KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Михаил Вершовский - А другого глобуса у вас нет?..

Михаил Вершовский - А другого глобуса у вас нет?..

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Михаил Вершовский, "А другого глобуса у вас нет?.." бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Эстет такой может быть и прав, но исключительно со своей в доску эстетской колокольни. Потому что «жрите дерьмо», не только произнесенное по-французски, но даже пропетое под аккомпанемент камерного оркестра, остается простой по сути рекомендацией то самое дерьмо – жрать. А если и впрямь Трюдо тщился протащить какие-то исторические параллели, то я, считая его крепко неумным человеком, заблуждался. Потому что в таком разе он просто полный идиот. Ведь фразочка-то беззаботной французской королевы явственно показывала, что с головой у нее крепко не в порядке было. Каковую проблему очень скоро и сняли – с помощью гильотины. И если раскрепощенный Трюдо именно эту историческую аналогию в виду имел, то уж судите сами о количестве и качестве премьеровых извилин.

А то вот вам еще для разнообразия – опровержение в техасской газете «Остин Кроникл» (свежая вполне история). Я это опровержение комментировать никак не буду, но журналистам (не самое любимое мною племя), его написавшим, пятерку с плюсом ставлю без колебаний.

«На прошлой неделе наша газета ошибочно сообщила, что Эрик Митчел (член городского совета в Остине) прокричал „Идите в ж…“ жителям района Суэд Хилл на заседании жилищного комитета в прошлом году. На самом деле мистер Митчел обратился к ним со словами „Идите на…“. Газета сожалеет о совершенной ошибке.»

Еще больше многоточий содержала эмоциональная речь темнокожего конгрессмена Гаса Сэвиджа (фамилия его переводится, кстати, как «дикарь» – и это не просто кстати, а, на мой взгляд, очень кстати), обращенная к репортерам газеты «Вашингтон Таймс», пытавшихся взять у него интервью.

«Я с вами, белыми выб…, разговаривать не буду… вы, суки е… из белой прессы. Идите на…, ж… вы этакие,… вашу мать.»

Но вот характерная деталь: весьма раскрепощенно общаясь с народом (что мы уже могли оценить), те же самые господа – без исключения – невероятно чувствительны, когда кто-либо непочтительно отзывается о них самих. Конгрессмен Сэвидж в своих жалобах на этот счет уже давно стал в Соединенных Штатах притчей во языцех. И посмотрите, как в те же годы, когда им был дан лаконичный совет народу «жрать дерьмо», изливал душу оскорбленный до самых ее глубин Пьер Трюдо, жалуясь на не самый радушный прием, оказанный ему в Саскачеване:

«Если вы хотите меня хоть раз еще увидеть, не тащите с собой плакаты „Трюдо свинья“ и плакаты про то, что Трюдо гоняется за бабами – потому что я с вами разговаривать не буду. Я не шел в политику для того, чтобы меня оскорбляли».

Кстати, заявление и честное, и справедливое. Какой же идиот прется в политику для того, чтобы его оскорбляли? Порядочный идиот прется в политику для того, чтобы оскорблять – безнаказанно – самому.

Так что сдержанность – во всяком случае, в наше с вами время – для политика вещь совершенно необязательная. Что бы там языкознание на этот счет ни пыжилось доказать. И, кстати, не только необязательная, но для здоровья впрямую вредная. Что вовсе не я придумал, а современная наука психология утверждает.

Так оно выходит, что сдерживая себя в проявлении всяких там отрицательных эмоций – так это наука психология излагает – мы эти эмоции как бы внутрь себя запихиваем и утрамбовываем, где они и начинают свою гнусную разрушительную работу вести против нашего собственного организма. Изжога, гастрит, язва желудка. Словом, был человек – нет человека.

Потому политики в одном-то уж супротив правды не грешат. Заявлено ими (это уж я думаю, без исключений, иного от них еще никто не слышал): «Забота о человеке» – так они о нем и заботятся. О том самом, единственном и неповторимом. Тотально раскрепощаясь в непримиримом сражении с внутренними болячками. Как чего приперло – так сразу наружу. Захотел в рожу дать – дал. Захотел матом пройтись – крой его, гада, трехэтажным. Приспичило штаны спустить – скидывай к чертовой матери, здоровье дороже. А иначе – изжога, гастрит, язва.

Так и живут. Как вот в Штуттгарте, в Германии. Где затеяли было дискуссию телевизионную с кандидатами в мэры проводить, а одного-то кандидата, Удо Бауха, пригласить и не пригласили, не знаю уж почему. Другой какой смолчал бы, обиду там затаил, за сердце хватался бы. А он – нет. Отрицательная эмоция? А еще бы. Значит, в себе не держи, выплескивай наружу!

Наш герр Баух и выплеснул. Явился в аудиторию, где теледебаты проводились, да с топором. И тем топором кабель телевизионный перерубил к чертовой матери (привет товарищу Македонскому). Ни мне, ни вам. И мешок здоровья на этом деле сэкономил – в полном соответствии с достижениями науки психологии.

