Дэвид Седарис - Повторяй за мной
- Кто-кто?
Я объяснил, что режиссер - китаец, и она спросила, будет ли фильм по-китайски.
- Нет, - сказал я. - Он с самого детства живет в Америке. В Калифорнии.
- Тогда какая разница, китаец он или нет?
- Ну, знаешь, - сказал я, - другая ментальность… Особая чувствительность…
- Ох, братец, - вздохнула она.
Я взглянул на Генри, рассчитывая на поддержку. Он зарычал.
- Значит, теперь мы попадем в фильм? - она подобрала с пола кроссовки и швырнула их в стирку. - Ну вот что, запомни: я не позволю втянуть в это мою птичку.
Сценарий был основан на событиях допопугайских времен, но я тут же стал прикидывать, кто мог бы сыграть Генри. - Я знаю, о чем ты думаешь, - заявила сестра. - Ни за что.
Однажды где-то в гостях я познакомился с женщиной, чей попугай выучился имитировать гудение морозильника. «Вот что бывает, когда оставляешь их одних», - пожаловалась она. На меня этот факт произвел весьма удручающее впечатление. Вот божья тварь, чье предназначение - передразнивать соседей по джунглям, и до чего она докатилась? Подражает электроприборам! Я рассказал эту историю Лизе, но она сказала, что недосмотр тут ни при чем. В доказательство Лиза принялась готовить капучино, и Генри виртуозно сымитировал звук вспенивающегося молока.
- Он и блендер может изобразить, - сказала она.
Она отворила клетку, и мы уселись пить кофе - Генри плавно спланировал на стол.
- Кто хочет поцелуйчик?
Лиза высунула кончик языка, и он осторожно зажал его в клюве. Я бы в жизни не сделал ничего подобного - не потому даже, что это выглядит омерзительно, а потому, что он наверняка отхватил бы мне язык. Может, он и выказывает мне благоволение, расставляя хвост веером, но по-настоящему Генри предан лишь одному существу - я думаю, именно за это моя сестра так его любит.
- Хороший поцелуй? - спросила она. - Тебе понравилось?
Я ожидал, что он скажет «да» или «нет», и был разочарован, когда услышал в ответ: «Тебе понравилось?» Попугаи, конечно, могут говорить, но, к сожалению, не имеют ни малейшего понятия о том, что произносят. Когда Генри только что попал к Лизе, он говорил по-испански - этому языку он, видимо, научился там, где его поймали. Когда его спрашивали, хорошо ли он спал, он просто отвечал «hola», как те сальвадорские женщины, вместе с которыми я работал уборщиком в Нью-Йорке. У него бывают периоды, когда он подражает полюбившемуся звуку или фразе, а потом переходит на что-то другое. Когда умерла наша мать, Генри научился плакать. Они с Лизой часами плакали хором, растравляя друг друга. Еще через пару лет, когда у Лизы что-то не ладилось с учебой, она натаскала Генри выступать в качестве группы поддержки. Когда я звонил ей, на заднем плане слышались его крики: «Лиза, мы тебя любим!», «Прорвемся!» Со временем он сменил репертуар на более прагматический: «Где мои ключи?»
Когда мы покончили с кофе, Лиза отвезла меня в Гринсборо, где я должен был выступать. Я читал разные истории о членах своей семьи, а после чтения отвечал на вопросы о них, и мне казалось странным, что абсолютно незнакомые люди так много знают о моем брате и сестрах. Чтобы спокойно спать по ночам, мне приходится убеждать себя, что я тут ни при чем, что люди, которых я люблю, добровольно делают свою жизнь достоянием публики.
Однако, когда кто-то из семьи сидит в зале, поддерживать эту иллюзию чрезвычайно трудно.
На другой день после чтения Лиза, сказавшись больной, не пошла на работу, и мы вместе отправились по разным делам. Винстон-Салем - город торговых центров, и в каждом из них расположен огромный продуктовый магазин. Я искал блоки сигарет подешевле, так что мы ездили из центра в центр, сравнивая цены и обсуждая нашу сестру Гретхен. Год назад она купила пару хищных китайских коробчатых черепах с заостренными носами и жутковато-прозрачной кожей. Они жили во дворе, в небольшом загоне, и все было хорошо, пока в один прекрасный день еноты не прокопали лаз под загородкой и не отгрызли передние ноги у черепахи-девочки и задние - у черепахи-мальчика.
- Может, я путаю, у кого какие, - сказала Лиза, - но сути это не меняет.
Черепашья чета пережила нападение и продолжала ловить и поедать живых мышей, передвигаясь по загону, как пара «фольксвагенов», с которых скрутили колеса (передние и задние соответственно).
- Самое ужасное, что она заметила только через две недели. Две недели! - Лиза покачала головой и проехала нужный поворот. - Извини, но я не понимаю, как ответственный человек может завести животных и не заметить подобную вещь. Это просто невероятно.
