Владимир Кунин - На основании статьи…
Еще до университета, сразу же после армии, он почти год отработал водителем во Втором таксомоторном парке на Конюшенной. Старые навыки, помноженные на прекрасное знание города и его окрестностей, помогали ему заработать за три-четыре ночных часа примерно столько, сколько обычно платили за «подвал» в шестьсот строк в ленинградской прессе или за получасовую передачу на телевидении.
Возить в ночи приходилось черт знает кого, и поэтому под водительским сиденьем у Кирилла Теплова всегда лежал большой слесарный молоток. Пару раз им даже пришлось воспользоваться…
Но однажды все кончилось. Причем — одним разом! И «лежбище котиков», и разные девицы, стоящие чуть ли не в очередь к старой продавленной тахте Теплова, и многое-многое другое…
В пассажирский порт в очередной раз пришел из Польши теплоход «Стефан Баторий». И на берега Северной Пальмиры (начинающие журналисты просто обожали так называть Ленинград в своих заметках!) должны были сойти несколько сотен иностранцев, о первых впечатлениях которых Кириллу нужно было сделать бодрый комсомольский репортаж для газеты «Смена». Примерно рублей за пятнадцать.
В порт Кирилл поехал на своей «Победе» через Васильевский остров.
На Университетской набережной, напротив Академии художеств, на пустынной автобусной остановке Теплов вдруг увидел такую барышню, такую барышню, каких он в своей жизни никогда не встречал!
Так ему, во всяком случае, показалось в тот момент.
Так оно оказалось и в действительности. Но это было уже потом…
А пока Кирилл решительно послал ко всем чертям и газету «Смена», и польский теплоход «Стефан Баторий», и даже несколько сотен его ни в чем не повинных пассажиров!..
Он тихо притормозил метрах в десяти от автобусной остановки и…
Ее звали Зоя Александровна Каретникова. Можно просто — Зоя.
Двадцать четыре года. Аспирант какого-то там искусствоведения института имени Репина Академии художеств СССР.
Нет. Сейчас она никуда с ним не поедет. Она подрабатывает в детской художественной школе Куйбышевского района — читает там ребятишкам курс истории русской живописи. И через час у нее урок. Но вечером, созвонившись, она может к нему заскочить. Живут они почти рядом. Она тоже на Петроградской стороне. К себе не приглашает — мама, папа, брат…
Вечером она приехала к Кириллу с большой сумкой.
Там была небольшая эмалированная кастрюлька с дивно пахнущими, еще горячими домашними котлетами и чистое накрахмаленное постельное белье: две наволочки, простыня и пододеяльник. И два полотенца — большое махровое и средних размеров, вафельное.
— Это-то все зачем?! — ошалел Кирилл.
— Просто я представила себе, чем примерно может закончиться мой сегодняшний визит к вам, и… решила деловито подготовиться к любым неожиданностям, — почти невозмутимо ответила аспирантка Зоя.
Тут профессиональный холостяк-завлекатель, тридцатичетырехлетний член Союза журналистов СССР Кирилл Петрович Теплов отчаянно перетрусил и запаниковал.
Но котлеты были такими вкусными!
И Зоя была так обаятельна, так иронична и так красива…
У нее были такие ноги!!!
С тех пор прошло сорок пять лет.
«…Коты прекрасно уживаются друг с другом, если у них нет детей. В конце своей жизни Коты или покидают Родину, или кончают жизнь в сумасшедшем доме…»
Журнал «Наука и жизнь». 1963 год. Китайский гороскоп. («Редакционная фальшивка в рубрике «Знаете ли вы…»)По этому же липовому гороскопу Зоя неожиданно и доверчиво вычислила, что по датам своего рождения и она, и Кирилл — КОТЫ.
Это несмотря на внушительную разницу в возрасте.
В первый же год последовали один за другим два аборта. У Кирилла сердце разрывалось от любви, вины и жалости…
Потом Зоя, не без наивного фрондерства, блестяще защитила диссертацию — «Русский реалистический пейзаж 1880-х годов». Но ее оставили работать на кафедре, а три документальных фильма, снятых по сценариям Кирилла, получили все возможные и невозможные премии. Один фильм даже был в Канаде и отхватил какую-то международную премию!
Теплова сразу же пригласили на две студии научно-популярных фильмов — Московскую и Ленинградскую. Работы стало невпроворот.
Любовный быт входил в сытую колею.
Было решено предохраняться изо всех сил и жить только друг для друга. Что, в общем-то, очень неплохо и удалось…
Огромный, широкий, чистый холл университетской «Neuperlach Klinikum» с автоматически открывающимися и закрывающимися дверями был оборудован самым толковым образом. Впрочем, так же, как и холлы всех больших клиник Мюнхена.
