Алеся eprst2000 - Было такое...
А тот его берет и укладывает.
Пес опять пытается идти.
А тот его берет и укладывает. И даже… вот тут уж я его просто окончательно возненавидела… ИЗВИНЯЕТСЯ ЗА СВОЮ СОБАКУ.
И предлагает еще вкатить наркозу.
Ветеринары говорят, что опасно. Пусть этот сначала подействует.
Нет, давайте скорее, МНЕ ЗАВТРА НА РАБОТУ.
Пса уносят, вкатывают еще.
Кладут под колеса, актер по сюжету берет и несет его. Глаза открыты, язык из пасти вывалился.
И всю оставшуюся смену вместо того, чтобы работать, я бегала к машине с ветеринарами и спрашивала, ну как он? Как? Ну как он? Отошел? Нет?
А у пса судороги начались. Ему давай какие-то уколы делать.
Ужас.
Если честно, то эта сцена не вошла в фильм. От нее просто отказались. Лишняя.
Я опять отвлеклась.
Мы как-то снимали у метро Рижская.
Участвовала массовка 50 человек.
И чувствую, что их как-то меньше становится. Меньше и меньше.
В автобусах нет. На площадке нет. По дороге из автобуса на площадку — нет.
И тут мне кто-то подсказывает, что вы, миленькая, в туалет-то спуститесь. Кто-то добрый подсказывает, стукачок среди массовки.
Туалет довольно таки общественный и ужасно вонючий. И вот там, в дыму, смраде и под звуки слива, тусуется добрая половина народа. Полночи уже тусуется. Мужики общаются про политику, про спорт. Даже пара женщин в мужском отделении затесалось.
Типа клуб по интересам. Лишь бы не работать. И просидев ночь в туалете получить бабла. Пока старики мерзнут на улице, эти здоровые лбы тут… СУКИИИ!
— А ну-кааа, быстро вышли! ВСЕ!!! Все_быстро_и_пошли_наверх!
И они стадом, покорно, шаркая по ступенькам, благоухая впитавшимися запахами, идут…
— Все по своим местам! Стоим и ждем! И никаких туалетов!!! У меня лично будете отпрашиваться! ЛИЧНО!!! ПО СПИСКУ ССАТЬ ПОЙДЕТЕ!
Мама привела своего ребенка. Вместе они играют маму с ребенком. Ребенок хочет спать. Мама дергает его за руку.
И тут я проявляю полный непрофессионализм. У меня его и так не много.
Их жалко, жалко этих стариков, жалко этого ребенка. Хотя я должна жалеть съемку, группу, бюджет фильма. Эти люди сами сюда пришли, они за это денежку получат. Но мне их все равно жалко. Потому что холодно, мне ужасно холодно. И им тоже.
Висну на режиссере массовки — ну когда отпустииим, люди замерзлиии, давай отпустииим.
— Обед на площадке! Уважаемые актеры массовых сцен! Вы можете погреться в автобусах и перекусить.
И все разом — гоп! Бегом, толкаю друг друга, тащат за руки детей, которые еле ногами достают до земли. Бегом в автобусы! БЕГОМ!!! Занять место потеплее!
Я бегом в буфет. Массовку обычно кормят Дошираком. Им надо кипятку из термоса. Кипяток катастрофически быстро заканчивается. Я бегу выбивать еще термос. В автобусах какая-то тихая паника. Ощущение абсолютной войны и голода. В драку за кипяток, кто-то протягивает коробочки с Дошираком на задние ряды, их тут же перехватывают, проливают кипяток за шиворот впереди сидящим…
Ужас.
— Тихо!!! Кипятка хватит на всех!!! ТИХО ВСЕ!
Если бы был пистолет, можно сделать контрольный выстрел в воздух.
Ощущение полного сумасшествия. На них просто противно смотреть. Нелюди.
Но их ужасно жалко.
— У вас есть полчаса! За это время вы должны погреться и покушать. Да?
— Дааа… дааа… — гул по всему автобусу.
Проходит час. Слышу команду в рацию: «Алеся, выводим массовку из автобусов» — «Всех?» — «Давай частями».
В автобусе тихо, люди спят. Полумрак.
— Уважаемые актеры массовых сцен!
Помните, в фильме «Экипаж» стюардесса, знающая, что дела плохи и возможно самолет разобьется, выходит к пассажирам и делает улыбающееся лицо: «Уважаемые пассажиры…»
— Уважаемые актеры массовых сцен! Потихонечку собираемся и выходим.
Из-за спинок кресел торчат головы, кто-то слышит, но делает вид, что спит.
— Сначала выходят мужчины.
И идешь по рядам, считая по головам:
— Вы, вы, вы, встаем, просыпаемся, и вы тоже, и вы, и вы, вы, вы и вы. Встаем, встаем. Идем на площадку!
У нас бригадиром массовки была женщина с чудным именем Эльза Серафимовна. Задача бригадира массовки обзвонить всех, собрать, следить, чтобы не разбежались.
