Сильвия Аваллоне - Стальное лето
И все же Маттиа нельзя было назвать безнадежно плохим человеком — это следует уточнить.
— Ты уверен, что хочешь оставить его за бортом? — спросил он, усаживаясь в машину. — Кристиано ведь психанет.
— Да пусть психует, придурок! — сказал Алессио, поворачивая ключ зажигания. — Раньше надо было думать. Друг, который трахает несовершеннолетнюю в компании своего шефа, — как тебе такой расклад? Пусть спасибо скажет, что я ему морду не набил.
На заднем сиденье чирикнул мобильный телефон.
Алессио взял его и увидел на экране надпись: восемь вызовов без ответа.
Папа.
Алессио переключил передачу, и машина рванула с места.
15
В полусне Анна покрутила головой. Растрепанные кудряшки дрогнули. Потом повертела ступнями, маленькими и изящными, с ноготками, накрашенными лиловым лаком. Затем с закрытыми глазами схватилась за край простыни и откинула ее.
На ней была белая хлопковая пижама с клубничками. Вырез слегка приоткрывал грудь.
Из этой пижамы она давно выросла: вполне взрослые очертания бедер с клубничками сочетались плохо — или чересчур хорошо.
Шли минуты, а она ничего не замечала. В ее комнате был гость, мужчина. Он сидел совсем близко с кроватью и наблюдал за ней. Свет вливался в комнату сквозь щели в ставнях; смешиваясь с пылью, он напоминал сахарную пудру.
Было девять часов утра. Маттиа смотрел на Анну уже с полчаса. Стараясь не шуметь, он внимательно ловил каждое ее движение и не мог оторваться.
Ей бы очень пошла комбинация беби-долл, подумал он, из полупрозрачного черного кружева. И тут же решил, что в комбинации ее красота была бы другой. Более взрослой, что ли. А так, в спокойном утреннем свете, девушка была чиста, как ангел.
От нее исходил запах молока. И он с наслаждением вдыхал этот запах.
Что-то ее беспокоило: она почесала сначала живот, потом спину. Потом неизвестно чему улыбнулась и наконец приоткрыла заспанные глаза.
Но его она еще не видела. Сев в кровати, Анна тряхнула гривкой, посмотрела на будильник и только после этого перевела взгляд на Маттиа.
— Ой, — вскрикнула она.
Карие глаза с желтыми прожилками. «Веснушчатые, как щеки», — подумал Маттиа и улыбнулся Анне. Он был ослеплен ее красотой.
Но Анна уже не улыбалась. На стуле у ее кровати сидел незнакомец и таращился на нее хитрыми глазищами. Было от чего растеряться!
— Ты кто? — спросила Анна и немедленно натянула на себя простыню. Однако краешек груди так и остался обнаженным. Разумеется, Маттиа это заметил и улыбнулся еще шире. Он сознательно медлил с ответом: растерянность девушки его забавляла.
Бросив взгляд на кровать брата, Анна обнаружила, что его там нет. Тогда, сбитая с толку, она вопросительно уставилась на незнакомца.
— Меня зовут Маттиа, — наконец сказал парень. Он протянул Анне руку, но та глянула на нее косо. — На самом деле, мы уже знакомы, но ты меня наверняка не помнишь — ты тогда совсем маленькой была, лет восьми-девяти.
Анна вся залилась краской, она так и не заметила, что у нее полгруди торчит наружу.
— Мамааа! — крикнула она, не выдержав напряжения.
— Мамы нет дома, — покачал головой парень. — Ты попалась!
Поняв, что он над ней подтрунивает, Анна немного успокоилась.
— А куда мама пошла? И где Алессио? И ты что тут делаешь? — спросила она.
Маттиа провел пятерней по своим темным кудрявым волосам и стал прохаживаться по комнате. Он знал о своей привлекательности и хотел произвести впечатление на эту девушку-ребенка. С наигранным интересом он рассматривал постер Бритни Спирс на стене — артистизма ему было не занимать.
— Твоя мама пошла по делам. Кстати, она пригласила меня на обед и была со мной очень любезна! — Маттиа оторвался от постера, чтобы взглянуть на Анну, которая сидела разинув рот и крутила край простыни.
— Брат твой внизу дерется с Кристиано, — продолжил он. — А я — друг Алессио. Так получилось, что жизнь нас развела, но, все, как видишь, меняется.
— То есть как это дерется с Кристиано?
— Ну, фигурально выражаясь. В общем, они выясняют отношения. Достаточно оживленно, — со смехом пояснил Маттиа.
Он вышагивал от стены к стене, и Анна следила за его передвижениями, крутя головой, как в мультяшке.
— Когда же ты пришел?
— Около пяти утра.
— И где ты спал?
