Евгений Лукин - Память огненных лет
— Нет, — сразу же сказала она. — «Память огненных лет» — это, скорее, рубрика, чем заголовок… Над названием — подумайте…
Светланка мелко покивала.
В редакции стояла напряжённая тишина. Озадаченно хмурясь, старушка вникала в текст.
— «Живота!» — негодующе прочла она вслух и, аккуратно вычеркнув, вписала сверху: «жизни».
Потом принялась как бы между прочим постукивать по столу шариковой ручкой. С каждым стуком что-то внутри у Светланки обрывалось. И на кой чёрт она послушала Аристарха! Нет чтобы честно признаться: не справилась, завалила сдачу материала, лепите выговор…
Наконец Алла Алексеевна вздохнула и сняла очки.
— Да, — разочарованно произнесла она. — Всё это можно было написать, и не выходя из редакции…
«Сейчас вернёт…» — тоскливо подумала Светланка.
Аристарх благоразумно помалкивал.
Алла Алексеевна кивала скорбным морщинистым лицом.
— Будем публиковать, — неожиданно объявила она. — Ему вон уже скоро на пенсию идти, а мы ещё о нём — ни строчки. Про остальных ветеранов писано-переписано, один только он и остался… неосвещённый… — Поджала губы, закручинилась. — Не расстраивайтесь, Светланочка. Не вы первая. Все на нём обжигались, и я в том числе… Значит, так! Словесную вашу трескотню я ставлю в номер, а впредь за такие стихотворения в прозе буду карать беспощадно… Минутку! — всполошилась она. — А подпись где? Это же авторский материал, он под его фамилией пойдёт!..
— Ой! — вымолвила пунцовая Светланка. — Забыла. Сейчас сбегаю в цех, зачитаю…
— Зачитайте, — сухо сказала редакторша. — Может, какие уточнения будут, хотя сильно сомневаюсь. И обязательно пусть распишется… Аристарх, вы мне обещали кофе!
* * *Сменного мастера Светланка поймала возле ворот цеха, где тот руководил водружением свежего, едва просохшего плаката: «Мебельщики! Претворим в жизнь решения XXVI съезда КПСС!»
— Как? Уже?.. — возликовал он, когда она объяснила ему, в чём дело. — Вот это, я понимаю, по-нашему, по-русски!.. Медленно запрягаем, зато ездим быстро! Идёмте-идёмте… Сейчас я его вам пришлю… Ну, молодец!.. Надо же! Чик — и готово!..
Господи, стыд какой! Оставшись одна в «красном уголке», Светланка почувствовала, что щёки у неё горят заранее. Бог с ней, с Аллой Алексеевной, она ещё и не такой бред читывала! А вот каково сейчас будет самому ветерану!.. Действительно, стихотворение в прозе… Одни общие слова, а человек-то ведь — воевал! И угораздило же её сунуться в эту многотиражку!.. Лучше бы в село преподавать поехала, честное слово…
Когда ветеран вошёл, Светланка встала. Суд идёт.
— Вот, Пётр Иваныч, я тут… — пролепетала она, — принесла материал… Я его вам сейчас зачитаю… а вы заслушаете и скажете, что не так, ладно?..
Длинное морщинистое лицо ветерана осталось равнодушным. Велено заслушать — заслушаем… Они снова расположились за тем же столом, друг напротив друга, неподалёку от стенда «По ратной славе равняем шаг».
— «Сейчас, когда вся родная страна встречает трудовыми подвигами славную годовщину Великой Победы…» — мысленно ужасаясь написанному, завела Светланка.
Не смея поднять взгляд на неподвижно сидящего рабочего, она задыхающейся скороговоркой гнала и гнала текст, который упорно не желал кончаться. Каждый последующий абзац был длиннее и кошмарнее предыдущего. У Светланки задрожали губы. «Ну вот, — обречённо подумала она. — Только разреветься не хватало…»
Кое-как одолев бессмертный пассаж: «Эх, Паша, Паша… Где ты теперь?» (сволочь Аристарх!) — Светланка услышала какой-то непонятный звук и испуганно вскинула глаза.
Ветеран плакал.
— Доченька… — всхлипывал он. — Доченька… — и указывал трясущимся пальцем на мелко исписанный лист. — Вот так… Так оно всё и было… И Пашка… как живой…
