Карлос Фуэнтес - Инстинкт Инес
Застывшее море исчерчено разломами, оно трещит под ногами, как куча холодных заброшенных костей, но вышедшие навстречу вам люди умело проведут вас с льдины на льдину на противоположный берег. Ты сообразишь, что вы находитесь на побережье или на острове, который ты и не-эль видели раньше, отражение ушедшей поры цветов, но она станет новым временем для вас здесь, потому что сопровождающие вас люди постепенно скинут толстые накидки из красноватого оленьего меха и останутся в легких одеждах из свиной кожи. Вы преодолели границу между льдом и травой.
Ты сама сбросишь тяжелый мех и почувствуешь, что в твою грудь возвращается тепло, достаточное, чтобы защитить ребенка. Вы вступаете в жару вслед за группой людей, и только теперь тебе удается рассмотреть, как они потрясают в воздухе остро заточенными копьями, и услышать их песнь, возвещающую победу, радость, возвращение…
Вы подходите к белой изгороди из вкопанных в землю огромных костей исчезнувших животных, они образуют сплошной частокол, и вы заходите один за другим, следом за людьми-проводниками, протискиваетесь сквозь эту ограду и оказываетесь на утрамбованной площадке, вокруг которой теснятся домишки с земляными стенами и плоскими крышами из обожженной глины.
Вам укажут хижину и принесут плошки с молоком и куски сырого мяса, нанизанные на острые железные пики. He-эль поклоном выразит свою благодарность и вместе с мужчинами выйдет из хижины. В дверях он обернется и жестом даст тебе понять, что следует сохранять спокойствие и ничего не говорить. В его глазах появится нечто новое. Он смотрит на людей здесь так же, как смотрел на зверей там. И, кроме того, сейчас в его взгляде сквозит подозрение, а не просто внимательная осторожность.
В течение долгих часов ты будешь заниматься малышкой, кормить ее, убаюкивать песнями. Потом вернется не-эль и скажет, что теперь каждый день он должен ходить с остальными мужчинами на охоту. Место, где они находятся, – это граница большого луга без единого дерева, через который пробегают огромные стада животных. Охотники застают их врасплох, когда животные останавливаются, чтобы есть траву. А ты должна ходить с другими женщинами собирать травы и плоды рядом с поселением, но не показываться хищникам, которые могут случиться поблизости.
Ты спрашиваешь его, сможет ли он здесь снова рисовать. Нет, здесь нет каменных стен. Земляные стены и костяной частокол.
Рады ли они нашему приходу?
Рады. Они говорят, что когда море отступило и противоположный берег покрылся льдом, они почувствовали себя отрезанными от мира и ждали нас, им было нужно убедиться, что жизнь на той стороне продолжается.
Им понравится наш мир, не-эль? Они его полюбят?
Мы скоро познакомимся с ними поближе, а-нель. Давай подождем.
Но во взгляде мужчины вновь появится озабоченность, словно что-то, что еще не случилось, вот-вот произойдет.
Ты выйдешь с другими женщинами за ограду, чтобы собрать плоды и принести лосиного молока для дочки, которую закутаешь в мех и оставишь в колыбельке.
Тебе не удается общаться с другими женщинами, ты не понимаешь их язык, а они не понимают твой. Ты пытаешься объясниться с ними пением, и они тебе отвечают, но ты не можешь разобрать сказанное, потому что их голоса монотонны и неотличимы один от другого. Ты стараешься менять голос, чтобы выразить радость, сострадание, боль, дружбу, но остальные женщины смотрят на тебя с удивлением и отвечают тем же лишенным оттенков тоном, который мешает тебе угадать, что они чувствуют…
Череда дней и ночей будет проходить по заранее заведенному обычаю, но однажды на закате ты услышишь бесшумные шаги, такие легкие, что ты про себя назовешь их печальными, будто человек боится ступить на землю. Но существо приблизится к твоей хижине и постучит, ты испугаешься, потому что до этого шаги и звуки в деревне нагоняли тоску своим монотонным однообразием.
Ты не готова увидеть в дверях своей хижины эту женщину, закутанную в меха, столь же черные, как ее волосы, запавшие глазницы и полуоткрытый рот: черные губы, черный язык и черные зубы.
В кулаке она сжимает черный посох, которым стучала в твою дверь. Она встанет у притолоки и взмахнет посохом, и ты испугаешься этой угрозы, но другой рукой она дотронется до своей головы с таким смирением, нежностью и печалью, что твой страх рассеется. Она дотрагивается до своей головы так, словно дотрагивается до стены, словно хочет поздороваться или сказать, что не надо ее бояться, но уже нет времени; сумрачное лицо женщины, твоей гостьи, выражает мольбу, но ты не знаешь, как ей помочь, а в это время другие женщины селения наконец спохватятся, яростной толпой ворвутся в твой дом, начнут кричать на черную женщину, вырвут посох из ее рук, повалят на пол и будут бить ногами, а она поднимется со смесью страха и дерзкой гордости во взгляде, прикроет голову руками и, волоча ноги, медленно удалится, растаяв в закатной дымке.