Мы попросили ее привести пару темнокожих студентов. Трясу одного из них:
— Извините, просыпайтесь… Пойдемте.
Он делает вид, что не понимает.
— Эльза Серафимовна… Помогите поднять ребят, наших… эээ…
Думаю, как сказать-то?… слова путаются… наших… негров? Так не политкорректно.
— …наших афроамериканцев.
Эльза Серафимовна зычная женщина. Из другого конца автобуса как заорет:
— Эй!!! АФРИКА!!! Поднимаемся и идем работать!!!
— Ну да. Африка. Так. Все мужчины выходят. Женщины, старики и дети остаются.
И вот теперь у меня уже полное ощущение, что я их собираю в газовую камеру. Сначала мужчин, потом остальных. А в рацию уже всех требуют.
— Так. Теперь женщины. Вы, вы, вы и вы. И вы.
Мамаша тянет ребенка. На ухо ей:
— Оставьте ребенка в автобусе.
— Режиссер заметит! Будет ругаться.
Ну и дура же ты, думаю.
— Оставьте ребенка в автобусе.
Дедок засобирался на площадку.
— Нет, вы пока сидите.
И строго глядя ему в глаза, чтобы все слышали:
— Для вас у нас будет отдельная сцена. Вам еще долго работать. Будьте здесь и никуда не выходите!
Нельзя ему честно сказать «Сиди, дед». Чтобы другим неповадно было.
Выхожу из автобуса и замечаю замешкавшегося мужика.
— Пойдемте на площадку.
Набегалась за ночь, уже без эмоций. Во взгляде читается: «Мужик, давай без разговоров. Выходи, сука». Невыспавшаяся женщина — это страшно. Он чуть испуганно смотрит и головой медленно мотает, мол, неа, не пойду. Стараюсь быть спокойной и вежливой. А у самой внутри все клокочет!!!
— Пойдемте, пойдемте. По-хорошему пойдемте. Я сказала — ПО-ХОРОШЕМУ.
Он губы поджимает и по сторонам оглядывается. Подмогу ищет. За автобус держится и меня почему-то не понимает.
— Послушайте… Или вы сейчас, вот прямо сейчас со мной идете, или идете один, но домой и без гонорара.
— Извините, но я не пойду.
— Почему?
— Я водитель автобуса.
На площадке тем временем во всю уже идет съемка. Время пять часов утра. Мороз крепчает. По сюжету стоят мангалы и пара кавказцев изображает, как жарится шашлык. За место у мангала идет драка. Русские напирают и возражают, что только кавказцы жарят и греются. Армяне категорически не сдают позиции. Начинается небольшой национальный конфликт.
Ааа, думаю, да пошло оно все. Не могу так. Тихонько подхожу к старикам и отправляю в автобусы. Они стоят и у них от мороза в глазах слезы. Как бы сказал мой дедушка «глаза, полные слезьми». По морщинам текут, они их платочками вытирают, валенки друг об дружку обстукивают.
— Сейчас в автобус, я вас позову.
А сама думаю, что мне по шее за такие дела будет. Ну и хер. Одному старику не повезло. Он с женой пришел, их надо было вместе отправлять. А нельзя. Она баба, всем остальным растреплет. И тогда все усилия напрасны.
Детей отправляю. Массовки все меньше и меньше, но уже все в такой запарке, что не обращают внимания.
Тут и конец смены.
Подходит дед, ну тот, которого я в автобусе оставила.
— Внучка, спасибо.
Он понял.
А вообще-то я вам про осень хотела рассказать. О том, как скоро прилетят белые мухи и будет красиво.
Я как всегда отвлеклась.
2005/09/22
Один раз я испытала животный ужас.
Как-то раз поздно вечером провожала на Рижском вокзале продюсера. Договорились с мужем, что он меня встретит и вместе поедем домой.
Выхожу с вокзала, вижу, что машина на другой стороне улицы. Спускаюсь в переход… Знаете, я такого ужаса никогда не испытывала. Я даже первый раз в жизни испытала оцепенение.
Если на дороге стоит одна проститутка, то совсем не значит, что у вас нет выбора. Потому что если завернуть за ближайший угол, то там будет полный ассортимент. Все это сравнимо с ситуацией тараканов в доме. Вы видите одного и сильно не нервничаете. Потом вдруг устраиваете генеральную уборку, поднимаете завалявшуюся газету в углу, а там — кишмя кишит. Буквально в самой газете и кишит, тараканы капают из нее неровными кучками и в панике разбегаются в разные стороны. Лично меня бы в такой ситуации вырвало.
Так вот в переходе кишмя кишело. Проститутки тихо шуршали, терлись друг об друга болоньевыми куртками и по кругу передавали помаду. Трудовая смена, вероятно, только начиналась, вид у них был достаточно бодрый и не использованный. А у меня как раз после рабочего дня довольно таки потрепанный. И я так аккуратненько, по стеночке, по стеночке дохожу до середины перехода. В это время проституток начинают сортировать.
