Василий Пропалов - Служба такая...
Довольный новой догадкой, Яков Степанович быстро отыскал папку с отчетами склада по Глинскому магазину, и листы снова зашуршали под пальцами. Вдруг внимание задержалось на одной странице. Среди множества товаров значилось: «Бязь — 736 метров…»
— Вот где ты, матушка! — радостно прошептал оперативник, потирая ладонью вспотевший лоб. — Считай, семьсот сорок три рубля тридцать шесть копеек уже возвращены государству. А где же нитки? Хотя в документах их не должно быть. Они чисто производственного назначения, и продаже для населения не подлежат.
Просмотрев остальные бумаги и не обнаружив ничего сомнительного, Яков Степанович сложил папки в таком порядке, в каком их ему представили, и вышел из кабинета.
— Ну, как отчеты? — спросили его в бухгалтерии.
— В полном порядке, — твердо ответил оперативник. — Но мне хотелось бы поглядеть, в нормальных ли условиях хранятся материальные ценности на складе?
— Это можно. Вас проводить?
— Пожалуй.
Товаровед и Яков Степанович пересекли улицу. В складе, большом и добротном, был беспорядок. Ткани разных расцветок, пачки пальто и костюмов, платья, обувь — все моментально промелькнуло перед глазами оперативника, но бязи он не увидел.
Где она? Неужели отправили в какой-нибудь магазин? А, может, где-нибудь под другими товарами?
— Почему проходы завалены? — недовольно спросил Харитонов.
— После ревизии не успели разложить, — оправдывался кладовщик, расчищая путь.
Из-под груды пальто выглянули пачки бязи…
— Почему пожарный инвентарь не на месте? Почему воды нет в бочках? — спрашивал Яков Степанович.
— Понимаете… Виноваты. Все исправим. Сегодня же. Задав еще несколько вопросов, Харитонов вышел с территории склада и, попрощавшись с товароведом, направился к машине.
Возвратившись в Курган, Харитонов сразу зашел к начальнику ОБХСС, доложил о результатах поездки.
Подполковник Коклягин слушал сосредоточенно, не перебивая вопросами. Когда доклад был окончен, спросил:
— Не пора ли, Яков Степанович, дать расхитителям открытый бой?
— Момент, пожалуй, подходящий, — неохотно согласился оперативник, продолжая сидеть неподвижно. — Но есть одна закавыка.
— Именно?
— Перед поездкой в Колташово мы через Кириллову вышли на Анну Пискунову.
— Кто она?
— Заведующая промтоварным павильоном на рынке.
— Чем для нас интересна?
Яков Степанович рассказал…
— Еще что-нибудь о ней известно?
— К сожалению, больше ничего. Не успели толком заняться.
— Сколько нужно времени, чтобы навести необходимые справки?
— Неделю. Минимум.
— Не мало?
— Должны уложиться.
— Ладно. Действуйте. — Подполковник вытянул из пластмассового стакана остро отточенный черный карандаш и стал вертеть его между пальцами.
Считая разговор оконченным, Яков Степанович неторопливо поднялся, осторожно поправил стул, медленно направился к порогу.
Подполковник резким движением возвратил карандаш в стакан, проводил взглядом шагнувшего в раскрытую дверь оперативника, подумал: «Молодец, Яков Степанович. Где-нибудь да расковыряет муравейник. Не зря говорят, что опыт — родной брат таланта».
На столе у Харитонова появилась справка: «Пискунова Анна Игнатьевна, 1916 года рождения, русская, несудимая. Проживает на улице… дом №… В системе торговли работает двадцать лет… Женщина в меру общительная. В выборе знакомств осторожна и разборчива. Недавно при неустановленных обстоятельствах вступила в преступную связь с кладовщиком производственных предприятий общества слепых Кирилловой Любовью Григорьевной, проживающей на улице…
Позавчера Пискунова приняла от Кирилловой рулон похищенной бязи и намерена продать ее через торговый павильон. Цель — нажива.
Пискунова материально обеспечена хорошо. Имеет дорогую квартирную обстановку и дорогие наряды, хотя в будничные дни одевается скромно…»
К вечеру Якову Степановичу стал известен еще один интересный факт. После отъезда из Колташово, в конторе сельпо появился председатель Александр Николаевич Клоунов. Узнав, что сотрудник ОБХСС проверял отчеты, сходил в склад, хмуро спросил:
— Кем интересовался?
— Никем.
— Каким магазином?
— Тоже никаким. Попросил отчеты всех магазинов и склада и ушел в ваш кабинет.
— Еще что?
— Все.
— Ничего не расспрашивал?
— Нет.
