Владимир ПОЛУБОТКО - СКАЗКИ, ИСТОРИИ, ОЧЕРКИ И ФЕЛЬЕТОНЫ
Металлы, которые поначалу пытались роптать, почтительно замолкали при этих словах почтенного Цезия. Они опасались, что за возражения ему, им могли впаять антицезизм и изгнать из таблицы Менделеева.
Так оно всегда и было: Цезий привычно трепался о том, какой он гениальный, какой он богоизбранный, как он пострадал, сражаясь за интересы всех металлов во времена Великого Взрыва… Однажды он даже потребовал, чтобы его обожествили и отныне поклонялись только ему – как наместнику самого Создателя!
И все молчали. Кто благоговейно, а кто и трусливо.
Но вот однажды подал голос металл Родий.
– Послушай, Цезий, – сказал он ему. – Вот слушаю я тебя, слушаю, и не могу взять в толк: ну что в тебе такого необычного, кроме наглости, лживости и высокомерия? Да и Юлий Цезарь, в честь которого тебя назвали, был сволочью и пассивным гомиком. Нашёл чем гордиться!
– Да как ты смеешь! – закричал Цезий.
А все остальные металлы в ужасе зашептали:
– Да ведь это же антицезизм! Антицезизм!
А Родий только фыркнул на них:
– Да пошли вы все!
И обращаясь к Цезию, повторил свой вопрос:
– Ну так ты мне так и не сказал, чем же таким ты так уж замечателен? Расскажи нам, а мы послушаем.
– Наглец! – гневно воскликнул Цезий. – Разве ты не знаешь, презренный, что я – самый блестящий из металлов? Лучше, чем я, никто не отражает света!
Родий усмехнулся.
– Не велика честь – отражать чужой свет! Я, например, занимаю по этому признаку второе место и нисколько не огорчаюсь этим да и не горжусь. Если ты такой умный, то попробуй-ка свой собственный свет излучать! Что, слабо?
– А я могу и свой собственный свет излучать! – в запальчивости закричал Цезий.
– Во время взрывов? Ты только и умеешь, что взрываться. Где ты – там и разрушения! Вот это и есть твоё собственное свечение.
– Да я могу быть и спокойным.
– Где? В вакууме? Ведь ты враждебен всему в Природе и не можешь ни с чем соприкасаться. От соприкосновения с Воздухом ты взрываешься, от Воды ты взрываешься. И даже ото Льда температурою до ста градусов ниже нуля ты умудряешься взрываться! Ты можешь спокойно существовать только в полной изоляции. Вот там ты и будешь сверкать своим никому не нужным жёлтым блеском, но кто там на тебя посмотрит, когда ты запаян в вакуумную колбу или пролетаешь пылинкою в Космосе?
Цезий взмутился!
– Но ведь я могу существовать наравне со всеми в сплавах!
– Вот то-то и оно! Ты проникаешь в другие металлы в виде добавки и только так и можешь существовать, а сам по себе ты никто!
Цезий занервничал:
– Нет, вы только посмотрите на него! Ведь это матёрый антицезист! Господа металлы, как вы это терпите? На ваших глазах этот безродный металлишка поносит меня – вашу совесть! Ваше знамя! В чём он меня упрекает? В том, что я так устроен Создателем? Но ведь это дискриминация по химическому признаку!
– Да дерьмо ты обыкновенное! – брезгливо сказал Родий. – И то, что ты ни с чем не можешь спокойно соприкасаться, говорит лишь о том, что Создатель изначально задумал тебя как образец дерьма, хуже которого не может быть ничего. Ты объект вечного страха и ненависти, и ничего в тебе нет и не может быть святого!
– Да сам-то ты кто? – завизжал Цезий.
Родий ответил:
– Я самый дорогой из всех нерадиоактивных металлов. Все драгоценные металлы стоят дешевле меня. Но я скромно помалкиваю, и большинство людей даже и не слыхало о моём существовании или путают меня с Радием, у которого со мною нет ничего общего. А между тем, я единственный металл, который не боится взаимодействовать с тобою, о презренный Цезий! Такое у меня химическое свойство: Родий не боится буйного Цезия, и только он один и может его усмирить.
И Цезий трусливо притих…
ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ ПРО ФАБИЯ КУНКТАТОРА
И СЦИПИОНА АФРИКАНСКОГО
Давным-давно это было. В те далёкие времена было на нашей планете только одно мощное и культурное государство под названием Рим. Лучшая часть римлян - это были голубоглазые блондины, остальные могли иметь цвет волос потемнее, но и они были всё-таки белыми людьми. Негры у римлян не были в почёте, как сейчас, и могли быть только рабами, а про жёлтых людей римляне даже и не слыхали никогда.
