Инго Шульце - Адам и Эвелин
— Восемьдесят пятого года, если это пятерка, — прокричала Эвелин.
— Да не важно.
Он выбрал новый негатив, навел резкость, вынул из пачки пол-листа, положил бумагу в рамку увеличителя и нажал на кнопку таймера. Начал напевать в тон его тарахтению.
— Будешь?
— Я потом.
— Пойдешь сегодня в музей?
— Опять начались экскурсии?
— Да, и я опять все пропускаю.
— Я тоже не могу, у меня еще одна примерка, — сказал Адам.
Какое-то время было тихо. Он положил лист бумаги в проявитель, прижал его ко дну. В предбаннике щелкнул выключатель.
— Эви?
Вновь послышалось дребезжание пустых бутылок.
— Эви! — крикнул он и уже хотел было пойти вслед за ней, но в ту же секунду склонился ниже над ванночкой, будто желая удостовериться, что улыбающаяся женщина с широко расставленными руками, которая только что возникла на бумаге, действительно на него смотрит.
2
ЛИЛИ
Несколько часов спустя, в тот же субботний день девятнадцатого августа 1989 года, Адам, с полдюжиной булавок во рту, с сантиметром на шее, стоял на коленях у ног женщины лет сорока пяти. Она сняла блузку и обмахивалась журналом «Магацин». На перестроенном чердаке стояла жара, несмотря на то что были открыты все слуховые окна и чердачный люк. Швейная машинка была уже зачехлена, стол, на котором он кроил, прибран; ножницы лежали по размеру, а рядом с ними — катушки с нитками и ленты, треугольники, линейки, выкройки, портновский мел, портсигар с лезвиями для бритья и коробочка с пуговицами, к которой прислонилась фотография. Даже поднос с двумя полупустыми стаканами чая и сахарницей стоял параллельно краю стола. Под столом стопками лежали отрезы тканей. Из колонок проигрывателя доносилась музыка, сдобренная шипением из-за царапин на пластинке.
— Это Вивальди? — спросила Лили.
— Гайдн, — процедил Адам сквозь губы, — не втягивай!
— Что?
— Не втягивай! — Адам заново подколол корсаж юбки.
— Не понимаю, почему ты не берешь Даниэлу. Она красива, она молода, и она заплатит, сколько ты скажешь. Ей просто хочется какую-нибудь модную тряпку. К тому же у ее отца автосервис — для «шкоды», правда, — но если вдруг что, они помогут. И это не срочно. Даниэла готова встать в очередь.
Она бросила журнал на стол.
— Вы, кстати, когда едете? Ты новую «Ладу» получил уже?
Адам покачал головой. Лили глянула в зеркало на свое левое предплечье, чуть приподнятое, а затем поправила прическу. Адам провел пальцем по корсажу юбки.
— Не ворчи, — сказала она. — Я не втягиваю живот, я же не начинающая!
Их взгляды встретились в зеркале.
— Я думаю, нужно короче, — сказала Лили.
Адам подогнул подол, посмотрел в зеркало и покачал головой.
— Нет? Но так вообще ног не видно, — сказала Лили.
Подкалывая длину, он улыбнулся, что придало его лицу неожиданно грустное выражение.
— Что?! — воскликнула она. — Слушай, петли на поясе могли бы быть и пошире.
Адам положил руки Лили на бедра, повернул ее к себе и вынул булавки изо рта.
— Тут будет шлиц, понимаешь, шлиц! Они должны засматриваться, шеи себе сворачивать. И постарайся достать узкий поясок, что-нибудь элегантное. Будут тебе твои двадцать сантиметров, примерно двадцать, начиная отсюда.
Он заколол еще одну булавку и наконец встал.
— Так, теперь в туфлях, пройдись-ка пару кругов.
Лили скользнула в свои коричневые туфли-лодочки, подошла к окну, где, встав на мыски, быстро повернулась и пошла к другой стене, у которой вновь сменила направление.
Адам взял сигару из медной пепельницы и затягивался, пока не зарделся кончик. Лили остановилась перед ним, положив руки на бедра.
— Не могу поверить, что это там — я. У тебя даже я становлюсь фотогеничной.
— Дальше, дальше, — сказал он.
Когда Лили в очередной раз проходила мимо него, она обмахнулась рукой, на что Адам вынул сигару изо рта и дыхнул дымом ей в затылок.
— Достаточно, подойди сюда! — воскликнул он. — Ты все-таки втягивала живот.
Адам хотел постучать пальцем по маленькой выпуклости над поясом, Лили отклонилась назад. Сделав вид, будто ничего не слышит, она ладонью поправила волосы. У нее тоже выступил пот.
Адам придвинул второе зеркало.
— Вот здесь, на встречной складке, тут надо немного убрать. А так очень хорошо сидит.
Под руками Адама у нее напряглись ягодицы.
— Вообще-то я рада, что ты не хочешь брать Даниэлу. А то тебе еще понравятся такие молоденькие свистушки. Подкладка отличная, на теле очень приятно. Это у тебя откуда? Если б я не боялась задохнуться, я бы замурлыкала. Ты не мог бы хоть раз не дымить! Рак легких себе заработаешь.
