Джон Кинг - Фабрика футбола
ВЫЕЗД В ЛИВЕРПУЛЬ
Ливерпуль всегда громит нас на Энфилде. Мы никогда ничего там не ждём в смысле результата, но команда, как правило, показывает себя хорошо. Смешная эта площадка. Пресса хорошо о ней отзывается, но мне она никогда не нравилась. Холодная атмосфера. И я не покупаюсь на всю эту хитрожопую скаузерскую болтовню: бедные, но единые, и всякое прочее дерьмо. Настоящий Ливерпуль – это банды костлявых скаузеров с перьями, пытающиеся прищучить одиноких кокни, возвращающихся на вокзал домой через Лайм Стрит. Засранные улицы и горы мусора. Малолетние мошенники, кидающие дартсы и куски бетона в лондонский поезд. Подонки, бьющие всех без разбора.Они могут вывести Бруксайд на экран телевизора, постараться придать городу немного лоска, как и всюду народ это делает, но всё равно, Ливерпуль – это всего лишь заброшенные спальные районы, Токстифские беспорядки и ноющие после поражения скаузеры. Силла Блэк и другие профессиональные скаузеры просто зарабатывают деньги на мифе. Но нормальные люди в эти сказки не верят. Ты веришь тому, что видишь, и Ливерпуль – это ещё и злобные толпы продавцов ножей. Кроме того, пресса никогда не пишет, каково это – попасть в засаду на Мерсисайде. Ей важны кубки: всё остальное – неважно.Стадион пустеет, и мы опять проиграли. С нами двоюродный брат Марка – Стив. Встретились с ним у ворот при входе. Он припарковался у Стэнли Парка, и мы едем назад в Манчестер. Такое чувство, что мы – на акции, потому что с нами Харрис и все остальные регулярные бойцы; пытаются вычислить, где спрятался враг. Но они понимают, что легавые держат ситуацию под жёстким контролем. Они встретили нас при въезде в Ливерпуль и с тех пор не позволяют даже высунуться.Мы бредём к выходу, и вскоре оказываемся посреди мрачного ливерпульского вечера – тёмные улицы и потоки копов. Всё, как в Лондоне. У минотавров – длинные дубины и долгая память. Мусора, понятно, – тоже скаузеры и ненавидят Челси, как и вся остальная страна. Они тут не позволят тебе разговорчиков, шаг влево, шаг вправо, сожрут -не подавятся. Закоренелый элемент это не смущает, но делает его более осторожным. Харрис пытается устроить побег своему мобу с автобуса, но бобби – не дураки. У него за спиной около пятидесяти парней. Не выйдет. Полицейские машины блокируют им дорогу. Они чуют беду, и парни попались.Мы следуем за Стивом и убеждаем копов, что идём к своей машине. Для этого приходится потрудиться, но теперь мы идём вдоль Энфилда, мимо больших бетонных площадок и праздно шатающихся групп мужчин и подростков. Мы чувствуем, что выделяемся. У нас паранойя, потому что достаточно только мобу скауэеров выйти из-за угла, – и мы попали. Они обожают такие вещи – четыре челсинских парня без поддержки. Мы говорим тихо, потому что не имеет смысла терять бдительность и быть узнанными. Мои кулаки сжаты, и первый же скаузер, который решит нас достать, получит щебёнку вместо носа. Остриём кости в мозг – может это избавит его от скаузерского акцента. Надеюсь, Стив помнит, куда поставил машину, потому что действовать придётся быстро – Всё однако обходится без проблем, и скорей всего интересующиеся скаузеры поджидают нашего брата в районе Лайм Стрит, вылазят из своих бетонных нор и собираются в банды. Ворюги, которых я видел на матче сборной, – крысы в человеческом теле. Бледная кожа и этот блядский акцент, который никто не понимает. Они хвалятся своим робингудством, и поработали они точно неплохо, в европейском туре сборной – крали дорогую одежду в Швейцарии и Германии, а потом стали законодателями мод, продавая краденое модникам-недоумкам, заплатившим кучу денег за товар, вышедший из моды годы назад. Но когда дело доходит до шанса украсть что-нибудь в Голландии, скаузеры делают ювелиров в Роттердаме. Мелкое ублюдочное ворьё, все как один. Мы в машине, я хочу пить и у меня встал. Одной из манкузианских тёлок предстоит сегодня хорошая ночка.