Говорили римляне на языке, который назывался латинским. И не было на всём свете такой силы, которая бы пересилила римлян: они были всех умнее, всех сильнее, всех красивее и всех правильнее.
Но в одной не столь далёкой африканской стране стала созревать новая сила: черноволосые и смуглые люди семитского происхождения под названием финикийцы создали своё мощное государство, которое со временем становилось всё сильнее и сильнее. Это были люди не умные, не способные ни на искусство, ни на литературу, ни даже на простой человеческий смех или на улыбку. Но они были очень жестокими и высоко организованными. Долго ли, коротко ли, но их мощь так увеличилась, что им стало тесно у себя в Африке, и они решили двинуться всем своим чёрным войском на Рим.
Самого главного из этих чёрных людей звали Ганнибалом, а государство, которое он возглавлял, называлось Карфагеном.
Ганнибал собрал такое мощное войско, что всем было совершенно ясно: у римлян не найдётся такого же войска, и они обречены на поражение. И с этим войском Ганнибал переправился из Африки в Европу.
И напал на римлян, которые долгое время считали себя самыми сильными на свете и потому непобедимыми. А зря они так думали!
Римляне ужаснулись, когда поняли, какая страшная сила двинулась на них. Многим тогда казалось, что Рим погибнет и белые люди будут перебиты чёрными людьми или попадут к ним в вечное рабство.
И тогда римляне назначили на должность своего самого главного полководца человека по имени Фабий. И поручили ему воевать с Ганнибалом.
А Фабий сразу понял: нельзя ему идти на бой с Ганнибалом, ибо в первом же бою чёрные люди перебьют белых – по причине своей многочисленности и лучшей вооружённости.
И что ему было делать?
Можно было, конечно, отказаться от должности главного полководца, но это было бы трусостью с его стороны и потом: а кто бы тогда спасал Рим? Кто-то же должен был его спасти!
И Фабий решил, что спасать будет именно он.
И стал он тогда уклоняться от больших сражений с чёрными людьми, и стал устраивать им лишь мелкие и внезапные стычки, а если и нападал большими силами, то тут же и отступал. А чаще всего он просто уводил своё войско, как только показывались полчища Ганнибала. Те за ним, а он от них!
Многие римляне были недовольны Фабием и упрекали его в нерешительности и трусости. И дали ему обидное прозвище Кунктатор, что в переводе с латинского на русский означает Медлитель.
А Фабий Кунктатор делал то, что задумал: изматывал противника мелкими ударами и постоянными передвижениями. Ганнибал гонялся со своим чёрным войском за белыми римлянами, но так и не смог устроить большую битву, в которой бы можно было одним-единственным махом перебить всё римское войско…
Время шло, и Ганнибалово войско очень сильно устало, и Ганнибал понял, что он уже ничего больше не может поделать с римлянами. И тогда он повернулся и увёл все свои чёрные полчища в Африку, чтобы хотя бы там передохнуть от изнурительной войны, а потом собраться с силами и снова напасть на Рим.
Фабий Кунктатор был к тому времени слишком стар, чтобы гнаться за Ганнибалом аж до самой Африки, и поэтому римляне послали туда более молодого полководца – Сципиона. Этот самый Сципион переплыл море, высадился со своим войском в Африке и перебил все кровожадные полчища чёрных людей, а их главный город сровнял с землёю.
И вся слава победы досталась Сципиону, которому римляне присвоили после этого почётное звание Африканский. И всем теперь известно, что победитель Ганнибала – это Сципион Африканский, и мало кто помнит и понимает, что не было бы той победы, если бы не подвиг Фабия Кунктатора, который терпеливо изматывал ненавистного противника.
Сказка про Лингвиста
и удалого казачьего Атамана
Жили-были Лингвист и Атаман. Лингвист был так беден, что перебивался с хлеба на воду, а Атаман был очень богат: жил во дворце, очень любил роскошь и не стеснялся ни в каких расходах, когда дело доходило до удовлетворения собственных прихотей. Что удивительного было в этом Атамане – он был русским, а не евреем. А говоря точнее – донским казаком. У него было мужественное и умное лицо нордического человека, он говорил смелые и неугодные властям вещи, и он постоянно покровительствовал кому-то – нуждающимся казакам, учёным, людям искусства и так далее.
Однажды Лингвист, прослышав о таких свойствах Атамана, обратился к нему с просьбою профинансировать выход двух своих важных книг – по истории возникновения индоевропейцев и этимологического словаря русского языка.
