Олеся Мовсина - Чево
Матвей редко выходил из своей комнаты и почти не общался с народом. Псевдо-Квази наблюдал за ним через специальную щель в стене (это он чувствовал). Наблюдал и доносил отцу Елизару радостную весть о том, что новое гениальное произведение ума человеческого (скорее всего, произведение художественное, судя по силе нажима пера на бумагу) — будет готово.
А последним эпизодом Матвей был недоволен. Не то переделать, не то выбросить его насовсем? Что-то тут было неладно:
«На повороте прямо из-под дождя вынырнула женская фигурка и несильно ударилась о край капота. Хорошо еще, что он ехал так медленно! От волнения стуча зубами, Чижик выскочил из машины поднимать женщину. Она — вроде как сама с собой разговаривая — как-то явно была не в себе. Он усадил ее на переднее сидение и начал расспрашивать и рассматривать на предмет наличия травм.
С девушки ручьями стекала вода. Чижик вытянул из своей сумки фляжку с коньяком — для пострадавшей. Она не отказалась, глотнула и говорит:
— Вы меня из лужи обрызгали.
У него, конечно, — все горы с плеч:
— А я думал, что вы — того, хотели под колеса добровольно прыгнуть.
Тут девушка засмеялась сквозь слезы:
— Какая у вас на зеркале курочка смешная болтается!
— Это не курочка, — обиделся наш герой, — это чижик, мой талисман. Моя фамилия, видите ли, Чижик, вот я и… (а еще подумал, что это она сейчас больше похожа на мокрую курицу).
— Ой, а куда вы меня везете? — вдруг опомнилась девица, потому что машина действительно поплыла дальше по лужам.
— А куда вас надо отвезти? — и он впервые обернулся к ней без тревоги и раздражения.
— Вы правы, пожалуй, мне всё равно — куда. По крайней мере — сегодня.
Вот так и получилось, что он поехал ее провожать».
Матвей неуверенно надорвал последний лист и всё-таки еще раз перечитал и — разорвал. За стеной в этот самый момент послышалось привычное шебуршание, и в специальную щель для наблюдений стал протискиваться мятенький бежевый конверт. «Наверное, гонорар», — вяло усмехнулся Матвей, не торопясь подобрать с пола неловко упавшее письмо.
Первое, что он понял, — почерк принадлежал Псевдо-Квази. Этот человек-недоразумение писал обычно меню в столовой для сведения сектантов и прочие объявления для общей организации. Поэтому Матвей хорошо знал его почерк. В записке, просунутой под дверь, было:
«Кьеркегор, ваша Офелия померла, утопилась. Похороны послезавтра. Если хочешь, сегодня ночью я устрою тебе побег. Рукопись оставь на столе, ее никто не тронет, а ты сюда еще вернешься.
В два ночи жду на детской площадке возле Дома».
И обожгло Матвея, и он сказал себе: какая чушь, как можно верить Псевдо-Квази, и откуда ему знать, с ним даже страшно идти ночью через лес, а может быть, сходить с этой запиской к отцу Елизару, наверняка, это ловушка, это не может быть правдой. Но я не смогу потом жить, если сейчас не проверю. И в два он стоял на площадке, действительно оставив ненужную рукопись на столе.
Всю дорогу Псевдо-Квази молчал, на вопросы отнекивался, мол, мое дело — сообщить да проводить, а там ты уж сам узнаешь что к чему. По крайней мере, не прирезал Матвея под елкой, а, сажая на поезд, сочувственно хрюкнул под ухом:
— До встречи, Кьеркегор, я тебя снова найду, как почувствуешь, что пора возвращаться.
Матвей не знал Фенечкиного адреса, обычно они обитали у него. И теперь он поплелся, тревожно-обессиленный к себе на квартиру. Нет, там никого. Оказывается, ужас сколько времени прошло. С момента его бегства здесь многое изменилось. Очевидно, Фенечка долго жила здесь одна, ожидая его возвращения. Но — хотя кое-какие вещи еще вздыхали о ней под слоем пыли — сам слой пыли говорил, что ушла она навсегда.
Не на дачу же к ней сейчас ехать? И он решил сходить к ней на работу, он бывал там не раз, что же с того что вечер, наверняка — кто-нибудь еще на месте и знает, что с ней и где. Матвей настырно гнал от себя то, что написал ему Псевдо-Квази.
Фенечкина редакция арендовала этаж в высотном здании в центре города, по соседству с прочими учреждениями. Когда усталый Матвей добрался до места, уже стемнело и входную дверь заперли изнутри. Но на некоторых этажах, в том числе на пятом, Фенечкином, — был свет. Надо было позвонить вахтеру, чтобы открыл.
— Вы не знаете, где тут звонок? — спросил Матвей у молодого человека, который подошел несколькими секундами раньше, решительно дернул дверь и замер в раздумье.
Тот повернул к нему свое лицо, даже в темноте показавшееся красивым и мужественным, как у киношного советского разведчика и усмехнулся:
— Найдем.