– Включи радио, а?Марк на переднем сиденье со своим двоюродным братом. Послушаем, как закончились другие матчи.На улице начинается дождь, и всё, что мы видим в Ливерпуле, – это скорченные фигуры людей, светофоры и груды зданий, освещенных искусственным светом. Тоттенхэм проиграл, и мы кричим ура. Дворники на лобовом стекле Стива движутся из стороны в сторону, прочищая нам путь через грязные улицы: чипс-шопы, переполненные скаузскими детьми и стариками. Гороховое пюре и чипсы с карри соусом. Тоскливое же, блядь, место, и при всей моей ненависти к этим гадам, мне всё же немного жаль детей в промокших от дождя футболках. Этот город – самый низ мусорной свалки. Пусть оставят себе своих Boys from the Blackstuff и Дерека Хаттона. Я бы после Лондона здесь просто умер. Лондон тоже говно, но там я дома, и всё же он лучше Ливерпуля. Этот город – очко Англии. И я не осуждаю Йоссера Хьюза за то, что он крушит всё на своём пути. Я бы то же самое делал.- Это не город, а зоопарк, – говорит Род, продолжая мою мысль, как будто он видел меня насквозь. – Поэтому бедняги и едут в Лондон, хоть бы даже и на улицах спать. По крайней мере, в Лондоне они могут сосать хуй у богачей г заработать немного. А здесь что делать?- Не хуй здесь делать, – говорит Стив, продолжая еле Дить за дорогой. – Ливерпуль – умирающий город. Конченый. Слишком много ирландской крови, а в Токстифе – полно детей рабов, снятых с кораблей. Ливерпуль был городом рабов. Здесь их покупали после Африки, а потом отправляли в Америку. Город застрял в прошлом.- Не знаю. Всяко – это местечко надо откатать бульдозером, а скаузеров продать на аукционе, – Род останавливается и задумывается. – Хотя эту сволочню никто не захочет купить, даже как рабов. С них же никакого толку. – И он начинает насвистывать мелодию из рекламы хлеба Ховис.- Манчестер – просто класс по сравнению, – говорит Стив. – Манки и скаузеры ненавидят друг друга. Ты ничего такого в жизни не видел. Это хуже, чем то, что в Лондоне творится. Сходи, посмотри на Ливерпуль-Манчестер, война! Чистая, стопроцентная ненависть. Хуже только Рейнджерс-Селтик. Тоже гражданская война, по полной. Всё дело в религии. Протестанты и католики, те же традиции, что и сотни лет назад. Ливерпуль – Эвертон, Ман Ю и Сити -меньше, но там тоже такое есть.Мы начинаем прибавлять скорость и вскоре оказываемся на шоссе в Манчестер. По радио передают результаты, мы ругаемся и кричим ура, повинуясь силе предрассудка. Нам полегчало после выезда из Ливерпуля, несмотря на то, что Челси – побит. Мы в фривольном настроении, вдалеке от моба, не загружены алкоголем и нам всё равно. Мы отдали должное Синим, и я просто хочу поесть, выпить пивка и, может, познакомиться с приличной бабой. Стив нажимает на газ, дождь бьёт о стекло с большей силой. Мы несёмся вперёд, окружённые грузовиками и другими машинами, разметка на дороге, как повсюду в Англии, но что-то чётко говорит нам, что мы на севере. У этих мест особый запах, особая атмосфера, даже на обычном шоссе. Зайдёшь на заправку – и вот тебе пережаренный завтрак и вонючий табак. Как будто путешествуешь назад во времени. Лондон меня избаловал. Здесь всё по-другому. Примитивный мир -примитивный народ. В каждом углу страны своё племя.Мы приехали в Манчестер, и Стив паркует машину у своего дома. Совершенно мёртвый район, хотя и в нескольких минутах езды от центра города. Мы с собой ничего не привезли, поэтому усаживаемся в ближайшем пабе. Ещё рано и внутри всего несколько местных, уставившихся в свои стаканы – они расслаблены и задумчивы, поэтому мы выглядим шумными – выделяемся до тех пор, пока не выпиваем по три пинты и не успокаиваемся – хороший будет вечер. Почему-то такое чувство. Работаешь всю неделю, падаешь, выполняешь свои футбольные обязанности, иногда да, иногда нет, но теперь можно отдохнуть и может быть убить несколько клеток мозга.