Дэвид, Вебер - Факел свободы
По прошествии веков, бо?льшая часть галактики забыла или по крайней мере наполовину забыла, что люди, которые основали "Рабсилу, Инк." были беовульфианскими ренегатами. Но Беовульф никогда не забывал.
- О чем, во имя Божие он думал? - пробормотал Араи.
Марти Гарнер усмехнулась.
- О каком Боге идет речь на этой неделе, Хью? Если это один из наиболее архаичных иудейско-христианско-исламских разновидностей, к которым ты, кажется, разработал совершенно непонятный интерес в последнее время, то...
Она остановилась и посмотрела, ища содействия, на члена команды, находившегося слева от нее.
- Каково твое мнение, Харука? Я представляю, что этакий ветхозаветный маньяк - извините, этот "Маньяк" с большой буквы "м" - приказал бедному старому Майклу Пармли построить эксцентричную станцию, чтобы продемонстрировать свое послушание.
Харука Такано - он был бы описан как офицер разведки подразделения в других вооруженных силах - открыл глаза и спокойно посмотрел на огромный и странный парк развлечений, который продолжал разбухать на экране.
- Как я могу знать? - пожаловался он. - Я японского происхождения, если вы помните.
Гарнер и Араи одарили его взглядами, которые могли бы быть милосердно описаны как скептические. Это было, пожалуй, не удивительно, учитывая наличие у Такано голубых глаз, очень темной кожи, особенности, которые казались менее присущи Южной Азии, чем все остальное - и полное отсутствие даже следов эпикантуса.
- Духовное происхождение, я имею в виду, - уточнил Такано. - Я пожизненный и набожный приверженец беовульфианского ответвления древнего синто.
Взоры его спутников остались скептическими.
- Это небольшое вероучение, - признался он.
- Принадлежность одному? - Это пришло от Марти Гарнер.
- Ну, да. Но дело в том, что я понятия не имею, что некоторые сводящие с ума божества из Леванта, возможно, сказали или сделали. - Он неуклюже приподнялся, чтобы более внимательно всмотреться в экран. - Я имею в виду... смотреть на кровавые вещи. Что это такое? Шесть километров в диаметре? Семь?
Заговорил четвертый человек на командной палубе корабля.
- Диаметр бессмысленное определять. Эта структура не несет ни малейшего сходства со сферой. Или любой рациональной геометрией.
Стефани Хенсон, как и Хью Араи, стояла на ногах, а не развалилась в кресле. Она показала пальцем на объект, который все они изучали на экране.
- Эта сумасшедшая конструкция не напоминает ничего кроме галлюцинации.
- Это не так, на самом деле, - сказал Такано. - Когда он построил станцию, более полувека назад, Пармли руководствовался некоторыми древними конструкциями. Местами на Земле в эпоху до расселения именуемыми "Диснейленд" и Кони-Айленд. Там от них ничего не осталось существенного за исключением археологических следов, но большое количество изображений сохранилось. Я провел немного времени изучая их.
Станция в настоящее время заполняла большую часть экрана. Специалист по разведке поднялся на ноги и начал указывать на различные части структуры.
- Эта вещь, кажется, петляющая и мечущаяся во все стороны, то, что называется "американские горки". Конечно, как и любая часть станции, которая не содержится внутри прочного корпуса, она была адаптирована для условий вакуума. И, по крайней мере, если я правильно интерпретировал некоторые сообщения о станции, которые я смог отследить, они включили большое количество микрогравитационных особенностей.
Он указал на одну и единственную часть огромной структуры, которая была простой геометрической формы.
- Это называется "чертово колесо". Не спрашивайте меня, к чему относится термин "чертово", потому что я понятия не имею.
- Но... что оно делает? - спросила Хенсон, нахмурившись. - Это своего рода приводной механизм?
- Это точно не то. Люди поднимаются на тех герметизированных кабинах, которые вы можете увидеть и колесо начинает вращаться - так что большая часть названия имеет смысл, по крайней мере - через пространство. Я думаю, дело в том, чтобы дать людям лучший вид из возможных на окрестности. Которые, надо признать, весьма впечатляющи, поскольку орбита вокруг Аметы и туманность Ямато так близки.
- А это что? - спросила Гарнер, указывая на еще одну часть станции, к которой они приближались.
