Аньес Мартен-Люган - Влюбленные в книги не спят в одиночестве
– Нет, уже не испытываю потребности.
– Подумать только! Раньше я туда ни ногой!
Теперь по понедельникам это стало моим ритуалом. Я навещаю Колена и Клару. И не важно, идет ли дождь, или снег, или дует свирепый ветер, я отправляюсь на свидание с ними. Мне нравится рассказывать им, как прошла неделя, всякие мелкие истории про “Счастливых людей”… С тех пор как я стала ходить на организованные Феликсом встречи, я описывала Колену все подробности своих злополучных свиданок. Мне казалось, я слышу его смех, и я тоже смеялась вместе с ним, как если бы мы были сообщниками. Доверительно общаться с Кларой было сложнее. Моя дочь, воспоминания о ней всегда утягивали меня в бездну боли. Машинально я поднесла руку к шее: именно во время одной из таких встреч с Коленом я сняла с шейной цепочки обручальное кольцо. Сняла окончательно и бесповоротно.
Вот уже несколько месяцев у меня на шее ничего нет. В тот раз я объяснила Колену, что поразмышляла и решила не отказываться от предложенных Феликсом свиданий.
– Любимый мой… ты здесь… ты навсегда останешься здесь… но ты ушел, ты далеко и никогда не вернешься… Я смирилась… и хочу попытаться, знаешь…
Я вздохнула, постаралась проглотить слезы, покрутила пальцами обручальное кольцо.
– Оно становится слишком тяжелым…. Я знаю, ты не обидишься… Мне кажется, я готова… Я сниму его… Чувствую, что исцелилась от тебя… Всегда буду тебя любить, это никогда не изменится, но теперь все по-другому… Я научилась жить без тебя…
Я поцеловала могильный камень и расстегнула цепочку. Слезы градом покатились из глаз. Я изо всех сил сжала кольцо в кулаке. Потом встала с колен.
– До следующей недели, дорогие мои. Клара, милая… Мама… мама любит тебя.
Я ушла не обернувшись.
Феликс прервал мои воспоминания, похлопав по бедру:
– Давай погуляем, погода хорошая.
– Пошли!
Мы отправились на набережные. Как каждое воскресенье, Феликс захотел отклониться от маршрута и перейти по мосту на остров, чтобы поставить в Нотр-Дам свечку. “Я должен замаливать грехи”, – оправдывался он. Но меня не проведешь: жест адресовался Кларе и Колену – так он поддерживал связь с ними. Пока Феликс совершал свое традиционное паломничество, я терпеливо дожидалась его на улице – наблюдала за туристами, которых атаковали голуби. Я успела выкурить сигаретку, после чего получила возможность насладиться ремейком сцены “Смерть мамы Амели Пулен”[2] в блистательном, достойном “Оскара” исполнении Феликса – особенно впечатлял крик! Затем великий актер подошел ко мне, обнял за плечи, приветствовал воображаемых зрителей, впавших в экстаз, и повел меня в направлении нашего любимого квартала Маре и суши-бара, который мы всегда посещали воскресным вечером.
Феликс пил саке. “Клин клином вышибают”, – любил он повторять. Я же довольствовалась пивом “Циндао”. Между двумя роллами он перешел в атаку и потребовал отчета. Много времени мне не понадобится!
– А что тебя не устроило со вчерашним?
– Камера на лбу!
– Вау! Чертовски возбуждает.
Я с удовольствием отвесила ему подзатыльник.
– Когда ты уже усвоишь, что у нас разные сексуальные пристрастия?
– Ну и зануда ты, – простонал он.
– Пошли домой? Кино на TF1 ждать не будет.
Феликс проводил меня до двери дома, где на первом этаже располагались “Счастливые люди”, а наверху моя студия, и, по своему обыкновению, до хруста сжал в объятиях.
– Хочу тебя кое о чем попросить, – сказала я, не отстраняясь.
– О чем?
– Пожалуйста, перестань изображать Meetic[3], меня уже достали эти угробленные субботние вечера. Просто руки опускаются!
Он оттолкнул меня:
– Нет, не перестану. Хочу, чтобы ты встретила хорошего человека, симпатичного, такого, с кем будешь счастлива.
– Ты мне подсовываешь каких-то клоунов, Феликс! Я сама сумею разобраться.