В конце концов за полтора часа мы выпиваем по шесть пинт каждый, и Стив нажрался. Я по нему не определился. Нормальный он или всё же хрен. Чего-то с ним не так. Немного не в кассу парень. Вроде и не дурак, по как бы и не понятно немного. Не знаю, что конкретно, но что-то точно не так. Он отходит и вызывает такси. Паб наполняется – в основном пары в возрасте. Забавный народ, нормальный в основном. Все принаряженнные, обычно северяне любят принарядиться на выход. Люди они достойные, и я думаю, что если бы мы сидели в кабаке, полном скаузеров, го они гоже были бы ничего. Мы растягиваем последнюю пинту – подъезжает такси, чтоб отвести нас в город.- Тёлок здесь полно, ничего себе такие, – говорит Род, расплачиваясь за пиво. Мы в шикарно отделанном пабе с зеркальными стенами и кожаными стульями. – Кто-то из них получит дозу Челси сегодня. Порцию лондонской инфекции.Я соглашаюсь с ним, паб и вправду забит. Но все они какие-то слишком хорошенькие, студентки, наверное. Я бы скорее отведал сегодня настоящей северной толстушки, чем связываться с этими надувными куклами. Мне хочется стопроцентного Манка. А музыка здесь ничего, и пиво дешёвое, так что мы приседаем, пытаемся вычислить фанатов Ман Ю и Сити, но этих больше беспокоят их наряды, чем битвы. Детки не хотят портить свои костюмчики. Ёбаные козлы – все как один думают, что они Пончик Пит, и это глупо, на самом деле, таких мудаков следует вернуть в реальность пинками под зад. Дать им понюхать выхлопов английских городов. Но там, где нет сопротивления, нет нападения, не хочется связываться. Хочется конфликта, а не послушного мудозвонства от этих ослов, которые ненавидят насилие, а в разговоре – оно на каждом шагу.Я замечаю одного разговорчивого чела у стойки бара с компанией своих друганов. Нарядился как клоун, понятно, думает он такой вот подарочек, покажет свою крутизну сегодня – суббота, вечер – пойдёт в какой-нибудь модный клуб впечатлять тёлок, уверенных, что круто – это когда у тебя короткая стрижка и дорогая одежда. Мудила. Я с ним, пожалуй, точно разберусь, но поскольку я пока под контролем, ясно, что время ещё раннее, и меня повяжут в минуты. Надо работать чётко, точечно, выбрать правильный момент. Не имеет смысла лажиться. Это дело приватное, и публика тут не нужна- Выбрать время и место – это я умею неплохо. Захочет поссать, тут мы ему, родному, головку и расколем на две половинки.- Ну вот, я, значит, прихожу в больницу, ну и мужик этот говорит: снимай штаны. Смотрит немного, а потом начинает тереть вокруг члена у меня, – Марк нажрался и теперь рассказывает, как ходил в венерическую больницу. – А я думаю, ёбнуть ему? Голубой, что ли? А у него точно проблемы какие-то, потому что начинает мне рассказывать про жену и детей, туда-сюда. Какие у него детки славные, как в школе учатся хорошо, ну и там всё такое про семейные дела. Типа, выучатся – пойдут по стопам отца, врачами станут.- По-моему, лучше сдохнуть от триппера, чем давать яйца трогать свои какому-то доктору, ну только, конечно, если врач не тёлка, – смеётся Род и проливает на себя пиво, потом на пол – повсюду. – Лучше я сам себе яйца буду чесать и от пива не отказываться.- Не, ну это ж работа, так? Это же не то, что какой-нибудь пидор пытается тебя закадрить. Так вот, ничего у меня не нашли, хотя мне потом ещё анализы сдавать, на следующей неделе. Он мне говорит: смотреть надо, куда вставляешь, ну не то что так и сказал, но примерно, и я подумал про эту тёлку худую, с которой трахался – тугая попалась, там без крови не обошлось. Так СПИД и подхватываешь.Разговорчивый парниша, которого я подметил, ставит свою бутылку на стойку и валит в сортир. Я следую за ним через бар. В ушах гремит музыка, какая-то старая мудотня от Happy Mondays, что-то в этом роде, по я слышу его голос .