Джала Джада - Сократ и афиняне
11
Мне нравится жизнь! Она так хороша: под ногами земля, над головой небо, а вокруг люди. Дыши, пой и улыбайся! Будет зима, и придет весна. Лето сменит осень. Еще долгие тысячелетия будет летать в бесконечных просторах космоса маленькая голубая планета Земля, населенная разумными существами. Поколения сменят поколения; хочу, чтобы они были такими же счастливыми, как я сегодня. Потому что я влюбился, и любовь эта взаимная.
Когда Хайрийя и Емвожика скрылись за деревьями, Анмар жестом показал другу, чтобы лежал тут и смотрел на кусты у берега, приготовившись стрелять из лука, если оттуда кто-нибудь попытается добраться до раненых охотников. А сам бесшумной охотничьей походкой быстро обогнул справа место, где лежали без движения его сородичи, и вышел к берегу выше по течению Афры. Еще выше, на расстоянии полета стрелы, Анмар заметил брошенную на берегу лодку, на которой приплыли, вероятно, Килсан и его воины. Но ему сейчас нужна была не лодка. Столкнув в воду лежащую у берега корягу и ухватившись за нее, Анмар поплыл вниз, держась недалеко от берега, к тому месту, где скрылся Килсан. На песке у кромки воды около небольшого обрыва с кустарником по краю неподвижно лежали два человека: один навзничь, раскинув руки; другой лежал как-то странно, словно с закопанной в песок головой. Доплыв до их уровня, Анмар отпустил бревно, поплывшее по течению, а сам тихо подплыл к берегу. Один из лежащих был мертвый гурт, видимо, пораженный стрелой Анмара, предназначавшейся Килсану. При взгляде на второй труп Анмар содрогнулся и на мгновение окаменел, ибо сразу узнал тело по одежде. Его голова была не в песке. Ее вообще не было. Перед Анмаром лежало обезглавленное тело вождя Тармака, отца Хайрийи. Непонятно, как он мог оказаться здесь, но чьих это рук дело, не было сомнений. Анмар давно не испытывал такой безрассудной ненависти и жажды мести. Весь опыт и молодые силы вдруг сжались в одну тугую пружину желания поймать убийцу тестя и вождя — лазутчика Килсана. Он позвал раненого охотника и, встав во весь рост, пошел к лежащим недалеко сородичам в надежде, что они еще живы. Сжав зубы от горя и переполненный жаждой убить ненавистного торговца, Анмар все делал быстро и четко. Убедившись, что один из товарищей еще дышит, он приказал своему раненому, к счастью, легко Килсаном спутнику перевязать рану и доставить его на тот берег, в городище, пока еще не рассвело, и гурты не начали штурм. Подсказал, что выше по берегу лежит лодка, на которой можно переправиться. Сам снова спрыгнул на берег, оттащил тело Тармака на траву, как-то инстинктивно поискал глазами вокруг его голову. Не найдя, сломал ветки и прикрыл труп. Все его чувства были так обострены, что он видел в темноте, как днем; слышал каждый хруст далеко в лесу; чувствовал запахи, которые, вероятно, не уловили бы даже собаки. На песке он обнаружил отпечатки ног нескольких человек. Выяснять, сколько их было, не было времени и желания. Сколько бы их ни было, Анмара ничего не остановит. Он начал на них охоту и убьет всех с подлым Килсаном вместе. Пройдя по берегу вниз по течению, Анмар заметил, что следы свернули в лес. На траве следы обнаружить труднее. Но в это время до его слуха долетел душераздирающий вопль человека, похожий на предсмертный крик ужаса. Анмару даже показалось, что этот голос ему знаком. Страх за Хайрийю снова волной нахлынул на него, но он успокоил себя тем, что с ней Емвожика, и голос был явно мужской. Он бросился в ту сторону. Когда он вышел к яме для кабанов, людей там уже не было. Тревога за жену сжала сердце, как это уже сегодня было в баете, в Большом доме. Узнав в убитом человеке, лежащем на мертвом медведе, Салямсинжэна, Анмар испытал угрызения совести за то, что он подозревал и не любил его. Ах, если бы он знал правду о том, кто действительный виновник многих бед, свалившихся на головы его соплеменников и его самого! Но кто мог бы теперь рассказать о мечтах, которые долго вынашивал этот подлый и жадный человек. Как он мечтал жениться на Хайрийе и, после смерти Тармака, стать и главным жрецом, и вождем. Как он трясущимися руками перебирал сокровища племени, доверенные ему как жрецу для хранения в святилище Калтась. Кто теперь мог бы поведать Анмару, что шаман, когда его надежды жениться на Хайрийе не оправдались, затаил обиду и жажду мести! И как он в сговоре с Килсаном указал гуртам дорогу в городище, как обманом заманил вождя Тармака, якобы для совершения таинственного обряда перед кровавым жертвоприношением, в святилище святой Калтась, где в тайнике вне городища хранились сокровища племени, но где Тармака ждала уже засада гуртов с Килсаном, отпущенным заранее Салямсинжэном! Некому было теперь рассказать Анмару правду! Только один человек знал ее. За ним и гнался сейчас охотник Анмар, поняв, что в руках этого чудовища находится и его любимая жена. Закидав ветками тела в яме, чтобы не тронули хищники, Анмар стал искать следы, в какую сторону Килсан увел Хайрийю. Опытному охотнику не составило труда найти чуть заметные признаки. Но, главное, Анмару показалось, что на листьях некоторых деревьев он чувствует еле заметный запах козьего молока, пролитого неосторожно Хайрийей на платье в начале ночи. По этому запаху и шел молодой охотник, время от времени обнюхивая листья, которых касалось платье Хайрийи, которую, бессознательную, нес на своих плечах гурт, идя вслед за спешащим Килсаном, на плечах которого висели связанные друг с другом два мешка с драгоценностями. Темное полотно неба вылиняло и выцвело, почти рассвело, когда Анмар выбежал на берег выше того места, где он входил в реку с корягой. Как раз на то место, где он видел лодку. У берега в воде лежали два убитых Килсаном и гуртом охотника, которых Анмар отправил в городище. Лодки не было, она плыла почти посредине реки вниз по течению. На ней сидели Килсан и гурт. Перед ними лежала, беспомощно раскинув руки и повесив голову, неподвижная Хайрийя.