— Та-ак. А в складе что делал?
— Ничего. Поводил глазами по сторонам и вышел. Правда, ругался: в бочках не оказалось воды и противопожарный инструмент был не в полном комплекте…
Посещение сельпо работником ОБХСС насторожило Клоунова. Лично он не принимал участия в каких-либо жульнических махинациях, но в какой-то мере был зависим от Натальи Федоровой, которая никогда не скупилась на угощения и не намекала на возмещение расходов за водку и закуску. Не она ли интересовала сотрудника ОБХСС? На всякий случай, ее надо предупредить… Береженого бог бережет.
И Александр Николаевич не замедлил встретиться с Натальей Владимировной. Сообщение Клоунова привело Федорову в трепет. Ведь в магазине находились нитки в бабинах. На тысячу девятьсот восемнадцать рублей! Вдруг нагрянет ОБХСС! Попробуй, оправдайся.
После короткого разговора Клоунов согласился лично увезти нитки в другой магазин, туда, где торгует самый честный работник сельпо. Там ОБХСС никогда не появится…
Вскоре грузовая машина петляла по извилистой проселочной дороге. В кабине, рядом с шофером, сидел Клоунов. Он был молчалив и угрюм. Беспрерывно дымил папиросой.
Встреча с продавцом небольшого деревенского магазина не обрадовала Александра Николаевича.
— Без фактуры не приму, — твердила женщина.
— Фактура будет позднее. Вышлю.
— Нет. Это нарушение…
— Брось ты! Неужели я, председатель, буду обманывать? Сказал, пришлю, значит пришлю.
— Не приму, Александр Николаевич. Хоть с работы увольняйте.
Упрямство продавца разозлило Клоунова, и он, не попрощавшись, ушел, хлопнув дверью.
— Давай в Грачево, — сердито фыркнул Клоунов, закидывая ногу в кабину. Шофер удивленно поглядел на Александра Николаевича и включил скорость.
И опять машина завиляла по проселочной дороге, то сбавляя, то набирая скорость.
Напрасно Александр Николаевич лелеял надежду на Грачевский магазин. И там товар не приняли без фактуры. Вконец расстроенный и злой, Клоунов возвратился в Колтышово. Оставалось одно: попытаться оставить нитки в складе сельпо. Уж здесь-то ему не откажут. Здесь он, как дома. Правда, рискованно. Но другого выхода нет. Авось, пронесёт.
Узнав намерения председателя, заведующая складом замахала руками:
— Что вы, Александр Николаевич! ОБХСС шарится, а вы такое предлагаете! Нет, в склад не пущу! На дворе можете оставить. Вон под крышей места много.
— Загоняй машину под навес, — раздраженно бросил Клоунов шоферу, — свалим в угол…
О результатах проверки Пискуновой и о похождениях Клоунова Яков Степанович доложил подполковнику Коклягину. Вот тогда-то и был утвержден план оперативно-следственных действий. Возвращая дело майору, подполковник глухо сказал:
— Можно реализовать.
Что это значит? Это значит: события должны развиваться стремительно. Дальше медлить нельзя. Пора открыто встретиться с противником. Лицом к лицу. Это значит, что все действия созданной опергруппы возглавляет и направляет следователь. Он становится на капитанский мостик и не покидает его, пока не поставит последнюю точку в уголовном деле.
Следователь управления внутренних дел старший лейтенант Макаров утром приехал в Колташово, обнаружил под навесом ворох ниток в бабинах, нашел в складе сельпо бязь, изъял в конторе из пухлых папок интересующие следствие бумаги и возвратился в Курган.
В это же время старший оперуполномоченный ОБХСС майор Харитонов и оперуполномоченный Богатырев появляются в деревне Челноково, где живет Наталья Федорова. Водитель останавливает машину у пятистенного дома. Оперативники заходят во двор. Где-то близко мычит корова, хрюкает свинья, кричит петух. У мотоцикла с коляской возится мужчина. Заметив вошедших, он разгибает спину и, обронив ответное «здравствуйте», недовольно спрашивает:
— Вам кого?
— Наталью Владимировну. Она дома?
— Да. Заходите.
— А вы? Не желаете?
Мужчина удивленно вскидывает брови, разводит в стороны руки:
— Я тоже нужен?
— Желательно…
Бросив на колесо измазанную тряпку, мужчина первым перешагивает высокий порог сеней. За ним, прижимая к бедру папку, идет майор Харитонов. Потом в проеме двери исчезает плотная фигура Богатырева.
— ОБХСС, — представился Яков Степанович, показывая удостоверение личности остановившемуся на середине кухни хозяину.
