Финн - Анна и Черный Pыцарь
— Удивляешься, что могут сделать с девушкой чуть-чуть пудры и туши, Финн?
— По мне, так ты и без того хороша.
— Спасибо, Финн. Давай-давай, говори еще, мне нравится. Ты и так уже заработал себе сомнительную славу.
— Чего? — не понял я.
— Если на улице прознают, что ты провел ночь в одной постели с четырьмя юными леди, твое честное имя будет смешано с грязью!
* * *Название усадьбы Джона — Рэндом-коттедж — всегда озадачивало Анну. Ей казалось, что оно ничего не значит. Вот если бы она называлась, как другие приличные усадьбы, «Лиственницы», или «Вид с холма», или что-нибудь вроде этого, все было бы замечательно. Это было бы понятно. Но Рэндом — что это, спрашивается, такое? Что это могло означать? Анна серьезно заявила, что в следующий раз, когда увидит Джона, непременно его об этом спросит.
Всю неделю я ломал голову над одной математической задачкой, которую все никак не мог понять. В воскресенье после обеда я решил пойти повидаться с Джоном, пока у меня шарики окончательно не зашли за ролики. Анны не было дома, она где-то бегала с друзьями, и у меня был шанс ненадолго ускользнуть. Прогулка до Джона и обратно не должна была занять больше пары часов, так что я надеялся быть дома к ужину. На улице было полно ребят — все во что-то играли. Пока я шел мимо, мне успело поступить предложение на партию в крикет от Хека.
— Не сейчас, старина. У меня дела где-то на час или около того.
Мне еще пришлось миновать скакалки, игру в камушки и в мяч. Я уже почти дошел до верха улицы, когда меня едва не сбила с ног Анна:
— Финн, куда ты идешь? Ты к Джону Ди? Ты на велосипеде?
— Не на этот раз. Я пешком вдоль канала. Буду через несколько часов, Кроха.
Я медленно прошел последние несколько ярдов до конца улицы и уже готов был повернуть за угол и взять курс на канал, когда услышал, что меня догоняет топот двух пар ног, не говоря уже об истошных воплях: «Финн! Финн!» Через мгновение в меня врезались два снаряда системы Анна и Бомбом.
— Финн, — сказала Анна, — почему это так называется?
— Почему что так называется?
— Дом мистера Джона, почему он так называется?
— Понятия не имею. Тебе лучше спросить его самого, когда увидишь его в следующий раз.
— Ага, спроси его, — согласилась Бомбом.
— Но что оно означает, Финн? Что?
— Я расскажу тебе, когда вернусь, — сказал я и повернулся, чтобы идти дальше.
— Вредина, — подытожила Анна. — Финн — старый вредина.
Бомбом набрала воздуха в грудь и составила ей дуэт. Эти две хулиганки бежали за мной и вопили: «Финн — вредина! Финн — старый вредина!» Я оторвался бы от них достаточно легко, если бы меня не перехватила Милли.
— Привет, Финн! Что ты натворил? Опять отнял у детей конфеты?
— Это еще что за дурацкая идея? — возмутился я.
— Ну, если посмотреть, как они за тобой гонятся… — Она указала мне за спину.
Я обернулся, и в тот же момент на меня налетели. Потеряв равновесие, я не слишком элегантно рухнул мордой о мостовую. Мне не составило бы труда встать, но нога Милли придавила меня обратно к земле. Правда, теперь я, по крайней мере, смотрел вверх, а не пахал носом гравий.
— Тихо, тихо, Финн. Тебе неплохо бы отдохнуть и прийти в себя. Старшим негоже так волноваться, какой пример ты подаешь детям?
Я бы с удовольствием бросился на нее, но, пока ее ботинок давил мне на нос, сделать это было трудновато. Тем временем Милли считала: «… шесть… семь… восемь… девять… ладно, вставай».
— Лучше сдавайся, Финн. С такими противниками тебе никогда не выиграть.
К этому времени меня окружили заинтересованно глядящие на меня сверху вниз мордочки.
— Вам, дети, нельзя задирать Финна. Он уже не так молод, как раньше. Что он вам сделал? Отобрал у вас конфеты или что еще?
— Он не хотел для меня что-то сделать, вот что! — выкрикнула Анна. — Он — вредина.
— Бог тебя простит, ты, мелкий дьявол, — успел сказать я, прежде чем нога Милли припечатала меня обратно к земле.
— Вежливо попроси его еще раз, Анна, — хихикнула Милли. — Попроси его еще раз, пока я его держу. Если так пойдет дальше, он сегодня не вернется домой. Давай попроси, а я подержу его. — И она несколько увеличила давление на единицу площади ступни. — Проси, пока он еще дышит.
Ситуация была безвыходной, оставалось делать хорошую мину при плохой игре. Боюсь даже представить себе, что могли подумать случайные очевидцы этой сцены. В любом случае помочь мне никто не мог.