Я замечаю выёбистость на его лице. Мудила. Возомнил о себе. Я захожу в сортир, он стоит и ссыт, наклонился над писсуаром, наслаждается своим видом. Рядом ещё один мужик, застёгивается, готовится на выход. Я делаю вид, что мою руки. Когда он выходит, я подхожу к мудиле у писсуара, хватаю его за кудри и бью черепом о стену что есть мочи. Тяжёлый звук – кость о бетон. Я тяну его башку назад и бью мордой о кафель. Я чувствую, как он дрожит. Ноги у него под-. нашиваются и он валится в лужу мочи на полу. На стенах -кровь, охуенно красивый узор. Бедный ребёнок – пиздец ему, и одежде его пиздец. Кровь и моча, знаменитый британский коктейль. Национальный символ. Я выхожу и говорю остальным – мы уходим, я только что сделал манкского мудилу. Мы резко выходим из паба.Манчестер в движении, в городе особая атмосфера. Я чувствую себя лучше. Естественный баланс восстановлен. Козлина своё получил. Надеюсь, башку я ему раскроил, и :юов будет глубокий. И что доктор швы запорит. Но надо спешить, и через десять минут мы уже в другом пабе, получше, чем предыдущий, и у стойки пара красавиц. Хорошо сложены. Для конкретной цели. Напоминают мне «Письмо к Брежневу», хотя там были скаузеры, я забыл, а манки ненавидят скаузеров, а скаузеры, как бы, передовики в воровском деле. С этими двумя надо за деньгами присматривать.Я наклоняюсь через одну из девчонок и заказываю четыре пива. От неё сильно пахнет духами, и она хихикает вместе с подружкой, даже и не пытаясь отодвинуться. Я прислоняюсь к ней ещё ближе – качает слегка от пива, испытываю её – ни сантиметра в сторону, всё ясно, время пошло. Я чувствую её груди сквозь тонкую ткань блузки – на ней бюстгальтер с низким вырезом. Я возбуждаюсь от запаха и прикосновения.- Ещё немного, и я тебя грудью накормлю, – говорит она с улыбкой, напомаженные губы расплываются по её лицу. Её подружка смеётся и давится напитком.Они слышат наш акцент и понимают, что мы из Лондона -это их не тревожит. Они бывали у нас, но хреновый, считают, город – сплошные позёры. Дорого везде, а в клубах полно малолеток. Девчонка с пахучими духами и страстными сосками, кажется, верняк. Стив пытается кадрить её подругу. Времени зря не тратит. Хотя бы это надо признать. Несёт чушь про то, как он любит Манчестер, и какая Лондон помойка, и хотя мне вообще-то надо бы сосредоточиться на моей тёлке, мигающей на меня глазами, как это женщины обычно делают, когда выпьют, Стив меня раздражает, даже не замечая того, и всё – лишь бы снять тёлку.Меня не обижают подколы девчонок, потому что к концу вечера верх всяко возьму я, и, в общем-то, всё без зла. Но Стив как-то не по делу. Если в пабе сейчас был моб парней незнакомых и они бы поносили Лондон или ещё хуже того Челси, мы бы с ними разобрались не задумываясь. Но с девчонками можно не обижаться, наверно, потому, что женщины всё-таки, какое-то невольное уважение, глубоко заложенное, сохраняется, хотя и похоронено под грудой шуток и оскорблений. Стив – родственник моего друга, поэтому приходится придерживаться правил, но, если честно, он может переборщить. Немного скользкий тип. Но он двоюродный брат Марка, так что я вынужден молчать.- Я рад, что уехал из Лондона и здесь осел. Люди здесь проще, и сумасшедших на улицах поменьше. Здесь люди слушают друг друга, разговаривают, и дешевле всё, можно себе больше позволить. Люди настоящие. Не грузятся по поводу имиджа и денег.Я замечаю, как Род посмотрел на Стива, услышав, о чём он говорит. Он смотрит на меня, и понятно – думаем мы об одном и том же. Может он, конечно, и прав в чём-то, но всяко-разно зачем своим бить по яйцам? Правда обычно горька но ты всё равно не предаёшь своё, чтобы тебе про это своё не говорили. Может Стив и живёт в Манчестере шесть дет уже, но он родился и вырос в Лондоне и связь эта останется навсегда.Это как индусы в Саутхолле. Можно над ними издеваться время от времени, но они-то точно не станут обсирать Индию, потому что они в Англии. Они не откажутся от карой ради фасоли с тостом. Они в состоянии и уважение проявить, и свои привычки сохранить. Человек всегда будет придерживаться своих привычек, но где-то внутри души ты всё равно понимаешь, что к чему, а Стив просто облажался в моих глазах. Он похож на этих козлов, которые постоянно издеваются на Юнион Джеком – мол, это флаг непонятно чего. И у них у всех один и тот же акцент, все одни и те же политубеждения. Пафосный акцент и пафосные политубеждения. Называют себя интеллектуалами, а на самом деле – аутсайдеры, у которых нет родины.