Гретхен уверяла, что черепахи не чувствуют отсутствия конечностей, но Лиза не верила этому ни секунды.
- Как же, не чувствуют. А фантомные боли? Сам подумай, как живое существо может не заметить, что ему отгрызли две ноги? - Ее глаза увлажнились, и она вытерла их тыльной стороной ладони. - Когда к моей собаке цепляется клещ, я с ума схожу.
Лиза однажды присутствовала при автомобильной аварии. Первое, что она сказала: «Надеюсь, на заднем сиденье не было собаки». Человеческие страдания не слишком ее трогают, но она может неделю проплакать над историей про больного зверька.
- Ты видел этот фильм о кубинце? - спросила она. - Он шел у нас какое-то время, но я не стала смотреть. Кто-то сказал мне, что там вначале погибает собака.
Я напомнил ей, что главный герой тоже погибает в мученьях, от СПИДа, на что она заметила, выруливая на парковку: - Надеюсь, собака не погибла по-настоящему.
В конце концов я купил сигареты в дешевой лавке с громким названием «Тобакко США». Лиза официально бросила курить десять лет назад и наверняка вернулась бы к этой привычке, если бы не Чесси, у которой, по уверению ветеринара, слабые легкие.
- Я не хочу, чтобы у нее развилась эмфизема пассивного курильщика, хотя мне бы и не помешало сбросить вес. Скажи мне правду: я жирная?
- Вовсе нет.
Она повернулась и стала изучать свое отражение в витрине табачной лавки.
- Врешь.
- Ну ты ведь это хотела услышать.
- Да, но я хочу, чтобы ты действительно так думал.
Я действительно так думал. Дело, на мой взгляд, было не в лишнем весе, а в той одежде, которую она носила, чтобы скрыть свой вес. Свободные, мешковатые штаны и огромные футболки до колен. Она начала так одеваться несколько месяцев назад, после того как съездила с мужем в горы навестить его родителей. Лиза сидела у камина, а потом отодвинулась от огня на середину комнаты, и тесть спросил:
- Что, жир надоел? То есть жар. Я хотел сказать, надоел жар, захотелось прохлады?
Он старался загладить оговорку, но было поздно. Слово уже проникло в Лизин мозг.
- В фильме я тоже буду жирная? - спросила Лиза.
- Конечно, нет. Ты будешь… такая, как на самом деле.
- И кто будет решать, какая я на самом деле? Китайцы?
- Ну, не все китайцы, - ответил я, - всего лишь один.
Обычно, если Лиза остается дома в рабочий день, она читает романы XVIII века, в час перекусывает и смотрит сериал «Мэтлок». Когда мы освободились, «Мэтлок» уже закончился, так что мы решили пойти в кино - на что-нибудь, что Лизе захочется посмотреть. Она выбрала фильм про молодую англичанку, которая старается добиться счастья и одновременно похудеть на несколько фунтов, но в результате мы перепутали кинозал и попали на «Можешь на меня рассчитывать» - фильм Кеннета Лонергана, в котором беспутный брат приезжает навестить старшую сестру. Обычно в кино Лиза постоянно подает реплики. Например, если герой на экране мажет майонезом бутерброд с курицей, Лиза тут же перегибается ко мне и шепчет: «Я как-то тоже пыталась это проделать - нож упал в унитаз». Потом она откидывается на сиденье, а я провожу следующие десять минут, мучительно размышляя, что заставило ее сооружать бутерброд с курицей в туалете. Но этот фильм с такой пугающей точностью повторял нашу жизнь, что впервые на моей памяти Лиза не проронила ни слова за весь сеанс. Внешне герои фильма ничем не напоминали нас - они были моложе и к тому же сироты, - но они так же брели по взрослой жизни, не в силах выйти из роли, навязанной им в детстве. Время от времени кто-нибудь из них вырывался на свободу, но большей частью они делали не то, что хотели, а то, чего от них ждали. Сюжет, вкратце, такой: брат приезжает к сестре и живет у нее несколько недель, пока она не вышвыривает его вон. В этом нет ничего злонамеренного, просто его присутствие заставляет ее задуматься о том, о чем ей не хочется задумываться. С близкими родственниками всегда так - во всяком случае, по нашему с сестрой опыту.
Из кино мы вышли в неуютном молчании. Мы думали о фильме, который посмотрели, и о другом, который вот-вот начнут снимать, и нам казалось, что мы пробуемся на роль самих себя. Я начал было пересказывать какую-то сплетню об актере, который играл брата, но остановился, решив, что это не слишком интересно. Она тоже не могла придумать тему для разговора, так что мы молчали и представляли себе заскучавшую публику, ерзающую на сиденьях.
