Дмитрий Новоселов - Лекарство
— Ну да.
«Вот сучка», — подумала Анна Дмитриевна.
Они прошли турникет и оказались в отделе бытовой химии. У Анны Дмитриевны вылетел из головы весь список необходимых для покупки товаров. Химия там была, но, что именно, она не помнила.
— А еще что твоя мама говорила?
— Ничего.
— Совсем?
— Совсем.
— А про меня что-нибудь говорила?
— Нет.
— Ну, ты же не врун. Вспомни.
Пашка сосредоточился.
— Она говорила, что у тебя скверный характер.
— И все?
— И все.
Анна Дмитриевна опять расстроилась. Это, с какого перепугу у нее скверный характер? На себя бы посмотрели.
Она стала вспоминать что-нибудь плохое про невестку, но ничего кроме невкусного борща не вспоминалось. А ведь было! Было! И еще сколько! Между прочим, она курит! Анна Дмитриевна ее давно раскусила.
С бывшей невестки Анна Дмитриевна с трудом переключилась на продукты. Ей нужен фарш! В этом магазине делали знатный фарш. Анна Дмитриевна давно вычислила, что покупать его выгоднее, чем брать мясо и делать самой. Тем более что фарш всегда был свежим и настоящим, причем не очень жирным. Беда в том, что таких умных, как Анна Дмитриевна, оказалось очень много и по этой причине с фаршем в магазине часто случались перебои.
Решив оставить размышления об остальных покупках на потом и первым делом закрыть вопрос с фаршем Анна Дмитриевна энергично двинулась вглубь магазина. Пашка ужасно мешал идти. Он вис на коляске, пытался катиться, задевал покупателей.
Уже метров за пять сквозь мутные стекла бабушка увидела, что на стеллажах, на которых обычно стоят контейнеры с фаршем — пусто. Она остановилась около отдела рыбных консервов, прислонила внука к стене, сказала:
— Стой тут, сторожи коляску. Никуда не уходи. Я сейчас, — и пошла в мясной отдел.
Там, внутри всегда было холодно, на потолке и пластиковых окнах белел иней, а при открывании двери клубился пар. С внуком сюда никак не зайти, тем более что вчера перед сном он слегка шмыгал носом.
Выяснилось, что фарш закончился, но работники сообщили, что сегодня будет еще один замес, правда небольшой, но зато чисто говяжий.
— Скоро вынесут, — сообщила, стуча зубами, здоровая тетка в синей куртке, — мы уже полчаса тут стоим.
Действительно, страждущих накопилось много, они толпились как внутри отдела, так и за дверью, упершись горящими взорами в синюю табличку с надписью «персонал». Все были настроены очень решительно. Цивилизованной очередью тут и не пахло.
Анна Дмитриевна вышла в тепло к Павлику и спросила:
— Ты уже взрослый? Не так ли?
— Конечно, — согласился внук.
— Тебе придется немного побыть одному. Скоро вынесут фарш, и я боюсь, что нам может не хватить. А если мы останемся без фарша, то весь наш поход в магазин становится бессмысленным. Тебе ясно?
Он посмотрел на нее понимающе.
— Да.
— Я буду там, за стеклом, мне будет тебя видно. Никуда не уходи.
— Без проблем.
Бабушка вернулась в холод и заняла такую позицию, чтобы видеть внука и быть поближе к двери, из которой вот-вот выкатят коляску.
— Какая ожидается фасовка? — дружелюбно осведомилась она у здоровой тетки.
— По два — три килограмма.
Анна Дмитриевна решила, что в любом случае возьмет два лотка, конечно предпочтительней, если бы они оказались по два кило — так денег больше останется, но и по три тоже не смертельно. Лишь бы хватило.
Пашка вдали вертел в руках консервные банки. Он шевелил губами, читал названия.
Ждать пришлось недолго. Щелкнул замок, открылась дверь и девчонка в синем халате выкатила небольшую трехэтажную тележку на которой заполненными фаршем оказались только две полки. Анна Дмитриевна протиснулась к механизму, схватила один лоток, сунула его подмышку, потом взяла другой и двинулась к выходу. Но оказалось, что этот же лоток взяла та самая большая тетка. Анна Дмитриевна потянула добычу на себя, тетка на себя. Никто с первого раза не победил. Они померялись силами еще. Опять ничья.
Тогда соперница предприняла подлый и опасный маневр, она развернулась к Анне Дмитриевне боком, наступила ей на ногу и дернула контейнер.
«Вот блядь какая»! — подумала про себя Анна Дмитриевна, но трофей не отпустила. Она исподтишка саданула тетке локтем по ребрам и дернула фарш в свою сторону. Все эти боевые действия они проводили молча, только сопели. Понятное дело, не будут же они вопить и скандалить, как-никак культурные люди.