Меня несколько встревожило, когда к компании присоединилась довольно большая собака. К счастью, она вскоре убедилась, что здесь ничего интересного не происходит, и удалилась на поиски подходящего фонарного столба.
— Давай, Анна, задавай свои вопросы. Финн, кажется, возвращается к жизни.
— Финн. — Она произнесла мое имя тем извиняющимся тоном, которым умеют говорить только дети, у которых что-то на уме.
— Милосердия! Я сдаюсь! Что ты там хотела спросить?
— Это слово — Рэндом? Что оно значит? Спроси у него, Милл!
— О'кей, Милл, убери ногу и дай мне встать.
— Я всегда говорила, что гениям в жизни приходится трудно. Если ты будешь продолжать в том же духе, то плохо кончишь, Финн.
Полагаю, Джон не будет возражать, если я скажу ему, что у него таких проблем отродясь не было. Скажу… если, конечно, когда-нибудь доберусь до него!
Оказавшись наконец на ногах, я сделал в сторону Милли пару незамысловатых, но весьма красноречивых жестов, означавших, что в будущем я ее обязательно задушу.
— Пожалуйста, Финн, никакого насилия! Побольше добра и света, и люди к тебе потянутся. Я бы и сама не отказалась узнать, что это означает. Сделай милость, объясни, что это такое?
— Ну, это что-то вроде… это как бы путаница, я думаю. Что-то, у чего нет формы.
— Чтоб мне провалиться, Финн! Ты хочешь сказать, что это много шума из ничего?
— Ну разве разум — это не прекрасно? — спросила она у мира в целом.
Это было не совсем то, что я хотел сказать.
Формулировка явно требовала дальнейшей доработки.
Пока я валялся мордой в гравий, у меня в голове промелькнула какая-то идея.
— Не беспокойся, Кроха, я спрошу у мистера Джона и, когда вернусь, все тебе расскажу.
— Нет, так дело не пойдет. Тебе не удастся вот так просто вывернуться. Говори сейчас, или ты никуда не пойдешь!
— Слушаю и повинуюсь, мой господин! Джинн из сумки готов приступить к исполнению своих обязанностей. Если мне, конечно, удастся найти эту чертову штуковину. Куда запропастилась эта чертова ручка? Когда нужно, никогда ее нет на месте, чтоб у нее все было хорошо.
До Билла дошло первым; он запустил руку в сумочку Милли и вытащил самопишущую ручку. Я провел дальнейшие изыскания в сумке.
— Матерь Божья, откуда тут столько мусора? С этим можно было бы открыть магазин.
— Ты слишком привязан к тому, что, как тебе кажется, ты знаешь, гений, а кроме того, убери свой нос из моей сумочки. То, что там лежит, тебя не касается. Я не права, дети?
— Тогда как насчет листочка бумаги? Может быть, пока вы еще здесь, нароете мне стол и стул?
Она замахнулась на меня сумочкой, но промазала, что было очень здорово, учитывая совокупный вес всего, что там лежало.
— Бумагу, — потребовал я уже решительнее. — Бумагу!
Она вытащила бумажный пакет с яблоками из продуктовой сумки, раздала его содержимое детям и протянула мне пакет:
— Мне это зачтется?
— Это мы еще посмотрим. Если я правильно понимаю твои мотивы, возможно, и да.
Я яростно потряс ручкой над пакетом, который тут же покрылся россыпью разнокалиберных клякс.
— Вот это, — сказал я, продемонстрировав пакет общественности, — и есть рэндом,[15] ну, более или менее 25. Идея ясна? Никакого порядка здесь нет, расположение клякс довольно случайно. Больше ничего про это сказать нельзя.
— Бьюсь об заклад, Финн, чтобы такое понять, нужно много времени, — сказала Милли.
— Я бы сам так не смог!
Для этого нужны настоящие мозги! Куда уж мне — я ведь просто тупица. Ух… наверное, после всех этих треволнений я неделями спать не буду. Чтобы сделать что-то, о чем даже говорить не можешь, нужны настоящие мозги. Надо бы почаще этим заниматься — давать мозгам роздых.
— Идиоты! — крикнул я через плечо, убегая.
Примерно через час я добрался-таки до Рэндом-коттеджа. И вот какой ответ получил я на Аннин вопрос.
— Всего лишь случайность, — сказал Джон. — Причиной тому всего лишь случайность, и ничего больше. Одна из тех давно позабытых историй, о которых рассказывают в сказках. Мне просто повезло. Дать дому такое имя меня заставила прихоть, причуда. Странно, не правда ли?
Он окинул взглядом комнату, в которой мы сидели.
— Мне нравится звать его так. Больше я ничего не могу рассказать вам об этом слове. Случайность, и все тут.