Он впился в меня взглядом:
– Все еще не можешь забыть своего ирландца?
– Не болтай глупости! Напоминаю, я вернулась из Ирландии год назад. Разве я с тех пор хоть раз упомянула Эдварда? Нет! Он здесь ни при чем. Это старая история, и она давно закончилась. Я не виновата, что ты меня знакомишь с шутами гороховыми.
– О’кей, о’кей! Оставлю тебя в покое на некоторое время, но постарайся сама быть поактивнее, встречайся с людьми. Ты знаешь не хуже меня: Колен хотел бы, чтобы в твоей жизни кто-нибудь появился.
– Знаю. Я так и собираюсь… Спокойной ночи, Феликс. До завтра! Завтра тот самый День!
– Йес!
Я поцеловала его так же смачно, как несколько часов назад, и вошла в дом. Вопреки настойчивым увещеваниям Феликса, я отказывалась переезжать. Мне нравилось жить над “Счастливыми людьми”, в своей маленькой студии. Тут я оставалась в гуще событий, и меня это устраивало. Но главное, именно здесь я самостоятельно, без чьей бы то ни было помощи, поднялась из руин. На пятый этаж я пошла по лестнице, проигнорировав лифт. Дойдя до двери, прислонилась к ней и удовлетворенно вздохнула. Несмотря на финальный разговор, я отлично провела время с Феликсом.
Вопреки его представлениям, я никогда не смотрела фильмы на TF1. Я включала музыку – сегодня это был Асгейр, King and Cross – и приступала к тому, что окрестила своим “спа-сеансом по выходным”. Недавно я решила, что пора ухаживать за собой, а что может быть лучше воскресного вечера для маски, пилинга и других штучек, уважаемых девушками?
Полтора часа спустя я вышла наконец из ванной. От меня вкусно пахло, и кожа была нежной и гладкой. Я налила себе последнюю за день чашку кофе и уютно устроилась на диване. Закурила и позволила мыслям бесцельно блуждать.
Феликс так никогда и не узнал, что заставило меня отодвинуть Эдварда в самый дальний угол памяти и больше не думать о нем.
После возвращения из Ирландии я ни с кем из них не общалась – ни с Эбби и Джеком, ни с Джудит, ни в особенности с Эдвардом. Естественно, я по нему тосковала. Воспоминания, иногда счастливые, иногда мучительные, накрывали меня волнами. Но время шло, и для меня становилось все очевиднее, что я никогда больше не поинтересуюсь, как живут мои ирландцы: все они и в частности он. Какой смысл, ведь все было так давно, больше года уже прошло… И все-таки…
Примерно полгода назад, зимним воскресеньем, когда на улице лило как из ведра, а я оставалась одна дома и занималась разборкой шкафа, я наткнулась на коробку, в которую сложила наши фотографии, сделанные на Аранских островах. Я ее открыла и поплыла, увидев его лицо впервые после такого долгого перерыва. Словно в остром приступе помешательства, я бросилась к мобильнику, нашла в контактах номер и нажала на кнопку вызова. Хотела, нет, должна была узнать, как он там. После каждого гудка я была готова сбросить вызов, разрываясь между боязнью услышать его голос и всепоглощающим желанием возобновить наши отношения. А потом включился автоответчик – только имя, произнесенное хриплым голосом, и звуковой сигнал. Я пролепетала что-то вроде “Э-э-э… Эдвард, это я… Это Диана. Я позвонила… позвонила, чтобы узнать… э-э-э… как ты поживаешь… Перезвони мне… Пожалуйста”. Нажав на иконку, я подумала, что сделала ужасную глупость. Я металась по комнате и грызла ногти. Желание узнать, как его дела, помнит он обо мне или нет, терзало меня, намертво приклеив к телефону до конца дня. Настолько, что я даже повторила попытку после десяти вечера. Он не ответил. Назавтра, проснувшись, я ругала себя последними словами, поняв всю смехотворность своего поступка. Случившаяся со мной вспышка безумия помогла мне осознать, что нет и не будет больше Эдварда. Останется лишь краткий, но важный эпизод в моей жизни. Эдвард возник на моем пути, чтобы освободить меня от обязательства хранить верность Колену. И вот сегодня я освободилась и от него тоже. Отныне я готова вернуться к людям.