— Здесь. Вот на этом стуле, — сказал Маттиа, указывая на стул с предельно серьезным выражением лица.
— Значит, ты подсматривал, как я сплю! — воскликнула Анна и снова зарделась.
Маттиа это заметил и, хитро улыбаясь, с чувством прошептал:
— Уверяю, ты была очаровательна.
У него были изумрудно-зеленые глаза, красиво очерченные губы и роскошные волнистые волосы.
Анна соскочила с кровати, босиком подбежала к окну и подняла жалюзи. В полном смятении она уставилась на лицо этого загадочного парня, который теперь нахально растянулся на ее кровати.
Маттиа полной грудью вдохнул ее запах, исходящий от простыней.
— Может, я и вправду тебя знаю… Не помню точно, но я действительно где-то тебя видела, — сказала Анна, стоя перед ним навытяжку и жестикулируя гораздо активнее, чем обычно.
Маттиа подумал, что у нее отличные ноги и что для тринадцати лет она очень высокая и прекрасно развитая.
— Да ты сто раз меня видела, но не замечала — слишком была занята своими Барби и подружками, — усмехнулся он.
На носу Анны выступили капельки пота. Вместе с солнечным светом в комнату проникла жара, и ей отчаянно хотелось раздеться. За окном царствовал раскаленный август, и внутри нее тоже словно топку включили. Ни один мужчина, за исключением отца и брата, не видел ее в пижаме, а тут… Анне казалось, что она идет голой по многолюдному проспекту, ей иногда снилось такое.
Она уже успела разглядеть, насколько этот парень красив. Взрослый, уверенный в себе… Смуглое лицо с высокими скулами казалось высеченным из мрамора. В глазах читалась властность. Росту в нем было под метр девяносто.
А плечи… Да на таких плечах можно целую планету таскать!
— Где ты живешь? — Анну распирало любопытство.
— Здесь недалеко. Живу один.
— И почему?
— Мне нравится одиночество, — соврал он и, покашляв для пущего эффекта, добавил: — Я морской волк.
— Ооо!.. — восхищенно протянула Анна. Недавно она читала Хемингуэя и теперь видела перед собой одного из его героев. Сильного и мужественного…
— Я недавно вернулся в Пьомбино. Провел три года в России, на Черном море.
Анна наконец сообразила, что стоит полуголая, в идиотской пижаме. Стараясь скрыть смущение, она бочком пробралась к шкафу и вытащила оттуда первый попавшийся свитер — теплый, зимний, который совершенно не вязался с одуряющей жарой на улице. Но Анна уже не понимала, что делает. Вся пунцовая, она натянула свитер на себя.
Маттиа конечно же отметил ее смущение и подавил приступ неудержимого смеха. Ему не хотелось пугать девушку еще больше. Она ему определенно нравилась — такая милая, такая неопытная…
— А ты чем занимаешься?
— Хожу в школу, — пробормотала Анна. Коленки у нее подгибались, и она решила присесть на кровать.
Маттиа, будучи на десять лет старше Анны, с легкостью просчитывал каждый ее шаг, но этот спектакль нравился ему все больше и больше.
Он придвинулся к ней на пару сантиметров.
— В сентябре пойду в классический лицей.
— Ни х… рена себе… Так ты, значит, умница!
— Мне нравится учиться.
— Правильно, не на Алессио же равняться. Кстати, что-то он долго… — Маттиа недоуменно посмотрел на часы.
Увидев это, Анна почувствовала, как по ее спине пробежал холодок.
— А ты где-нибудь учился? — поспешила спросить она, будто хотела задержать парня.
Но Маттиа не надо было удерживать — он с удовольствием начал рассказывать:
— Да, я закончил училище. Правда, я там скорее штаны протирал… Э… — спохватился он. — Знаешь, мне всегда нравились стихи.
Это, конечно, было сказано, чтобы произвести впечатление. Какие там стихи — смешно даже! Но девчушка была совершенно очарована.
— Стихи? Такие, как у Пасколи? — спросила она.
— Точно! Пасколи, потом Кардуччи, Бодлер, Данте, — стал перечислять Маттиа, выскребая из памяти имена наугад. — Я часто читал их стихи во время плавания, перед сном.
Анна представила, как Маттиа, лежа на куче мешков в полумраке трюма, при свете свечи взахлеб читает какой-нибудь сборник сонетов. Сердце в ее груди забилось еще сильнее.
Анна сидела со скрещенными по-турецки ногами, Маттиа лежал, сцепив руки на затылке. Оба изучающе смотрели друг на друга. Она удивлялась новым для себя ощущениям — волнительно-приятным. А он удивлялся, насколько ему нравится сестренка друга. Анне хотелось дотронуться до него, чтобы убедиться, что он настоящий. А ему хотелось поцеловать ее в затылок.