Или вот совсем уж на другом конце планеты, где господин Тенг Боонма, президент Торговой палаты Камбоджи, рейса своего в аэропорту дожидался. А его, этот рейс, раз перенесли, да другой. Сразу скажу, что господин этот образованный оказался, в курсе последних достижений науки о человеке. Потому что, расстроившись, вышел на летное поле да и расстрелял в упор шину лайнера, что ближе других к нему случился. Из пистолета собственного и расстрелял.

Потом его стыдить было стали, спрашивать, не жалеет ли, что так вышло. На что господин Боонма подумал, и сказал, что и впрямь жалеет. Жалеет, что одно всего колесо и грохнул. Надо было и три остальных. (Я так думаю, с одной-то шиной не все он выложил, что на душе накопилось.)


Но согласитесь все же, что каждый тут раз без провокации – по отношению к бедолаге-политику, у которого и так забот полон рот – не обходилось. И ведь провокации такие на каждом шагу ихнего брата поджидают.

В 1996 году, в самый разгар избирательной компании в конгресс штата Теннеси, ехал конгрессмен упомянутого штата Лес Уиннинхэм в собственной машине и с собственной же супружницей. И так бы он себе мирно и ехал, не случись на улице некая стервозная и злоумышленная особа.

Которая нагло по этой улице дефилировала, напялив при том свитер с портретом политического противника конгрессмена Уиннинхэма. На обозрение всему идущему и едущему мимо люду. Тут, конечно, конгрессмен вдарил по тормозам и выскочил из машины снимать возникший по вине злоумышленницы стресс.

Сначала он к совести ее взывал – хотя и не без трехэтажных аргументов. Потом, когда негодяйка свитер снять отказалась (то ли холодно ей в ноябре голышом было, то ли еще почему), конгрессмен свою подругу жизни из машины и выкликнул. А уж та свое дело знала на все сто – расквасила вражине нос да еще ногами попинала от души. Пресекла, стало быть, провокацию в корне – в трогательной заботе о мужнином здоровье.


Так что, как видим, довольно раскрепощенно эта публика с народом общается. Но если кто тут подумал, что господа политики парламентские выражения (в традиционном, так сказать, смысле) для внутреннего употребления приберегают – для общения, то есть, с себе подобными – то подумал не очень и крепко. Рекомендации науки психологии ихним братом выполняются неукоснительно и без исключений – будь то на улице или на парламентской сессии.

В далекой, но демократической Австралии члены парламента по давней уже традиции кроют друг друга так, что дым столбом. Хотя и не без изящества, надо заметить. Вот всего лишь некоторые примеры того, как тамошние народные избранники к коллегам адресуются: «сводник надушенный», «шлюха», «дурак безмозглый», «слизняк», «подонок», «дурдомовский пациент» и «блевотина собачья». (Опять-таки, не уверен я, что все эти эпитеты так уж вопиюще несправедливы…)

В спокойной на первый взгляд Канаде такой обмен мнениями тоже никакая не редкость. Депутат парламента Уильям Кемплинг, например, в своей речи дал такой краткий, но изумительно емкий портрет своей политической оппонентки Шейлы Копс: «Какая б…!» Столь же кратко и энергично характеризовал одного из своих политических противников премьер страны Брайан Малруни: «Сволочь е…ная.» А что в самом-то деле – век стремительный, расшаркиваться да менуэты с врагами водить времени нету.

А ведь и то сказать надо, что в парламентах этих не только цитаты с забора в ход идут. Иногда тотальное раскрепощение – забота, как мы установили, о здоровье – само в свою очередь немалую угрозу тому же здоровью представляет. Секретарь японского парламента Мизуно Горо не так давно сетовал на опасности своей профессии: «Конечно, если член палаты выкрикивает оскорбления, я все это записываю. Но случалось, что у меня отнимали мой блокнот, а один стенограф лишился зуба при столкновении с летящей пепельницей». (Умеют они там, на Востоке, вот эдак красиво завернуть. То есть, не так, что заехали там пепельницей в рожу, а именно некое столкновение с неким едва опознанным летающим объектом, неизвестно кем в полет отправленным).

А на Тайване, что от Японии в общем-то недалече, парламентские бои – в самом наипрямейшем смысле – происходят с регулярностью обязательной. Там если какая сторона неудобный для другой стороны вопрос на голосование тщится вынести, так тут же представители этой обиженной стороны к микрофону несутся, выдирают его с корнем и тем же микрофоном негодяев лупцевать принимаются. Не без того, конечно, чтобы на сдачу нарваться. В общем, баталия происходит и массовая, и бурная. С разбитыми носами, вывихнутыми жевательными аппаратами и прочими боевыми ранениями. И не раз-другой, а, как я уже сказал, с регулярностью. Обязательной.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*