Юрий Лужков - И небо смотрит на нас
— А ведь доставалось тебе в тех драках.
— Фаронкину тоже, — ответил я. — Где он сейчас, жив ли, не знаешь? Он же тогда пополам переломился.
Как-то особо посмотрел на меня Игнатовский. Спросил:
— Что, реально ничего не слышал о нем? Этого быть не может!
— Серега, не томи. Не интригуй.
— Да ты, гляжу, совсем темный. Ну же: Николай Фаронкин! Знаменитый массажист! Соедини прошлое с настоящим, Григорьев.
— Это тот, кто людей на ноги ставит? — охнул я. — Это что, тот самый Фаронкин?
— Именно, — сказал Игнатовский.
Мы помолчали. Потом Сергей рассказал удивительную жизненную историю.
Еще учась в медицинском, он занялся здоровьем Фаронкина, его поврежденным позвоночником. Там реальная была катастрофа, но один шанс из миллиона оставался. Игнатовский этот шанс не просмотрел, а Фаронкин не упустил.
По методике Игнатовского он тренировался с нечеловеческим упорством, перенес не одну операцию и в результате стал знаменитым массажистом с чудо-руками. По телевидению программу вел. Вот к нему позднее и пришла слава. Полагаю, что и деньги побольше профессорских, но это не так уж важно.
— Он у меня в клинике работал, в каком-то роде правая рука, — сказал Игнатовский.
— У тебя? А детство вы с ним не вспоминали?
— Кто старое помянет, тому глаз вон.
— А кто забудет, тому оба, — сказал я.
Опять мы помолчали.
Из дальнейшего рассказа я узнал, что излеченный Фаронкин пришел однажды к Игнатовскому и сказал (не на людях они были на “ты”): “Серега, отпусти меня. Мне тут тяжело”.
— Чем ты недоволен, Николай? — спросил Игнатовский.
— Все эту скамейку во дворе вспоминаю. Тополь. Отпусти меня. Совесть заела.
Они расстались.
Через год примерно после этой нашей встречи с Игнатовским я заехал по душевному порыву к своим баракам. Двор наш сохранился, но ни тополя, ни скамейки я не нашел. Стояли тут дома-новостройки, над ними — высокое синее московское небо. Прежнее и вечное.
Мне показалось, что оно помнит меня, Кольку и Серегу.
Да и я, конечно, ничего не забыл. Ведь было же оно у меня, мое детство. Особенное, не такое, как у всех. Потому что у каждого оно свое.
