Юстейн Гордер - VITA BREVIS. Письмо Флории Эмилии Аврелию Августину
Я вижу солидную долю иронии в суждении Флории о Десятой книге Августина как о пьесе-сатире, возможно, особенно при мысли о том, что (Полубог), Божественный епископ до последнего часа продолжает жаловаться на свои чувственные склонности и запросы.
137
Conf. X, 31.
138
Conf. X, 30.
139
Флория, предположительно, намекает на слова Ахиллеса о призрачном, теневом существовании в Царстве Мёртвых:
«Мне кажется, лучше служить на земле господину / ничтожным и бедным в поместье за ничтожную плату, / чем быть вышним князем и править внизу, в Гадесе». («Одиссея» Гомера, 11,489–491, перевод на норв. Естербюе).
Таким образом, Флория делает Августина живым мертвецом — в Церковном царстве мёртвых — так он сам бесчисленное множество раз сравнивает жизнь в «похоти» со смертью.
140
Conf. X, 30.
141
Multa petentibus desunt multa.
142
Намёк на поговорку:
Lupus pilum mutat, non mentem.
143
Зенон из Элеи, греческий философ, 460 до P. X., известный своими доказательствами невозможности многообразия и движения, например парадоксом об Ахиллесе и черепахе. Здесь обыгрывается, между прочим, цитата, которая не зафиксирована в каких-либо существующих источниках. Наиболее вероятно, что в данном случае Флории изменяет память.
144
Conf. X, 33.
145
Conf. X, 33.
146
Conf. X, 34.
147
См. сноску на с. 52.
148
Conf. X, 35.
149
Si tacuisses philosophies manuisses.
Если бы ты молчал, ты остался бы философом (лат.).
Букв.: Если бы ты только молчал, по-прежнему думали бы, что ты умён. Это, с моей точки зрения, наиболее достойная внимания формулировка Флории. Выражение стало известно из книги «Утешение философии» Боэция (480–524), то есть примерно через сто лет после письма Флории. Мне представляется возможным то, что Боэций прямо или косвенно мог быть знаком, во всяком случае, с отдельными частями письма Флории. Боэций был чрезвычайно хорошо осведомлён о творчестве Августина. И не так уж маловероятно, что он, кроме того, был знаком с письмом Флории Эмилии.
Отдельные поговорки из этого сочинения, во всяком случае, могли дойти до него («Утешение философии» существует в норвежском переводе Эгиля Краггеруда, «Библиотека культуры» Турлейфа Даля, изд-во Аскехоуг, 1981).
150
Conf. X, 35.
151
Из греческой мифологии. С помощью птичьих перьев и пчелиного воска Дедал сконструировал крылья для полёта, чтобы вместе с сыном Икаром улететь с острова Крит. Дедал предупреждал Икара о том, чтобы не лететь слишком близко к Солнцу, потому что тогда Солнце растопит воск. Но высокомерный Икар не послушался предупреждений отца и полетел так близко к Солнцу, что оно сожгло ему крылья, и Икар рухнул в море.
152
Epistula non erubescit, Cicero
(Цицерон, лат.).
153
Флория пишет «взгляни на Юппитера» (с двумя пп. — Л. Б.), то есть Отца Иовиса, Бога Небесного.
«Под небосводом» может, таким образом, означать: sub Jove (под Иовисом), например, у Горация.
154
Флория намекает на несколько слов из Плавта:
Oleum et operam perdidi.
Я потерял даром масло и труд, то есть напрасно трудился.
Слова эти приписывались девушке, что напрасно пыталась найти своё счастье у представителей другого пола.
155
Ср. у Сюруса:
Multis minatur, qui unifacit iniuriam.
156
Dixi et salvavi animam meam.
Я сказал и тем спас свою душу (лат.).
157
Nunc est bibendum.
Теперь надо пить. Гораций (лат.).
158
Floret (от floreo — цвести).
Хочется думать, что Флория снова обыгрывает своё имя.
Имя Floria вообще-то производное от flos, floris (цветок).
Ср. Flora — богиня цветов. В нескольких милях к северу от Остии находятся ныне руины старого монастыря Св. Августина (San Agostino). Монастырь был воздвигнут в эпоху Средневековья на берегу реки Фиора (Флория), там, где она впадает в море.
С моей точки зрения, это, вероятно, знак того, что в эпоху Средневековья должна была существовать традиция Флории.
159
Fructum от fructus, что, кроме того, может означать «польза», «плата» или «доход», а также выражение «пожинать плоды».
Но Флория также читала четыре Евангелия. Могли ли в её мыслях возникнуть сравнения со смоковницей? (См.: Мф 21: 18–22; от Лк 13: 6–9.)
160
Vale! Будь здоров! Прощай! (лат.)
Обычная формула приветствия у древних римлян при прощании и в конце писем.
