Джоджо Мойес - Корабль невест
— Дать тебе мою подушку? — Фрэнсис оторвалась от своего романа и показала на живот Маргарет.
— Нет. Спасибо.
— Брось, тебе же так неудобно.
Это была самая длинная фраза, произнесенная Фрэнсис с тех пор, как они познакомились. Немного поколебавшись, Маргарет с благодарностью взяла подушку и подложила под бедро. Что правда, то правда: по ширине и комфорту их койки можно было сравнить разве что с гладильной доской.
— Тебе когда рожать?
— Примерно через пару месяцев, — ответила Маргарет, неуверенно поерзав на матрасе. — Хотя, полагаю, нам еще повезло. Ведь они могли дать гамаки.
Улыбка на лице Фрэнсис сразу угасла, словно, завязав разговор, девушка теперь не знала, о чем еще говорить. И она снова открыла книгу.
Мод Гонн поскуливала и беспокойно ворочалась во сне, скребя когтями по спине Маргарет. Но шум, слава богу, заглушали урчание двигателей и болтовня проходивших мимо их полуоткрытой двери девушек. Однако надо было срочно что-то делать. Мод Гонн не сможет пролежать так все шесть недель. И даже если Маргарет будет выводить ее только в уборную, не исключена вероятность, что там окажутся другие девушки. И как тогда заставить собаку сидеть смирно?
Господи, подумала она, снова пытаясь поудобнее устроить живот. Ну как тут соберешься с мыслями, когда ни минуты покоя: ребенок постоянно пихается, а вокруг день и ночь толпа женщин!
Дверь распахнулась, в каюту вошла Эвис, не забыв при этом пригнуть голову — ей вовсе не хотелось предстать перед Иэном с синяком на лбу, — и улыбнулась девушкам, лежавшим на нижних койках. Койки представляли собой положенные на сетку из переплетенных ремней матрасы, расстояние между ними составляло менее пяти футов, и чемоданчики с минимумом вещей были составлены у временной стенки из металлических листов, которая отделяла их каюту от соседней.
Все помещение было меньше туалета у нее дома. И никаких скидок на женский пол временных обитателей кают: ткани исключительно практичные, голый пол без ковра, все окрашено в серый цвет военного корабля. Зеркала были только в душевых, где вечно стояли облака пара. Чемоданы побольше, с одеждой и прочими вещами, хранились на шканцах в вонявших авиационным топливом шкафчиках, доступ туда можно было получить только по специальному разрешению на редкость неприветливой тетки из женской вспомогательной службы, которая уже дважды успела напомнить Эвис — причем явно из зависти, — что корабль не место для показа мод.
И вообще, Эвис страшно разочаровали ее попутчицы. Везде, где она побывала сегодня утром, ей встречались хорошо одетые девушки, вид которых однозначно свидетельствовал о том, что они стоят с Эвис на одной ступеньке социальной лестницы. В их компании она могла бы хоть на время забыть об ужасах этого корабля. Но нет, ей приходится делить каюту с беременной деревенской девчонкой и угрюмой медсестрой. Вопреки ожиданиям Эвис, медсестра смотрела на других немного свысока, словно после всех страстей, что ей довелось увидеть, остальные девушки, пытавшиеся хоть как-то развлечься, казались ей безмозглыми пустышками. Ну и конечно, эта прилипала Джин!
— Эй, там, товарищи по плаванию! — Джин забралась на верхнюю полку над головой Маргарет — ее голые худые конечности были точь-в-точь как у обезьянки — и закурила сигарету. — Мы с Эвис разведали, чтó тут есть на борту. На нижней галерейной палубе, ближе к баку, имеется кинозал. Кто-нибудь хочет попозже посмотреть кино?
— Нет. Но все равно спасибо, — ответила Фрэнсис.
— Пожалуй, я тоже останусь. Напишу пару писем. — Эвис залезла на верхнюю койку, старательно придерживая рукой юбку. Это оказалось не так-то просто. — Что-то я притомилась.
— А ты, Мэгги? — свесилась вниз Джин.
Увидев голову Джин, Маргарет подпрыгнула и сразу согнулась в три погибели. И Эвис подумала, что она еще более странная, чем показалась с первого взгляда. Маргарет, похоже, почувствовала, что ведет себя не вполне адекватно. Она пошарила у себя за спиной, достала журнал и с напускной беззаботностью открыла его.
— Нет, — сказал она. — Спасибо. Я… Я лучше отдохну.
— Ага. Тебе полезно. — Джин снова уселась на койке и сделала глубокую затяжку. — Не хватает только, чтобы ты здесь родила!
Эвис искала щетку для волос. Она несколько раз обшарила косметичку, затем слезла с койки и пристально посмотрела на попутчиц. Теперь, когда радостное возбуждение по поводу отъезда улеглось и она наконец осознала, в каких условиях ей придется провести следующие шесть недель, настроение у нее резко испортилось. А ее сияющая улыбка померкла.
