажено воинственным негодованием, а в комнате наступила натянутая тишина. Цинтия пожирала отца разъяренным взглядом, побледневший Нэйл приоткрыл в изумлении рот. Капитан понял, что дал маху, и поспешил пойти на попятный.
— Возможно, вы правы. Да, должно быть, я ошибся.
— Я и сам, черт подери, знаю, что прав, — сердито ответил мистер Патерсон.
— Да-да, разумеется. Я… я немного сбился. Мне… мне придется покинуть вас, извините. Дела.
Капитан на слабых ногах вышел при полном молчании собравшихся из гостиной, поднялся наверх, устало присел на край кровати. Так он и сидел, когда в его комнату вошла, не постучавшись, Цинтия. Аккуратно закрыв за собой дверь, она повернулась к Капитану, и ему показалось, что лицо ее состоит из одних костей с туго натянутой кожей.
— Дурак! — гневно воскликнула она. — Бестолковый старый дурак!
— Но я был прав, Цинтия: грот действительно находится в Генуе.
— Какая мне разница, где он находится! Мне надоело слушать дурацкое вранье о твоих путешествиях в Европу, о драгоценном мистере Симпсоне и машинном отделении. Да еще и сегодня, нашел время! С ума ты сошел, что ли?
— Это не вранье, — запротестовал Капитан.
— Вранье! Откуда тебе знать, где что находится? За всю свою жизнь ты выходил в море всего один раз, да и то на грязном старом пароходишке, который привез тебя сюда. Множество путешествий! По-твоему, это правда?
— Но грот находится в Генуе, Цинтия. Клянусь тебе.
— Ответь на мой вопрос! Ведь все это вранье, так? — Лицо ее вспыхнуло, она угрожающе шагнула к Капитану. — Так?
— Да, — прошептал Капитан, с трудом удерживаясь от рыданий. — Да, вранье.
Цинтия отступила на шаг, окинула отца хмурым, полным презрительного удовлетворения взглядом.
— Нас уже тошнит от твоих рассказов. Понимаешь? Больше ни слова о путешествиях. Ни слова.
Едва она вышла, Капитана затрясло. Дрожь охватила каждый уголок его тела, отдаваясь страшным громом в душе. И только вспомнив, как он посещал машинное отделение, с каким почтением смотрели на него работавшие там люди и как мистер Хенслоу интересовался его мнением, Капитан начал понемногу успокаиваться.
Утром он не смог заставить себя вылезти из кровати. И не ответил на робкий, повторившийся несколько раз стук в дверь. В конце концов вошла Цинтия. Запавшие глаза ее были влажны. Капитан сидел понурившись.
— Ты хорошо себя чувствуешь, папочка? — тихим дрожащим голосом спросила она.
Капитан кивнул.
— Ты не спустился к завтраку. И я подумала, вдруг ты заболел.
Капитан покачал головой.
— Принести тебе что-нибудь? — с надеждой спросила она. — Апельсинового сока, овсянки? Если хочешь, я принесу.
Он снова покачал головой.
Цинтия жадно ждала его слов, держась за последние крохи гордости, да и их она отдала бы по малейшему знаку с его стороны. Капитан знака не подал.
— Пожалуйста, папочка, спустись вниз, — попросила она, печально поворачиваясь к двери. — Если ты весь день проведешь наверху, я так и буду тревожиться за тебя.
— Хорошо, — сказал Капитан. — Я спущусь.
Следующие несколько дней Капитан отвергал все ее безмолвные попытки примирения, и в доме поселилось уныние. Дети готовы были простить его, он простить их готов не был. То, что они несчастны, никакого удовольствия ему не доставляло. Капитан и сам был страшно расстроен, но какая-то непреклонная решимость не позволяла ему сдаться и поддерживала его в этом лишь мысль, что скоро он вновь отправится в плавание с мистером Симпсоном. Единственное неожиданное утешение получил он от Нэн. В какой-то из этих дней внучка подошла к нему, когда он был один, и ласково поцеловала в лоб.
— Бедный дедушка, — негромко произнесла она, словно размышляя вслух. — Ты приходил ко мне, когда меня мучили страшные сны. Знаешь, они мне все еще снятся.
— Боюсь, с этим я уже ничего поделать не смогу, — сказал Капитан, благодарно погладив ее по ладони.
Следующее свое путешествие Капитан предпринял в совершенной тайне ото всех и, поднявшись на борт корабля слишком рано, мистера Симпсона там не увидел. Он ощущал себя человеком, вышедшим из зловонной пещеры в теплый, обдуваемый ароматным ветерком день. Все казалось ему на редкость прекрасным, даже чайки, которых он всегда считал уродливыми и прожорливыми, и те светились неестественной белизной. Осмелев от душевного подъема, Капитан подошел к офицеру, с которым не был знаком, и спросил, где мистер Симпсон. Спросил, надо полагать, с чрезмерной резкостью, поскольку офицера вопрос явно удивил.
— Это действительно очень важно.
Офицер улыбнулся:
— Конечно. Прошу вас, идите за мной.
— Вы просто скажите ему, что я его жду.
— Да все в порядке, — заверил его офицер. — Пойдемте.
Он отвел Капитана в пустую каюту, спросил, как его зовут, а затем вежливо предложил подождать. Капитан уже жалел, что поддался внезапному порыву. С палубы под ним долетал гул голосов, далекий, нереальный, похожий на звуки, которые слышишь в знойный день на пляже. Капитан ждал, ощущая все большую неловкость, и внезапно на него напало легкое головокружение, и уже все стало казаться ему нереальным.
Наконец в коридоре послышались шаги. Когда дверь начала отворяться, Капитан с облегчением встал, а затем ошеломленно уставился на четверку вошедших в каюту мужчин: на двух офицеров (того, с которым он заговорил на палубе, и второго, украшенного множеством золотых галунов) и двух мужчин в пальто. Один отличался избыточной тучностью, лицо другого было злым и красным. Капитан почуял недоброе.
