Даня Шеповалов - Таба Циклон
Тяжелое дыхание Риты слышно даже сквозь обезумевшую первобытную музыку, рвущуюся из «Аквариума». Пальцы девушки пытаются нащупать в куче листьев рукоятку пистолета.
- Это мой мир! - кричит ей Даня. - Как ты вообще, сука, посмела поднять на меня руку?!
По поверхности озера идут волны, как во время шторма. В воде уже ничего не разобрать. Даня делает глубокий вдох, вдох, снова вдох до боли и рези в переполненных легких, собирая все свои силы, чтобы разом разрешить этот глупый парадокс. Последний удар - в основание шеи девушки. Странный персонаж, вдруг захотевший жить своей жизнью. Ну их всех к черту, он придумает еще тысячи таких… Посреди лесного озера из воды вылетает огромный усатый сом, застывает на мгновение в воздухе, окруженный облаком сверкающих на солнце брызг. Падает назад…
Рита стоит перед писателем с пистолетом в руках. В глазах у девушки нет даже намека на какие-либо чувства. Ледяной холод бесконечного заснеженного поля, в ночном небе над которым замерзают даже радиосигналы и острые лучи мерцающих звезд. Даня вдруг вспоминает, как лежал зимой на снегу, отпечатав силуэт своего тела в корке ледяного наста рядом с решеткой сетчатой металлической ограды. Погнутые ржавые ромбы проволоки. Блуждающие тени деревьев…
- Что ты, сука, со мной сделала? - всхлипывая, кричит писатель. - Что это такое? Это я начал? Я? Что это все такое?
Рита презрительно смотрит на писателя, пытающегося сплюнуть пересохшую липкую слюну. Зажмуривается и делает три выстрела подряд ему в лицо. Крошки гранита на ладонях. Сухие ссадины. Осень. Едкий запах пороха. Даня падает спиной на асфальт, неестественно сломавшись в коленях.
»K. O.
Эхо от выстрелов убегает по узким коридорам улиц и переулков, гремит внутри мокрых жестяных водостоков и, наконец, полностью растворяется в промозглых осенних сумерках. Скоро утро - уже начинает понемногу светать. Пушистая реклама стирального порошка: домохозяйка, обнимающая свитер. Укоризненным ярким пятном смотрит из ближайшей витрины. Nike и Puma пересчитывают выручку. Зрители расходятся, оживленно обсуждая бой, делятся впечатлениями, постепенно разговоры переключаются на бокс, а потом и вовсе на футбол. Из «Аквариума» выбираются самые стойкие посетители, ловят такси, разъезжаются по домам.
Рита облизывает кровоточащую руку - немно-го задел ножом, гад. Идет к трансформаторной будке, разрывая опавшие листья каблуками. И как только умудрилась ни один не сломать. Она наступает на что-то мягкое - это хвост мертвой мышки, постепенно коченеющей на холодном осеннем асфальте… Все же без писателя ей стало немного грустно. Чуть-чуть. Или так и было всегда? Глупо сожалеть о том, что уже сделано. Рита достает из сумки темный прямоугольный предмет и бросает его Дане на грудь. Это книга. «Смерть Автора».
ЛОМБАРД
Рррр… Полная миска каши с тушенкой… Тушенки с кашей. Командирской! Устроился Ломбард. Красавчик! А вы, братцы? Жрете небось дохлых голубей да котов, и то не каждый день. Рррр… А Ломбард ни о чем не жалеет! Хватит с него подвигов. Гоняться за шинами ради куска трехдневной курицы гриль - это для щенков и выживших из ума дворняг вроде Лютого. А здесь на сто метров вокруг все мое. Хочешь - лежи на дровах, хочешь - сиди в конуре, хочешь - лай, хочешь - блох лови. Цепь?.. Ну а что цепь? Мне она не мешает. На каждую миску с тушенкой всегда приходится цепь, так уж заведено великим Сабом, псом всех псов, да переведет он нас на другую сторону.
- Бобик-бобик-бобик… Фьить-фьить!
Сам ты Бобик! Рррр… Копают тут с утра… Отбросы стаи. Солдаты. У людей все так же, как и у собак, только у них еще звездочки есть: чем больше у тебя звездочек на погонах, тем раньше и лучше ты жрешь. Я здесь второй после хозяина: у него три звезды, у меня, значит, две. А у этих вообще ничего нет. Вот и жрут один батон на двоих. Рррр… Чего смотришь? На тушенку мою смотрит… Рррр…
- Дурной пес! Не нравится мне, что он все время рычит. Вот увидишь, Славик, откусит он кому-нибудь из нас сегодня ляжку. Ты, кстати, слышал новость?
- Какую?
- Кабана вчера в каптерке трое в задницу отодрали.
