Альфред Кох - Отходняк после ящика водки
Здесь нужно объяснить, что в США, в их местных городских парках культуры и отдыха, которые, как правило, располагаются вдоль берега какого-либо водоема (в данном случае это был Тихий океан, а вот в Чикаго, например, это озеро Мичиган), на лужайках стоят вкопанные в землю мангалы-грили для всех желающих и деревянные столы с лавками. Поэтому поехать «на шашлыки» в понимании американцев означает заскочить в супермаркет, накупить мяса (можно и уже замаринованного), всяких приправ, древесного угля и отправиться в городской парк.
Формально спиртное в таких публичных местах пить нельзя. Но если бутылка завернута в пакет и не видно этикетки, то пей – хоть упейся, потому что у полицейского, который следит за соблюдением этого закона, нет права на обыск, а попытка заглянуть в пакет – это обыск. Таким образом, берешь бутылку водки, ставишь ее в бумажный пакет – и пей на здоровье: спросят, скажешь – минералка, и дело с концом; вино – сок, коньяк – кока-кола и так далее. Это если по стаканам разливаешь, а если из горла, то и вообще не о чем разговаривать. Поэтому американцы любят пить из горлышка – меньше вопросов.
Под акулу было решено взять белого калифорнийского рислинга из Напа-Вали. Приобретены были пластиковые стаканчики, такие же вилки и ножи, бумажные тарелки, салфетки. Вымочив примерно полчаса стейки из акульего мяса в уксусе, посолив и добавив специй, мы бросили их на заранее поставленную на решетку сковородку, в раскаленное растительное масло. Буквально пять минут – и на тарелках появились первые куски жареной акулятины.
С винцом и зеленью, да с белым майонезом, она оказалась совсем даже ничего. В советские времена нас кормили настолько гадкой рыбой типа хека, что уже и акулятина показалась нам съедобной. Сразу в голове появилась одна из любимейших наших мыслей о большей российской приспособленности к различным лишениям и испытаниям. В частности, к пытке несъедобной пищей. Почему-то этим принято гордиться. Типа: вот мы говно можем кушать, а вам, разнеженным англосаксам и галлам, слабо! Безусловно, говноедение – это одна из основных наших доблестей. Короче. В ресторане я бы акулу не заказал. Невкусно. Съедобно, но не более того. Хотя, например, в китайской кухне суп из акульих плавников я очень даже уважаю. Но то китайцы. Они по части говноедения ушли еще дальше нас…
Потом были встречи с акулой у берегов Новой Англии. Есть такой остров недалеко от Бостона – Нантакет. Там мы ловили небольших блюфиш и камбалу. Как говорят, «на жареху». Иногда попадались и акулки. Небольшие, сантиметров по восемьдесят. Мы их выбрасывали обратно в океан: сравнения с жареной камбалой акула явно не выдерживает.
Потом были еще встречи. Я постепенно начинал привыкать к мысли, что вот вроде все говорят: «Ах, акула! Ох, круто!» – а я могу сказать только, что ловил я ее, ел я ее и никаких впечатлений не получил ни от одного, ни от другого. Однако оказалось, что все было впереди…
Как-то на весенние каникулы я поехал с дочкой в давно обещанную ей поездку в Южную Африку. Традиционный набор африканских прелестей включал в себя водопад Виктория на реке Замбези (на границе между Замбией и Зимбабве), Крюгер-парк в ЮАР со всем классическим набором жителей саванны (слоны, бегемоты, носороги, жирафы, все виды антилоп, львы, леопарды, гиены, гепарды и пр.), мыс Доброй Надежды, Кейптаун, Иоганнесбург… Странные страны. Такие далекие и одновременно такие похожие на Россию… Но об этом в другой раз.
В наш маршрут также была включена встреча с большими белыми акулами. В соответствии с программой все должно было выглядеть так: мы приезжаем в небольшую прибрежную деревушку в двух часах езды от Кейптауна, садимся в традиционный рыбацкий катер и отправляемся в океан. Там, километрах в десяти от берега, мы должны, надев гидрокостюмы и акваланги, сесть в специальную клетку, которую опустят в воду и начнут разбрасывать вокруг нее куски рыбы. Появляющихся белых акул (обещаны экземпляры длиной три – шесть метров) мы фотографируем – и все, конец аттракциона.
Как это часто бывает, действительность внесла некоторые коррективы и оказалась не такой благостной. Когда нам показали катер, в котором мы должны будем плыть в океан, то мы насторожились – он был не более шести-семи метров длиной. Выходить на нем в океан было само по себе довольно адреналинистым мероприятием – ведь волны в океане гораздо выше его. Клетка, которая была взгромождена на катер и привязана веревками к его корме, имела форму бочки высотой два с половиной и диаметром примерно полтора метра. Она была сварена из проволоки толщиной не более пяти миллиметров, с ячейками сантиметров по двадцать. Кроме этого, посередине клетки имелось отверстие по всей ее окружности, куда свободно просовывалась голова, и нижняя часть бочки соединялась с верхней только в четырех местах.