— Вот здесь на ткани брак, я его уберу, его будет почти не заметно, — сказал он и заколол несколько булавок рядом со встречной складкой.
— Дома мои всегда чуют, что я у тебя была. Это при том, что я каждый раз мою голову.
Адам осторожно потянул юбку вниз.
— Хорошо села, — сказал он. — Повернись.
И когда она вопросительно посмотрела на него, он повторил:
— Повернись! И сними вот это!
Лили расстегнула бюстгальтер, сбросила бретельки и принялась раскачивать лифчик из стороны в сторону, зажав его между большим и указательным пальцами.
— Доволен? — спросила она, когда бюстгальтер упал на пол.
Адам снял жакет от костюма с большого манекена. Лили вытянула руки назад, скользнула в рукава, натянула жакет на плечи и повернулась. Она не отрываясь смотрела ему в глаза, пока он застегивал жакет булавками.
— Я для него в антикварном магазине пару пуговиц нашел, большая редкость, настоящий перламутр, довоенный товар, как сказал бы мой старик. — Адам сделал шаг назад. — Ну как? Протяни-ка вперед руки, обе — а теперь в стороны… Я его приталил. Не тесно?
— Это еще почему? — сказала Лили и посмотрелась во второе зеркало.
— Или ты подберешь нормальный лифчик, или ты вообще ничего не будешь надевать под низ, лучше всего — ничего не надевать. Среднюю пуговицу еще немножко повыше, а здесь нужно кое-что убрать, вот тут и тут, видишь, уже за счет этого создается правильная форма.
Он отошел в сторону и стал смотреть, как Лили крутится между зеркалами, кладет ладони на талию и водит руками по ткани.
— Ох, Адам, — сказала Лили, когда начался последний дуэт. — Я бы тебе каждый раз по букету роз дарила!
Адам выпускал небольшие облачка дыма в сторону чердачного люка. Какое-то время была слышна только музыка, словно оба были поглощены пением.
— Тебе полагается целый розовый сад!
Адам положил сигару на подоконник, так что ее кончик чуть торчал над полом.
— Можешь быть уверена, — сказал он, — тут всем есть на что посмотреть: и спереди, и сзади, и в профиль.
Он взял полупустой стакан, еще раз помешал чай, облизал ложку, допил и вплотную подошел к Лили сзади. Какое-то мгновение он рассматривал в зеркалах ее бесчисленные копии. Потом он вдвинул черенок ложки между ее грудей, где тот и застрял.
— Вот видишь, я же говорил, тебе больше ничего не нужно.
Ложка продолжала держаться даже тогда, когда Лили уже лежала спиной на столе и Адам, аккуратно сдвинув ее юбку наверх, двигался в ней.
— Не так быстро, — сказала Лили. — И смотри осторожно, ты мне костюм закапаешь.
Адам вытер рукавом пот со лба, отодвинул коробочку с пуговицами и фотографию чуть поодаль. На последних тактах заключительного хора Лили схватилась руками за сантиметр, который все еще висел у Адама на шее, и потянула на себя, пока их глаза не оказались совсем рядом.
— Адам, — прошептала она, — Адам, ты ведь не свалишь, правда?
Она ловила ртом воздух.
— Адам, ты вернешься, ты ведь останешься здесь?!
— Что за чушь! — воскликнул Адам.
Он видел пот на верхней губе Лили, чувствовал на своем лице ее дыхание, под его правой ладонью бешено билось ее сердце.
— Обещай мне, Адам, обещай мне это, — вдруг так громко закричала Лили, что он машинально зажал ей рот рукой.
При этом ложка выскользнула из декольте. Сняв ложку с ее плеча, Адам поставил ее обратно в стакан, из которого начал доноситься звук, похожий на звон маленького колокольчика.
3
АДАМ, ГДЕ ТЫ?
Когда Адам услышал ее голос, а затем шаги по деревянной лестнице, он скрылся за шкаф справа от двери. Лили, которая сидела в ванной, глянула на него ни жива ни мертва. Раздался стук в дверь, Лили выключила воду, вошла Эвелин.
— Я, — воскликнула она… и затем почти беззвучно добавила, — уволилась.
Лили, с мыльной пеной на руках и плечах, вылезала из ванной.
— Извините, — сказала Эвелин и отвернулась. — Адам, — закричала она, выйдя из ванной. — Адам, где ты?
Она пошла на третий этаж, в ателье. Он знал, в каком там наверху все было виде. Лили пыталась подтянуть наверх свои трусики, которые, свернувшись в трубочку, висели на коленках. Поверх ее блестящей спины Адам смотрел в сад. По подстриженному газону прыгали дрозды, воробьи и сорока. Сорняки с грядок он недавно выполол, в мае заново покрасили забор. На площадке для шашлыков рядом со въездом в гараж лежал аккуратно свернутый шланг. Черепаха куда-то спряталась в своем маленьком вольере. Эвелин медленно спускалась по лестнице. Перед дверью в ванную она остановилась.
