Андрей Никулин - IN VINO VERITAS
Я же выступил по полной программе, правда, хоть не «упал». Упал то я на девятый день: очнулся полностью одетый в прихожей соседей Лерыча, когда вокруг меня сметали ёлочные иголки – прошёл уже и «старый новый год», а по дороге домой познакомился с каким то пьяным вдрызг парнем, который безуспешно пытался разменять надорванный «стольник» в минимаркете. Я охотно помог его горю. Включив всё своё обаяние (а это я могу, особенно если «под шафе»), я лихо закупил на эту купюру водки, пива и закуски, и позвал пацана к себе домой. Парень сначала вроде бы согласился, потом стал отказываться и, получив свою долю в виде банки тушёнки и бутылки водки, отчалил по своим делам. Остальное взял я – за беспокойство, а как же! И опять я был безмерно счастлив, что провернул это дельце. Любая добытая на халяву выпивка была для меня как манна небесная. Деградация личности. Это так называется.
С первого февраля я опять попытал счастье на прежней работе, выпросив у матери справку с её фирмы, о том, что я якобы «закодировался». Да – да, это просто какая – то ирония судьбы, что моя маман работает у врачей практикующих данный варварский метод. Это, конечно, другая контора, не та где шарились по моим мозгам, да и мать выполняет лишь функции диспетчера на телефоне, но всё– таки довольно таки интересный поворот судьбы. Я переговорил с начальством и был принят обратно: ну, человек мол «закодировался», осознал, как ему не помочь – идиоты, да и только! Хватило меня ровно до зарплаты. За три дня до неё я уже точно знал, что уйду оттуда. Разыгрывать из себя трезвенника и законопослушного гражданина было выше моих сил. Официальным поводом для родственников послужил тот факт, что в этой фирме стали устанавливать видеокамеры (якобы в целях охраны, а, скорее всего для наблюдения за своими же работниками – товар то со склада помаленьку, но стабильно исчезал) и по слухам даже «жучки», что бы знать, что говорят грузчики у себя в «кондейке». Я как свободолюбивая личность не мог терпеть такое нарушение прав человека, и гордо подал на расчёт. На самом же деле я понимал, что скоро сорвусь и запью, а это чревато последствиями, а главное денежки бы потерял. И я решил уйти сам, так как перспективы здесь всё равно не было, и ловить нечего. Видите, по трезвому я ещё не лишён был честолюбия. Выдержав эти три дня, я получил деньги полностью (меня даже уговаривали остаться, работник то я был не плохой), раздал долги и нырнул в «штопор». Очнувшись через пару дней, обнаружил, что деньги (ну то, что от них осталось) были аккуратно прибраны к рукам моими близкими (ближе уж некуда!). А я даже не возмущался, это же закон. Прятать надо лучше, ещё один урок! Вот только когда я научусь извлекать пользу из этих уроков? Надежды, что отношение к деньгам в моём кармане у моих родственников, когда нибудь изменится, давно уже нет. Это неисправимо и неизбежно как смерть. И не какие мои вопли и угрозы не помогают, это уже в крови, что б они там не говорили. Только вот я дурак, никак не каких выводов не сделаю, вернее я всё прекрасно знаю, но стоит завестись деньгам в кармане, так почему – то забываю о мерах предосторожности. Ну, ничего – за одного битого двух не битых дают, я ещё посмеюсь последним. note 6.
Как видите, я ещё стараюсь зарабатывать деньги вполне легальным способом, даже пусть грузчиком. Я не амбициозный болван и не считаю эту работу, каким – то унижением. Нет, никогда не считал и вкалывал по двенадцать часов в день за смехотворную плату. Но думаете, я услышал хоть слово благодарности от родственников – хуя! А какая тебе нужна благодарность, спросите вы, а особенно женская половина: ты мужик, ты и должен вкалывать! Ну, уж нет, даже собаку, которая вам дом сторожит надо время от времени благодарить, хотя это её святая обязанность. А уж что говорить про человека, тем паче про меня с моей утончённой и легкоранимой натурой, и, пожалуйста, не смейтесь. «Я горжусь тобой!» – знакомый всем рефрен по американским фильмам. И это говорят не только суперполицейским или удачливым бизнесменам, тамошние дамы это повторяют своим мужикам за любое маломальское дело. Три слова – неужели так трудно сказать, я имею в виду естественно фразу «Я горжусь тобой», те то три слова, про которые вы подумали, вылетают с уст наших благоверных легко и непринуждённо. Когда в мужика верят, он может горы свернуть. Честь и хвала тем женщинам, которые это понимают, и им воздастся за это будьте уверены. «Гордиться» надо, а не по карманам шарить! Хотя в первую очередь любой мужик должен сам собой хоть чуть – чуть гордиться, и как только поводов совсем не станет, то всё – триндец!