В период секундного затишья, когда соперницы собирались с силами, неожиданно второй раз открылась вожделенная дверь и появилась еще одна тележка с фаршем, на этот раз набитая под завязку. Анна Дмитриевна просчитала в уме, что на этот раз ей вполне хватит, решила сдаться, оставить спорный кусок сопернице и великодушно разжала руку. Тетка видимо пришла к такому же выводу. Она тоже ослабила хватку и ринулась в сторону нового товара.
Фарш выпал. Он плюхнулся ребром на мрамор, пленка порвалась, и мясо очутилось на полу. И если большая тетка не обратила на это внимания и продолжила свой путь к тележке, то Анна Дмитриевна остановилась и зачем-то наклонилась.
— Женщина, — услышала она, — вам придется заплатить за товар, у которого вы нарушили упаковку.
Это к ней подошла старшая отдела.
— Это не я, — подняла голову Анна Дмитриевна. — Это не я. Последняя отпустила вон та гражданка.
Она поискала глазами большую тетку, но увидела лишь ее могучую спину на выходе из зала.
— Ничего не знаю, — сказала старшая, — я все видела. Это вы. Я сейчас дам вам пакет, вы можете собрать туда фарш, но заплатить вам придется.
— Щас, разбежалась, — ответила Анна Дмитриевна и встала. — Не нужен мне этот кусок.
— Я охрану позову.
— Зови.
Анна Дмитриевна не чувствовала себя виноватой, поэтому настроилась по-бойцовски.
Пришел, вызванный по рации охранник, старшая собрала фарш в пакет и все вместе они отправились в дебри супермаркета в кабинет администратора.
Администратором оказался совсем молодой, коротко подстриженный пацан.
Он выслушал показания старшей мясного отдела, выслушал Анну Дмитриевну, которая ни с чем не согласилась и все свалила на давку, потом сказал:
— В нашем м-магазине т-т-т-такие п-правила, если п-п-п-покупатель н-н-нарушил упаковку, то он обязан оп-оп-оп-оплатить товар…
Парень заикался, стеснялся этого и краснел.
— Об этом постоянно объявляют по динамикам, — решила помочь ему старшая отдела, — поэтому, женщина, вы не можете сказать, что не знали об этом.
— Да, — сказал парень.
— Все платят, — сказал охранник.
— Я ничего платить не буду, — решительно заявила Анна Дмитриевна. — Где и в каком законе это написано?
Она произнесла длинную и пафосную речь, вспомнила про правила торговли, про то, что покупатель всегда прав, вменила им в вину, что они делают мало фарша, и потребовала пригласить директора.
— Директора сейчас нет, — сообщила старшая отдела.
— Тогда позовите главного.
— Г-г-главный я, — сообщил парень.
Анна Дмитриевна потребовала жалобную книгу, телефоны вышестоящих организаций и заявила, что все присутствующие наглые крохоборы, издевающиеся над ветеранами.
После этого администратор сдался, он длинно и трудно объяснил старшей отдела, что потом разберется с тем, что ему делать с этим фаршем и велел охраннику отпустить женщину.
Анна Дмитриевна вышла из кабинета с гордо поднятой головой и смачно хлопнула дверью.
«Дебилы», — решила она про себя.
Но торжествовать ей пришлось недолго. Вернувшись к мясному отделу, она с ужасом обнаружила, что Павлика нет на месте. Тележка стоит, как ни в чем не бывало, а внук словно испарился. Вначале Анна Дмитриевна испугалась несильно. Она посмотрела в соседнем проходе, потом через проход, потом в двух перпендикулярных коридорах. Мальчишки нигде не было. Она прошла в хлебный отдел, в отдел соков и посмотрела рядом с холодильниками с мороженым. Потом вернулась к консервам.
— Вы тут не видели мальчика в желтой шапочке? — осведомилась она у мужчины в синем, раскладывающего на полках туалетную бумагу.
— Нет, — буркнул тот.
С тем же вопросом она обратилась к немногочисленным покупателям. Никто ничего толком ей не сказал.
Она вернулась в мясной отдел, где ей не осталось ничего другого, как обратиться к старшей. Та вначале демонстративно отвернулась, но когда Анна Дмитриевна повысила голос:
— Вы что, женщина, не слышите?! Пока вы тут морочили мне голову со своим фаршем, у меня пропал внук! Вы не видели, в желтой шапочке? — та нехотя промямлила:
— Ничего я не видела.
Тот самый охранник тоже сквозь зубы сообщил, что его дело следить за порядком, и вообще в супермаркет с детьми до двенадцати лет входить не положено. На вопрос видел он, в конце концов, мальчика в желтой шапочке или нет, охранник заверил, что нет.