Стив, наверно, тоже один из таких юродивых. Хотя я и сомневаюсь, что у него есть политические убеждения. У него одно политубеждение – кончить. Но это такая же херня, как и лекции мудозвонов о том, что они знают, но никогда сами не делали. Стив придерживается политики обещаний чего угодно и опускания чего угодно, лишь бы трахнуть пьяную тёлку, которая перепихнётся с кем угодно – потому что это вечер субботы. Стив просто исполняет общественные обязанности. Суббота, вечер. Парни трахают тёлок. Тёлки трахают парней. Говорят всё, что хочешь, ради конечной цели. У парня просто нет гордости. Самоуважения. Ничего. Один из тех, кто хочет произвести впечатление, когда за душой – ни хрена. Будет говорить всё, что хочешь, делать всё, Что хочешь. Ещё один хуй в мире, забитом такими же, как бочка селёдкой.Я допиваю своё пиво. Марк заказывает ещё у стойки. Я думаю про себя, какой же мудак его двоюродный брат, думаю, сказать ему это по секрету или нет, но пока, наверное нет – мало выпили. Стив – фанат, но только когда погода ничего. Он пристроится ради компании, когда команда неплохо играет, но его и след простывает, когда она проигрывает. Он приедет в Энфилд, потому что ехать недалеко, и он будет реветь-фанатеть со всеми, потому что все так делают, но больше от него не дождёшься.- Хуже всего в Лондоне – это места типа Брикстона. Идёшь по нему и непонятно, как будто в Нью-Йорк попал. Опасное место, женщине там затемно одной лучше не появляться.Я смотрю ему в затылок, пока он ваньку валяет, и он начинает заходиться, потому что он уже опускал Мосс Сайд и Хьюм по той же причине, когда мы были в Энфилде. Не знаю, может мне и не стоит так заводиться. Может, дело во мне. Ну, напился парень, чешет языком. Пусть себе чешет. Зачем мне беспокоиться о том, что он несёт ради того, чтобы трахнуть тёлку. Но потом я думаю о футболе, и о том, как ты проходишь через всё ради него, и о том, что за футболом что-то стоит – верность, может быть, а этот вот – он этого не понимает. Я иду поссать.Я стою, прижавшись головой к стене, и опускаю пиво на свободу. Вспоминаю этого скользкого мудака в предыдущем пабе. Сейчас он, наверно, в больнице. А вдруг я его убил – может быть, и я начинаю думать, каково это сесть лет на двадцать. Когда тебя натягивают и каждое утро заставляют выносить парашу. Возят по всей стране от тюрьмы к тюрьме. А ты стараешься вести себя тихонько, чтобы скостили срок, и всё это время терпишь, держишься, хотя так хочется замочить кого-нибудь до смерти, чтобы снять напряжение. Я застёгиваю ширинку и мою лицо в раковине. Я заведён больше обычного и не могу понять причины. Вроде намечается трахач, я был на Челси, хоть мы и проиграли, плюс в качестве бонуса дал по башке манкунианской козлине. Все равно Хочу вырубить Стива, но понимаю, что не получится, потому что он двоюродный брат Марка, а Марк – мой хороший друг. Он просто красавец. Мы дружим годы. То же и с Родом. Тоже красавец. И тот и другой снимут последнюю рубаху ради тебя. Мы стараемся держаться вместе и помогаем друг другу. Холодная вода даёт мне возможность прийти в себя, и я опять под контролем. Иду назад в Сар п беру пиво – Марк только принёс.- Ты идёшь к нам домой? – девчонка, с которой я болтал прислоняется ко мне и слегка трёт плечом. Она уже договорилась со своей подругой. – Мы могли бы куда-нибудь еще пойти, но я напилась.- Можем ко мне пойти, – перебивает Стив. – Это близко. Можем взять такси. Я заплачу, если что.- Нет, мне эти групповые варианты не нравятся.Я смотрю на неё и думаю, она, наверно, боится, что мы какие-нибудь больные – групповые насильники или ещё чего.- Ничего личного.