Охранник долго гремел засовами и ключами, впускал их в светлый коридор, потом проделывал ту же операцию с запиранием, и только после этого стало ясно, насколько сильно он пьян.
— Тебе кого? — переводя взгляд с одного героя на другого, осведомился загримированный под вахтера контрразведчик.
— Я бы хотел увидеть кого-нибудь из редакции «Своевременной газеты», — заикнулся Матвей и на всякий случай добавил: — Поправка для завтрашнего номера, срочно.
Второй посетитель ограничился словом «предписание» и протянул охраннику какой-то документ.
— Пройдем (те), — вдруг заважничал тот, вряд ли разобрав хоть что-то.
В каморке вахтера было накурено и пахло еще какой-то дешевой снедью. Хозяин положения налил широким жестом две стопки и бормотнул что-то вроде «Затебя». Интересно, — подумал Матвей, — он принимает нас за одного человека, что ли? Мы у него в глазах сливаемся или просто он знает за своим зрением привычку двоить изображаемое? Так или иначе — дурацкая ситуация.
Кто-то из них двоих попробовал отказаться, как вдруг пьяный абориген рванул из глубины себя пистолет и уткнул его Матвею почему-то в нос.
— Хорошо, — остолбенел наш герой, — я выпью, — и слегка отодвинувшись, выпил, благо, и правда был не прочь.
— И закуси, — продолжал безумствовать охранник. Подойдя к столу, он зачерпнул ложкой остывшего растворимого супа и осторожно понес его Марку, не забывая про пистолет.
— Бред какой-то, — выругался наш герой, но всё же проглотил ложку холодной бурды, прежде чем выбить оружие из руки придурка.
Лишившись пистолета, охранник не лишился, однако, своего лихого настроения. Он даже нисколько не удивился, просто спросил, потирая запястье:
— А я забыл, ты по какому вопросу?
Тут где-то на стене брякнул звонок, видно, кто-то еще с улицы жаждал попасть в этот дурдом. Пьяный вояка машинально двинулся открывать:
— Извини, я щас.
Молча, не дожидаясь лифта, Марк и Матвей бросились вверх по ступенькам — к своим делам. Только между вторым и третьим услышали огрызки охранничьих фраз:
— И х кому же ты такая кисонька красивая явилась… Нет, ладушка моя, здесь такой начсмены не работает… Здесь работаю я…
На обратном пути Марк увидел, что охранник дрыхнет, разметавшись по всему коридору, а второй ночной посетитель уже пытается подобрать ключи к несметному количеству замков.
Когда они вдвоем вышли на улицу, реклама с противоположной стороны приветливо мигнула, отчего каждый увидел лицо другого в зеленоватых оттенках.
— Ну, и как у вас дела? — решился и спросил один.
Другой поморщился.
— А у вас?
— Примерно так же.
— Ну, значит, всё же лучше, чем ничего.
— Пожалуй.
И еще полминуты постояли друг против друга, вспоминая нелепую сцену в каморке охранника и предчувствуя мысль о прощальном рукопожатии. Впрочем, незачем. И разошлись в разные стороны. (Обоим нужно было торопиться на вокзалы.)
35
На закрытом заседании специального отдела по расследованию специальных происшествий — заседали самые высшие генеральские чины: генерал-ефрейтор, генерал-младший лейтенант, генерал-генерал, генерал-дезертир, генерал-призывник, генерал-адмирал, генерал-ординарец, генерал-адъютант, генерал-минерал, генерал-каптер, генерал-генералиссимус, а также генерал по фамилии Песчаных, ужасный карьерист. Председательствовал наш (не очень) старый знакомый Яков Иваныч Бог. Именно он руководил всей этой операцией под кодовым названием «Чево», руководил умело и втайне — не только от героев и читателей, но и от самого автора.
Теперь, когда в руках у специального отдела были (почти) все влипшие в эту историю персонажи, генералам предстояло решить, что же сделать с каждым из них, кому какую судьбу назначить.
В коридорчике возле зала заседаний смирно сидели на стульчиках, словно в очереди на прием к врачу, следующие лица и морды: Адамович, Евовичь, Кисса, Лада, две Жучки, один Чижик (правда, в его глазах все двоились), ротвейлер Сумрачный, Бабассеты, Яромир Кашица, Белков-Жиров-Углеводов, конечно, девица Протеина, юный Йошка, чудом затесавшиеся Шоколадный Зайка, Чебурашка и парочка каких-то непричесанных бабушек (очевидно, из Ладиных знакомых). Не хватало только главного пакостника и мерзавца, председателя клуба собаководов, резидента странной разведки, Инфаркта Миокардовича — Кощея Бессмертного. Ведь он вполне бесповоротно смылся за границу: оперативная проверка подземного лаза подтвердила, что это прямая — без единого поворота — дорога на тот, не то новый, не то старый — свет.