Такано поморщился.
- Это гротескно увеличенная и экстравагантная, абсурдная и нелепая - также приходят на ум термины "бессмысленная" и "смехотворная" - версия сооружения, которое было частью древнего "Диснейленда". Строение было очень причудливым исполнением примитивного укрепленного жилья называемого "замок". Оно проходило под названием "Страна сказок". - Он указал на шпиль какого-то отростка от станции. - Это называется "башня". В теории, это оборонительное сооружение.
Раздался сигнал кома, объявлявший входящее сообщение. Араи скорчил свою собственную гримасу, и привел себя в порядок на кресле.
- Заговори о пресловутом дьяволе, - сказал он. - Подожди... скажем, семь секунд, Марти, а затем ответь на вызов.
- Почему семь? - пожаловалась она. - Почему не пять или десять?
Араи щелкнул языком.
- Пять слишком мало, десять слишком много - для неряшливого экипажа, занимающегося рискованным предприятием.
- Это заняло всего около семи секунд, - восхищенно сказал Такано.
Но Гарнер уже начала говорить. Однако, она не потрудилась сделать какой-либо утихомиривающий жест. Несмотря на побитый и устаревший внешний вид, оборудование на командной палубе "Уроборос" было похоже на остальную часть корабля - продукта современнейших беовульфианских технологий, под невзрачной внешностью. Никто на другом конце системы связи не будет слышать или видеть что-то, кроме лица Марти Гарнер и голоса.
Ее ответ на сигнал, само собой разумеется, был бы потрясением для любой настоящей воинской части.
- Да. "Уроборос" здесь.
Лицо человека появилось на экране кома.
- Идентифицируйте себя и...
- Ой, бросьте. Проверьте ваши записи. Вы прекрасно знаете, кто мы.
Человек на другом конце пробормотал что-то, что было, вероятно, проклятием. Затем он сказал:
- Подождите. Мы вернемся к вам.
Экран потемнел. Предположительно, он консультировался с кем-то, кто бы ни был у власти. На самом деле, на станции "Пармли" не было никаких записей об "Уроборосе" - по той простой причине, что корабль никогда не прибывал сюда раньше. Но команда Араи посудила, что непредсказуемые и изменчивые нравы, по которым действовал личный состав, если можно вообще использовать этот термин, служивший работорговцам, использующим станцию, означали, что отсутствие записей просто будет отнесено действующими надзирателями за операциями к продукту разгильдяйства со стороны своих предшественников.
Станция "Пармли" была удобным перевалочным пунктом для действующих на свой страх и риск работорговцев, а не одной из портовых баз "Рабсилы", которая поддерживалась на регулярной основе. Эта корпорация, как сильная и богатая, как только можно быть, была еще коммерческой организацией, а не звездной нацией. "Рабсила" непосредственно руководила основной частью своих операций, но деятельность эта была слишком разбросана - не просто на всем протяжении огромной сферы Пограничья, но даже через большую часть Окраины - для того, чтобы лично контролировать все из них. Поэтому, как часто давались на откуп наемникам военизированные операции, "Рабсила" также давала на откуп независимым подрядчикам многие добавочные аспекты работорговли.
Некоторые из крупнейших независимых работорговцев сохранили свои собственные регулярные перевалочные станции, здесь и там. Но большинство из них опирались на постоянно меняющуюся и неформальную сеть портов и складов.
Этих было не очень трудно найти. Где-то в Пограничье, по крайней мере. Знания о человеческой экспансии в галактику, основанные на книгах по истории, сделали проявления феномена гораздо аккуратнее и более организованными, чем это было в действительности. На каждую формально записанную колонизационную экспедицию и расчеты - такую как очень хорошо документированную и исчерпывающе изученную, которая создала Звездное Королевство Мантикора - было не менее десятка меньших экспедиций, которые были записаны плохо, если вообще записаны.
Даже в эпоху современных электронных коммуникаций и хранения данных, все еще оставалось так, что большая часть человеческой истории была зарегистрирована только устно - и, как это всегда бывает, знание исчезало быстро, спустя два-три поколения. Это было по-прежнему верно и сегодня, даже с появлением пролонга, хотя сами поколения могли получить немного больше времени.