Вернется не-эль и расскажет тебе, что эта женщина – вдова, которая не имеет права покидать свой дом.
Все будут спрашивать друг у друга, почему, зная закон, она осмелилась выйти и обратиться к тебе.
Они начнут тебя подозревать.
Закон гласит, что увидеть вдову означает подвергнуться страху немедленной смерти, и никто не сможет себе объяснить, почему эта вдова отважилась выйти из дома и отправилась к тебе.
Впервые на твоей памяти другие женщины растеряют спокойствие и свое отстраненное безразличие, изменят тон своих голосов, забеспокоятся и придут в возбуждение. Обычно они покорны и молчаливы. Они собирают желтую землянику, белые и черные ягоды ежевики, выкапывают съедобные коренья и с особым тщанием пересчитывают, освобождают от кожуры и складывают в глиняные горшочки маленькие зеленые шарики, которые они называют миса.
Они собирают птичьи яйца, часами бродят в поисках орехов кола и гроздьев черной ежевики. Они варят для мужчин мозги, кишки и толстые языки луговых животных. А по вечерам плетут из растительных волокон веревки и костяными иглами шьют одежду из кожи.
Пока ты вместе с ними ходишь по домам, чтобы раздать еду и одежду мужчинам и больным, ты начинаешь понимать, что, хотя весь объем монотонной ежедневной работы ограничен пространством внутри костяного частокола, есть удаленное место в пределах крепости, где из тех же мертвых костей возводится постройка, значительно более роскошная, чем все остальные.
Однажды случится большой переполох, и все сбегутся из своих домов в это место, повинуясь зову барабанов, которые ты уже слышала раньше, но сейчас в их музыке появится нечто новое – стремительность птичьего полета и неслыханная прежде нежность.
Мужчины выкопают глубокую узкую яму и из большого, желтоватого дома, напоминающего оскал нездоровых зубов, вынесут обнаженный труп юноши. Следом медленно, и в самой этой неспешности таится сдержанная ярость и печаль, выйдет высокий согбенный старик с длинными седыми волосами, он одет в белые меха, а его лицо закрывает каменная маска. Перед ним, неся какой-то сосуд, идет другой обнаженный юноша. Мужчины кладут тело на землю, старик подходит и, на мгновение сняв маску, окидывает мертвеца взглядом с ног до головы.
На его лице написана горечь, но не воля к сопротивлению или призыв к действию.
Затем мужчины опустят труп в яму, а старик в маске медленно опрокинет над ним сосуд с бусинами из слоновой кости, принесенный печальным юношей.
И тогда возникнет пение, о котором ты мечтала с самого начала, а-нелъ, словно все ждали случая присоединить свои крики, грусть, вздохи к скорбному хору; старик бесстрастно продолжает сыпать бусины на мертвое тело, затем утомленно откидывается на руки двум стоящим рядом мужчинам, которые отводят его в дом из слоновой кости под звуки печальной и нежной музыки, издаваемой особым барабаном с отверстиями, а в это время остальные мужчины селения продолжают что-то кидать в открытую могилу.
Ночью не-эль покажет тебе предмет, похищенный из могилы. Это маленький костяной цилиндр с многочисленными дырками. Не-эль инстинктивно поднесет его ко рту, но ты, тоже инстинктивно, накроешь своей ладонью странный инструмент и губы мужчины. Ты чего-то опасаешься, скорее подозреваешь, чувствуя, что твоя жизнь в этом месте уже не будет спокойной, с момента появления женщины с посохом ты твердо знаешь, что это плохое место…
На следующее после похорон утро ты увидишь зловещее предзнаменование в полете грифов над полем, где ты работаешь. Не-эль вернется с новыми известиями. Охотники говорят между собой, но женщины молчат. Не-эль быстро освоил основные слова языка островитян. Он расскажет тебе, а-нель, что этот юноша – старший сын старика, старик здесь главный, а покойный юноша должен был его сменить на троне из слоновой кости, поскольку он первый из сыновей базиля – так здесь называют старика, фадер базиль, у него несколько сыновей, но они не равны между собой, есть первый, второй и третий, а теперь преимущество у второго, и именно он будет наследником старого фадер базиля. Говорят ужасные вещи, а-нель, говорят, будто второй сын убил первого, чтобы занять его место. А а-нель спросит, не боится ли тогда старик, что второй сын убьет и его, чтобы стать новым фадер базилем.