Но, скорее всего поколение наших «жён» и «матерей» никогда уже не поймёт этого к сожалению. Соцвоспитание и озлобленность на нынешнее положение дел в нашей стране не позволят им измениться. Я обращаюсь к поколению «дочерей» – хвалите своих парней, девочки, пусть особенно и не за что, но этим вы вселяете в них уверенность. Уверенность, которую так не хватало вашим отцам. Не ломайте парней попрёками и придирками, не опускайтесь до гнусной слежки и шаринья по карманам. Верьте своим мужчинам. Нам очень нужно, что бы в нас верили, не смотря ни на что. И поверти мне, я через всё это прошёл и знаю далеко как не понаслышке. И ради всего святого не соизмеряйте полноту ваших чувств пропорционально полноте бумажника вашего друга. Деньги – это конечно хорошо, но не всё!
Вот ведь зарекался не разглагольствовать и не читать лекций, ан нет, так и тянет. Кому нужны мои инсинуации?! Короче вернёмся к «нашим баранам», то бишь стаканам.
* * *
май 2000г.
Аккурат на 9 мая, в 55 – ую годовщину победы, я попал в вытрезвитель. О – о, на столь знакомых любому алкоголику заведениях надо остановиться поподробнее. За свою жизнь я побывал там несколько раз, в трёх районах нашего города я отметился. Обстановка в принципе везде одинакова, а вот так называемые «услуги» оказываются по– разному. Моё первое посещение «трезвяка» произошло в 1990 году. Забрали меня прямо из – за столика в ресторане (в то время такое было вполне возможно). Сидели мы в кабаке дружной компанией, поводом для задержания послужило то обстоятельство, что мой товарищ решил посикать прямо под стол, ну перепутал, с кем не бывает! Почему то только нас двоих (подробности я смутно помню, меня то, наверное, за «длинный язык») очень «любезно» вывели, усадили в «уазик» и вот оно – нелюбимое и презираемое всей пьянствующей братией, заведение. Тут я решил немного повепендриваться (экий дурак я ещё был!), но быстро был буквально вытряхнут из одежды двумя дюжими сержантами, и определён на чистые простыни. Спать кстати не хотелось, ну естественно после шумного кабацкого бардака, какой уж тут сон. Я стал что – то доказывать через дверь ментам (ошибка номер два, и к тому же грубейшая!). Ответом мне послужил цементный пол и связанные в «ласточку» (многие, наверное, знают, что это такое!) руки и ноги. Принеприятнейшая скажу вам штука, друзья! Уже через полчаса я орал благим матом клялся, что буду впредь тихим и спокойным. Бестолку. Через час я уже материл ментов на чём свет стоит, и это почему– то подействовало гораздо лучше.
– Будешь спать?!
– Буду! Буду! Развяжите только!!!
– Ну, сука, ещё раз вякнешь, до утра так оставим, понял?!
– Да понял! Спать буду!!
Правда, на утро меня ждал приятный сюрприз. Ещё лёжа в койке, я с тоской вспоминал о шести сотнях, лежащих в тот вечер в моём кармане. «Всё прощайся с денежками. Хуя ты их получишь». Но, чудеса ещё случаются. Когда меня вывели, что бы отпустить, «дежурный» выдал мне все, я повторяю – все деньги, что у меня были вечером в кармане, хотя я помню точно, что никакого протокола вечером не составляли.
– Здесь 575 рублей. 25 за «услуги». А не плохо вы ребятки, на мясокомбинате то зарабатываете, а? – хитро подмигнул мне красномордый капитан.
Я охуевший от такого поворота событий, что – то невнятно пробормотал в ответ, может даже «спасибо» сказал и пулей вылетел на крыльцо, дожидаться своего так неудачно «пописавшего» товарища. А вот и он, и тоже как не странно с деньгами. Уже уходя, мы услышали голос всё того же капитана, вышедшего покурить на улицу:
– Ну что, хлопцы, небось, в «шинок» сейчас рванёте, деньжата то есть.
– А как же, товарищ капитан, не помирать же,– самочувствие и вправду было хреновейшее.
– Ну, только к нам больше не попадайтесь.
Почему– то настроение у него было отличное, чёрт их ментов разберёт.
Эх, капитан, в твоём «чудесном домике на горе» я побывал ещё не раз и не два, и растование не всегда было таким приятным. Правда и тебя я там больше не встречал. В другое подобное заведение, но уже на другом краю города, я попал благодаря «нечистой силе». Ей богу! Я в этот район приезжал за свою жизнь раза два, и в тот вечер у меня и в мыслях не было посетить столь отдалённые места. Помнится, я собирался совсем в другой конец города, к даме в гости, даже цветы приобрёл – и на тебе! Когда я очнулся, то не сразу понял, где я, ибо все эти «заведения» изнутри очень похожи, да и «контингент» отдыхающих одинаков. Но когда я спросил у одного «коллеги», то услышал: «На Угольном, братан, на Угольном…». Стон вырвался из моей истерзанной груди: «Это ж – край географии?! Как же меня сюда занесло?!». Но мои размышления прервал лейтенант, появившийся в дверях камеры (или палаты, так и не знаю, как «это» называется).
– Кто хочет домой, звоните, пусть привозят деньги и платят штраф. А иначе – до вечера продержим.