Во-первых, никаких халатов для посетителей. Никаких шаркающих, уродливых, одноразовых бахил ядовито-зеленого цвета, натягивавшихся на собственную обувь. Никакого гардероба для верхней одежды. Пришел с улицы? Вытри ноги о жесткий щеточный половик. Жарко в пальто или теплой куртке? Сними их, положи на руку и иди куда надо.
Во-вторых, в холле есть специальный отдел — «Информация». Там все объяснят в лучшем виде. Не без помощи вездесущего компьютера и достаточно толково.
Тут же цветочный магазинчик. Чего желаете? Орхидеи, герберы, розы, гвоздики, ромашки, хризантемы? Нет проблем! Не нужно тащить больному или доктору букет через весь город…
Здесь же в холле — книжно-газетно-журнальный киоск с мелкими сувенирами и маленьким отделом детских игрушек.
А еще — небольшая уютная лавочка с любыми предметами, как говорится, «личной гигиены». Зубные пасты, щетки, шампуни, лосьоны, бритвы, косметика… Кстати! Если больного сюда привезли на «Скорой» и у него с собою ничего нет, к его услугам здесь небольшой выбор пижам и вполне приличных халатов. И мужских, и женских…
Ну, и конечно, кафе! Отгороженное от холла прозрачной стеной из толстого стекла. С добротным ассортиментом вин, коньяка, виски. Не говоря уже о пиве и кофе. Ибо в Мюнхене кафе без пива и кофе может даже и не открываться! Прогорит в первые же пару дней.
Прямо здесь, в кафе, выпекают знаменитые национальные баварские брецели — что-то типа русского кренделя, но более витиеватой формы и посыпанные крупной кристаллический солью.
Здесь вы можете позавтракать, пообедать и поужинать точно так же, как в любом городском недорогом симпатичном ресторанчике.
И, пожалуйста, не удивляйтесь, если рядом, за соседним столиком вы увидите перебинтованного «сидячего» больного, в пижамных брюках, домашнем халате и мягких тапочках на босую ногу. Рядом с ним будет стоять этакая штанга на треноге с колесиками. Наверху штанги будет висеть капельница с чем-то целебным. Оттуда в вену левой руки этого человека будет тянуться тонкая прозрачная трубочка с методично капающим лекарством из перевернутой бутылки. Другой рукой этот больной, дисциплинированно не прерывая процесса лечения, будет держать в руке «масс» — литровую кружку пива и, задумчиво оглядывая посетителей кафе, тихонько потягивать какой-нибудь «Paulaner» или «Augustiner». Очень популярные марки пива в Мюнхене!
Зоя Теплова уже допивала свой кофе, когда сквозь прозрачную стеклянную стенку увидела в холле клиники Полину. У которой несколько лет тому назад, еще в России, Рифкат Алимханов за тысячу долларов купил фамилию «Коган».
Вопреки категорическому запрету пользоваться в стенах клиники мобильными телефонами, о чем повсюду гласили небольшие плакатики со схематичным изображением мобильного телефона, перечеркнутого жирным красным крестом, Полина разговаривала по такому телефону, трусливо, неловко и глуповато прикрывая его плечом и плоским пластиковым пакетом магазина «Lidl».
Зою совершенно не привлекала сейчас встреча с этой несимпатичной ей женщиной, и поэтому она не торопилась расплачиваться с официанткой. Даже подумывала — а не заказать ли еще что-нибудь, чтобы хоть как-то протянуть время и не сталкиваться с Полиной.
Не прекращая телефонную болтовню, Полина так же трусливо огляделась вокруг — не видит ли кто-нибудь ее, нарушающую запрещение администрации клиники, — и сквозь прозрачную стену кафе узрела Зою Теплову, сидящую за столиком. Она быстро закончила разговор, спрятала телефон и направилась к Зое.
Подошла, поздоровалась и постаралась вежливо улыбнуться. Тут же став пугающе похожа на артиста Мартинсона в гриме продавца пиявок Дуремара из старого фильма «Золотой ключик».
От Рафика Зоя знала, что фрау Полине Коган всего шестьдесят один год, но еще неделю назад Кирилл сказал на ухо почти семидесятилетней Зое, что внешне Полина запросто могла бы сойти за Зоину бабушку…
«Чур меня, чур от такой бабушки!» — шепнула ему тогда Зоя, но комплимент оценила и благодарно поцеловала Кирилла Петровича в нос.
— Слушайте!.. Можно к вам присесть? — спросила Полина.