Она смотрит мне прямо в глаза, серьёзный взгляд, красивое лицо.- Девчонкам надо быть осторожными в наше время. Вокруг полно чудаков. Ошибёшься с выбором, порежут тебя на кусочки и разбросают по всему Манчестеру и пригородам.Стив качает головой и отворачивается.- Ты идёшь или нет?Она встаёт и ведёт меня за руку к двери. Я говорю парням, что встретимся завтра на вокзале в двенадцать.Она прижимается ко мне, и мы уходим. Холодная ночь, и я забываю про своих ребят, а она, кажется, не очень беспокоится о подружке. Слишком пьяна для этого. И для того, чтобы думать. Для того, чтобы спорить с ещё одной пьяницей. Дорога кажется бесконечной, хотя проходит только десять минут, и вот я уже в темноте пробираюсь через два лестничных пролёта. Свет не работает, но когда открывается Дверь, мы оказываемся в тёплой квартире с приятными обоями и сиреневым ковром. Но у меня не получается насладиться обстановкой – она ведёт меня в спальню, даже для проформы не предложив мне чего-нибудь выпить, не устраивает обычного ритуала с чашечкой кофе на фоне бестолковой музыки. Мы срываем одежду, и я даже не успеваю прийти в себя от нахлынувшего в голову избытка пива – начинаем стучать собою по кровати, которая, по-моему, пробьёт сейчас пол.Она хороша в деле, хотя странно, ведь я пьян, пиво действует и проходит порядочно времени, прежде чем я кончаю и сваливаюсь в потный ком белья. Мы оба измотаны алкоголем и сексом, и следующее, что я вижу – утро, и она подаёт мне кофе. Говорит мне, что я должен быстренько выпить и уйти через пятнадцать минут. Не обижаться, просто её мама с племянницей должны вот-вот подъехать. Я чувствую себя неплохо и вполне в настроении ещё поиграться с девчонкой, теперь уже на трезвую голову – но всего в жизни не успеть, к тому же вчера было отлично, гораздо лучше, чем обычно по пьянке.Я сижу на скамейке, читаю в газете про футбол около получаса в ожидании Рода и Марка. Они приходят, вид у них разбитый и на меня они смотрят с подозрением. Мол, наверное, на славу вчера с этой тёлкой душу отвёл. Я и вправду хорошо себя чувствую. Готов ехать в Лондон, домой. Род идёт купить стакан чаю, Марк остаётся рядом со мной на скамейке. Качает головой. Кажется, недоволен жизнью.- Приеду домой – мне конец, – он протягивает ноги и пинает пачку из-под сигарет. Мажет и ударяется пальцем. Матерится. – Этот мой братан Стив. Я его сделал вчера. Он уговорил эту тёлку, подругу твоей, с которой ты ушёл, пойти к нам домой. Я с Родом лёг в гостиной. В три ночи он в полотенце будит нас и говорит, идите в спальню, ебите её. Я ему говорю, иди на хрен, я не извращенец. Но я всё равно, как бы думаю, что он прикалывается, а потом слышу кто-то плачет, как ребёнок. Я встаю, иду посмотреть, а он, оказывается, её избил. Она сидит на кровати, дрожит вся, оба глаза подбиты, на простыне кровь, а он орёт, что она падший ангел и получила по заслугам. Я просто взбесился. Отхерачил его по полной. Терпеть не могу таких вещей. Девчонка мучилась. Он к концу разборки был в усрач обработанный, девчонку мы на такси домой отправили. Стива мы утром у него бросили, я ему сказал вызвать себе скорую. Я этому уроду помогать не собираюсь. Если он у меня на пороге хоть раз появится, замочу суку. Паршивая овца – всё стадо… Подходит Род и садится с нами. Отпивает чай и дует на пар. Смотрит на меня вопросительно, мол в курсе я, что случилось? Развожу руками. Я знал, что с парнем точно что-то не так. Если он такие вещи при свидетелях делает, то что без них, интересно. Первый и последний раз с ним встречаюсь – искренне надеюсь.- Ты упустил неприятный момент, – говорит Род.- Мне конец, когда в Лондон приеду. Он полиции не скажет, а вот мамаше, наверно, пожалуется. Может нет, не знаю. Противно. Я его с детства знаю, хотя часто и не встречались. Я и понятия не имел, что он такой. Надеюсь, он не будет говорить никому, что это я его сделал. Моя тётя – Дорин – странная женщина. Она на меня Бога напустит, если узнает, что я её Стиви тронул.