— Простите за беспокойство, но никто из вас, случайно, не видел моей щетки для волос? — Она подумала, что это очень благородно с ее стороны не указывать сразу на Джин.
— А как она выглядит?
— Серебряная. С моими инициалами. По мужу, естественно. Э. Р.
— Наверху ее нет, — сказала Джин. — Когда двигатели заработали на полную, из чемоданов кое-что вывалилось. Ты на полу искала?
Эвис опустилась на колени, в душе проклиная тусклую лампочку без абажура под потолком. Если бы в каюте имелся иллюминатор, ей не пришлось бы так напрягать глаза. И правда, все стало бы гораздо приятнее с видом на море. Она точно знала, что в каютах некоторых девушек иллюминаторы были. И не понимала, почему папа не удосужился поставить такое условие. И вот когда Эвис шарила рукой под койкой Фрэнсис, она вдруг почувствовала, как что-то мокрое и холодное коснулось внутренней поверхности ее бедра. С диким визгом она вскочила на ноги, ударившись головой о койку Фрэнсис.
— Что, ради всего святого…
Она даже стала заикаться из-за пронзившей голову дикой боли. Прижав юбку поплотнее к бедрам, она изогнулась, чтобы посмотреть, что там у нее за спиной.
— Кто это сделал? У кого это такое странное чувство юмора?
— А что случилось? — сделала большие глаза Джин.
— Меня кто-то шлепнул по заднице! Кто-то сунул свои холодные мокрые руки мне… — И Эвис, не в состоянии подобрать нужные слова, принялась подозрительно озираться, словно ожидая увидеть незаметно пробравшегося в каюту маньяка. — Меня кто-то шлепнул по заднице, — повторила она.
Все как воды в рот набрали.
Фрэнсис с непроницаемым лицом молча смотрела на Эвис.
— Я не выдумываю, — ощетинилась Эвис. Лицо ее пылало, сердце лихорадочно билось.
И тут все взгляды обратились на Маргарет, которая свесилась через край койки, бормоча что-то себе под нос. Эвис с вызывающим видом смотрела на нее круглыми глазами.
Маргарет бросила на Эвис виноватый взгляд. Потом подошла к двери, закрыла ее и тяжело вздохнула:
— Вот черт! Мне надо вам кое-что сказать. Я рассчитывала на отдельную каюту, потому что я… такая…
Эвис сделала шаг назад, что в тесноте каюты было отнюдь не легко.
— Какая «такая»? Господи! Надеюсь, ты не одна из этих… с отклонениями от нормы? О боже!
— С отклонениями от нормы? — переспросила Маргарет.
— Я знала, что мне не стоило ехать.
— Да беременная я, идиотка несчастная! Я рассчитывала на отдельную каюту, потому что я беременная!
— Неужели ты решила устроить под койкой гнездо? — поинтересовалась Джин. — Моя кошка так делала, когда окотилась. Ох и грязи же было!
— Нет, — отрезала Маргарет. — Не делала я никакого чертова гнезда! Послушайте, я все пытаюсь вам что-то сказать. — Лицо ее стало бордовым.
— У тебя что, такая манера извиняться? — Эвис воинственно сложила руки на груди.
— Это не то, что ты думаешь, — покачала головой Маргарет. Она встала на четвереньки, что-то ласково пропела и пошарила под койкой рукой. Через секунду она вытащила оттуда маленькую собачку.
— Девочки, — сказала она. — Познакомьтесь с Мод Гонн.
Девушки уставились на собаку, равнодушно смотревшую на них слезящимися глазами.
— А ведь я догадывалась! Догадывалась, что у тебя явно что-то на уме! — ликующим тоном произнесла Джин. — Еще когда мы стояли на полетной палубе, я сказала себе: «Эта Маргарет, она не так проста. Наверное, хитрая бестия».
— Ой, ради всего святого, — поморщилась Эвис. — Ты хочешь сказать, что это твоя…
— Эвис, твои штанишки все же тебе пригодились, а? — насмешливо произнесла Джин.
Фрэнсис внимательно смотрела на собаку.
— Но на борту запрещено держать домашних животных, — сказала она.
— Я знаю.
— Мне очень жаль, но можешь даже и не надеяться, что она будет сидеть смирно, — нахмурилась Эвис. — И в нашей спальне будет вонять.
В каюте воцарилось тягостное молчание, невысказанные мысли словно повисли в воздухе.
И тут беспокойство побороло природную деликатность Эвис.
— Мы шесть недель будем плыть на этой штуке. И где она будет делать свои делишки?
Маргарет села, пригнув голову, чтобы не стукнуться о верхнюю койку. Собака устроилась у нее на коленях.