- Вот это да! Предлагаю тебе немедленно написать об этом письмо в журнал GLAMOUR. В раздел светской хроники…
Второй я после хозяина. Иногда даже думаю, что первый - он сначала мне жрать положит, а потом сам начинает. Есть еще Дора, колли, но о ней потом - больная тема. Или чего уж там откладывать: кастрировали меня, братцы, из-за этой сучки. Кастрировали беднягу Ломбарда. И я таких сюрпризов, братцы, решительно не понимаю. Почему меня, а не ее? Кто это придумал, сторожевых собак кастрировать? Я и лаять меньше стал, да и как-то вообще уже все не так…
Нет, я ни о чем не жалею, но иногда как накатит: бежишь, бывало, за Audi или за BMW; Лютый впереди, лай, гвалт; вы, братцы, рядом; всех порвем, ууу, хорошо… Были времена, были… А До-ра - треска мороженая, белесое филе, а не сучка, да кому она сдалась. Дохлая, как смерть. Выйдет пару раз за день, хвостом помашет, миску мою понюхает - и назад, в спальне себе вонять. Еще кот есть. Кот два дня назад пришел и остался здесь жить. Вы, братцы, не подумайте ничего плохого, но кот очень крутой. Ему два месяца, не больше, но ему насрать на всех: жрет и спит, ни разу еще не мяукнул. Местные его выгнать хотели, да только хрен - сами ушли… Крутой кот.
Кто-то чужой мимо идет, надо полаять для порядка, меня затем и держат. Только бы не эта мразь…
Братцы, есть тут одна шавка - Пуфик погоняло. До хрипоты лаем изойдешься на него, а он стоит за забором, высунув язык, и издевается, такса поганая. Ох, хоть бы разок меня с цепи спустили… А, не, это хозяйка евонная идет.
- Уав! Ишь ты, краля. Не знаю, а мне даже нравится, как она меня передразнивает.
- Уав! Уав! Ну как настоящая сучка, правда. Вот бы Дора такой была, уж и не обидно бы было - за дело б тогда чести лишился.
- Барышня, чем собаку дразнить, поделились бы лучше вином!- Как же я к вам подойду, ведь у вас пес такой боевой…- А мы сейчас его уберем. Подождите!
Эээ… Че-то я не понял: куда уберем?.. Ты зачем цепь схватил, поганец? Дышать нечем… Куда… А вот сейчас мы тебя за горло!.. К земле нагнулся, ща камнем швырнет. Двое их… А лопата зачем?!.. Гнилое дело, братцы: грохнут щас и привет, собачьи боги! Кхррр… В будку, будку…- Славик, лопатой вход в конуру загороди!
Справились, мозгляки… Только бы хозяин не увидел моего позора. Кастрированный, да еще и бездомный - это, братцы, все - финиш. Куда я такой пойду? Разве что Пуфика порвать и утониться потом… Вот и сделали Ломбарда. Из-за сучек все беды, братцы, не важно, собачьи они или человеческие. Я вам так скажу: не связывайтесь с ними, даже если и можете еще. И не видно же ни черта. Или щас я, вот тут… Навозом несет… Никак морда не пролезает… А вот, я сюда, одним глазом… Ээх, только небо одно и видно. Хреново дело: шторм ночью будет. Вертолет летит. Куснуть бы его за пузо! Че-то жрать уже охота, братцы. Мозговую кость бы сейчас, а… Миска-то снаружи осталась. Тушенка… Жрать… Миску верните, живодеры!.. Бесполезно: они уже никого, кроме сучки, не видят и не слышат. А по правде сказать, вкусно от нее пахнет…
MELANCHOLY CENTRAL
Я лежу в ванной и пускаю мыльные пузыри. Целюсь в картинку на стене, переводной рисунок на одной из этих серых квадратных плиток. Пузыри летят то выше, то ниже и никак не хотят попадать. Горячая вода с шумом льется где-то вдалеке от моих ступней, обжигая их, но рядом со мной по-прежнему холодно. Приходится отложить пузыри и перемешивать воду - левая рука вперед, правая - назад. Я оказываюсь в центре водоворота. Слышно, как где-то наверху гремит на ветру лист железа, отставший от крыши.
На душе у меня тоскливо. Один из таких дней, когда некуда себя деть, когда по телевизору серая утомительная чушь, а ты только и делаешь, что ходишь в душ или постоянно завариваешь чай, чтобы ни о чем не думать. Рита всегда наматывает нитку от пакетика с чаем на ручку кружки. Рита не появляется дома уже неделю.
Снизу доносится грохот падающего с лестницы тела. Это Папаша.
- Бред какой-то, - слышу я.
Я родился недоношенным на две недели и, когда я родился - он пил как черт, а мама уже бросила. Об этом рассказала мне Рита. Она вообще много чего мне рассказала. Когда она ночует дома, она спит в моей комнате. Если она спит одна. Ее кровать у окна, моя - придвинута к стене. Мы оба обычно долго не можем заснуть. Я смотрю, как по потолку ползут полосы света от проезжающих мимо машин, и слушаю ее голос.
Через узкий просвет рядом с замком я вижу, что кто-то проходит мимо ванной. Дверь медленно открывается, и на пороге появляется Рита. Заходит с бутылкой вина, и сразу понятно, что она одна эту бутылку с утра выпила, вот только что. Закрывает дверь на замок: магнитный язычок щелкает, попав в паз. Она всегда закрывала все двери там, где находилась. И если кто-нибудь оставлял их открытыми - молча вставала и заново закрывала. Могла двадцать раз за день встать и закрыть одну и ту же дверь. Все над ней смеялись. Все, кроме меня. Я понимал, почему Рита это делает: все и так слишком неустойчиво и хрупко, зачем же еще и двери оставлять открытыми? Даже кошки любят садиться в разные круги, коробки и пакетики, а уж они наверняка видят побольше нашего…