Нашими провожатыми в этом путешествии оказались два здоровенных бура, которые мило болтали друг с другом на африкаансе, отдаленно напоминающем немецкий, а к нам обращались по-английски только для коротких инструкций и четких директив. Так, наверное, в незапамятные времена африканеры разговаривали с рабами-неграми. Бесстрастно, коротко, ясно. Подлежащее, сказуемое, точка. Нужно сделать так-то и так-то. Если ты этого не сделаешь, акула тебя съест. Вопросы есть? Вопросов нет. Им заплатили деньги. Они должны отвезти нас к акулам и вернуть обратно.
Со мной были две девочки: дочка двенадцати и племянница семнадцати лет. Наших двух молодых ражих хлопцев совершенно не интересовало, что они могут напугать детей своими угрозами, да и у меня очко не железное. Они делали свою работу: везли людей на встречу с большими белыми акулами. Деньги уплачены. Бояться поздно. Мол, если испугались, то давайте вернемся. Нам же лучше. Денег мы вам все равно не вернем.
Дальше начался инструктаж, который тоже не добавил оптимизма. Значит, так: во-первых, акулы пугаются пузырьков, которые вырываются изо рта, если использовать акваланг. Поэтому вы, конечно, можете быть в акваланге, но имейте в виду, что тогда вероятность того, что акула подплывет близко, не очень высока. Вода мутная, акула будет метрах в десяти, не ближе. Так что скорее всего вы под водой ничего не увидите. Поэтому рекомендуем вам лезть в клетку без акваланга. Видите, мы прикрепили к клетке поплавки? Ну так вот: она не утонет. Мы ее привяжем к катеру, она будет плавать на поверхности, а вы будете сидеть в ней, и когда подплывет акула – нырнете, ее увидите и сфотографируете. Понятно? Понятно-то понятно. Но есть некоторые тонкости…
Если клетка вся погружена под воду хотя бы на метр, то ее не качает и в ней можно спокойно сидеть. Если же она плавает на поверхности, то тебя бросает из стороны в сторону, причем довольно сильно, клетка наклоняется, а так как она ничем не закрыта сверху (нужно же выныривать и набирать в грудь воздуха), то в наклонном положении в нее очень даже легко может запрыгнуть акула.
Интересно, что когда тебя в клетке бросает из стороны в сторону, то ни в коем случае нельзя хвататься руками за ее прутья, потому что акула их кусает, пытаясь добраться до тебя. Поэтому внутри клетки предусмотрены специальные ручки и подставки для ног. Только ими и можно пользоваться. Не должно быть никаких сомнений: хищник прекрасно тебя видит и чувствует, и при малейшей возможности будет атаковать. Акулы очень примитивные рыбы. Им, например, незнакомо чувство сытости или опасности. Она видит пищу и бросается не раздумывая.
Далее, если акула прокусит поплавки, а они надувные, то клетка пойдет на дно. Если ты в акваланге, то это не страшно – клетку можно закрыть крышкой, а поскольку она привязана к катеру, ее рано или поздно поднимут. Если же ты просто ныряльщик в маске, то из затонувшей клетки тебе нужно вылезать и, соревнуясь с акулой в скорости, плыть наверх, к катеру, и еще потом перелезать через борт.
Н-да… Хорошенькое дельце. Смотрю – у дочки глаза вытаращены, смотрит на меня умоляюще. Я уже знаю – это тихая паника. Излучаю оптимизм: мол, ничего страшного, ерунда. Все будет в порядке. Качка небольшая, акулы смирные, клетка привязана крепко, поплавков много (всего четыре), все не прокусит.
Доплываем до места. Недалеко находится каменистый остров. На нем акулья пища – морские котики. До катера ветром доносит характерный резкий запах котиков. Говорят, что акулы едят только самок, так как самцы больше и ловчее и могут покусать акулу. А если у нее пойдет кровь, то конец – съедят ее другие акулы, и все.
Тем временем наши здоровяки берут толстый канат с металлическим кольцом-карабином на конце, полтуши тунца килограммов на семь и, продев сквозь рыбьи глаза крепкую капроновую веревку, привязывают его к карабину. Эту снасть они забрасывают в воду. Я спросил – почему нельзя к канату привязать большой крючок, например, как на марлина, на него надеть наживку, хоть того же тунца, и так поймать акулу?