Килсан, узнав от Хайрийи о смерти Азамурта и поняв, что вождем станет Баш-ир, и за совершенные подлости ему не будет пощады, решил уплыть с сокровищами, прихватив с собой красавицу Хайрийю. Шансов спасти жену у Анмара не оставалось. Обезумев от горя, боли и отчаяния, он стал рвать на себе одежду, бежал по берегу за лодкой и громко звал жену: «Хайрийя! Хайрийя! Хайрийя!» Боясь потерять навсегда самое дорогое в жизни, Анмар, ни о чем другом не думая, бросился в отчаянии в воду, пытаясь вплавь догнать лодку. Он плыл мощно, разбрызгивая воду в разные стороны, быстро размахивая руками. Но все напрасно: лодка плыла быстрее, и расстояние между ней и Анмаром неумолимо увеличивалось.
12
Жизнь словно полосатый матрас: то светлые полосы, то темные. Если начинает везти, то везет во всем, всегда и кругом. Во дворе своего дома в районе частного сектора, называемого по старой памяти «Цыганской поляной», копая своим «Беларусем» яму для погреба, раскопал могильник. Видели бы лицо Басимы! Скачет по двору на одной ноге и вопит: «Великое открытие! Великое открытие!» Два дня рылись. Субботу и воскресенье потратили на это дело. Весь отдых пропал, но не зря. Во-первых, нашли какой-то предмет, кажется, золотой. Думали, что целый сундук найдем, но оказалось, только один предмет. Басима говорит, что это, возможно, зеркало. Еще сказала, что и за эту находку дадут та-а-аку-у-ую премию, что хватит и на свадьбу, и останется новый дом построить с гаражом. Заживем теперь! Учиться буду! Хватит дурака валять! Не пристало семейному человеку пустыми мечтами заниматься, работать надо! Но могильник странный какой-то: скелет человека лежит сверху скелета медведя, который сначала положили, судя по следам сгнивших деревянных палок, на какую-то деревянную решетку. Зачем? Что они там себе думали? Вот теперь через тысячу лет сиди и гадай…
Хайрийя очнулась от звука дорогого ей голоса, который звал ее. Открыв глаза, она узнала родные берега Афры. Вон на бугре стоит их любимый дуб. Уже почти рассвело, хотя солнце еще не показалось из-за горизонта. Она была в лодке, плывущей по течению посредине реки. Перед ней на веслах сидели Килсан и гурт. За ними на носу лодки лежали два мешка, набитые тяжелыми сокровищами. Увидев, что она пришла в себя, гребцы переглянулись, но ничего не сказали. Она, приподнявшись, повернула голову на голос. Вдоль левого берега бежал Анмар, он что-то кричал ей, но она не могла понять, голова гудела, и она различала только свое имя. Анмар на ходу скинул с себя одежду и бросился в воду, чтобы догнать лодку вплавь. Он плыл мощно, разбрызгивая воду в разные стороны, быстро размахивая руками. Но все напрасно: лодка плыла быстрее, и расстояние между ней и Анмаром неумолимо увеличивалось.
И тут Хайрийю осенило… Она с радостью поняла, что кричал ей с берега ее повелитель, ее муж, ее любовь, что он ей приказывал… Он знал, верил, доверял и любил ее… И она оправдает это доверие и эту любовь… Она сделает это… Занятая своими мыслями, она стала задыхаться и не заметила, что Анмар исчез под водой и больше не показывался. Но сейчас ее ничего не занимало, кроме ее мыслей и желания выполнить то, о чем, как ей казалось, просил муж… Она резко бросилась на правый борт лодки, которая сразу накренилась. Гребцы соскочили разом, чтобы ухватить ее, качнув тем самым лодку еще сильнее. От этого один из мешков вывалился за борт и потянул за собой другой. Килсан бросился спасать самое главное для него — деньги, он упал на борт и старался схватить связанные друг с другом тяжелые мешки. Это ему удалось сделать, он мертвой хваткой вцепился в веревку между мешком в воде и мешком в лодке. А гурт бросился на свесившуюся наполовину за борт Хайрийю, намереваясь втянуть ее обратно. Но получилось так, что они все разом легли на правый борт, и лодка перевернулась. Мешок, лежащий в лодке, по дуге полетел в воду, схлестнув руку Килсана петлей. И два тяжелых мешка легко утянули барахтающегося купца на дно. Оказавшись в воде, гурт хотел отпихнуть Хайрийю, но теперь уже она хватала его за одежду и тянула к себе, не давая отплыть. Он стал ее душить, и она, теряя сознание, еще сильнее сжимала пальцы на поясе своего убийцы.
