Кэндес Бушнелл - Секс в большом городе
Паркер лишний раз подтверждал мою теорию. К примеру, когда Паркер заболел, Роджер тут же примчался к нему домой, чтобы приготовить ужин и поухаживать за больным. В гетеросексуальных отношениях это просто невозможно: если бы девушка на заре отношений изъявила желание поухаживать за заболевшим мужчиной, у него бы глаза на лоб полезли — решил бы, что она его окрутить хочет. Тут-то дверь перед ее носом и захлопнулась бы.
— Любовь опасна, — произнес Скиппер.
— Чем больше это понимаешь, тем больше начинаешь ее ценить! — парировал Паркер.
— Любовные отношения неуправляемы, — гнул свое Скиппер.
— У тебя просто с головой не все в порядке, — заключил Паркер.
Но Роджер продолжал обрабатывать Скиппера:
— А как насчет неисправимых романтиков? Тут встряла в разговор моя подруга Кэрри.
Уж кто-кто, а она с этим типажом была хорошо знакома.
— Как только мужчина говорит мне, что он романтик, мне хочется орать благим матом, — произнесла она. — Это говорит только о том, что он тебя идеализирует, и стоит тебе перестать играть по его правилам и показать свое истинное лицо, как он тут же бежит в кусты. Вот чем опасны романтики. Держитесь от них подальше.
В этот момент один из таких опасных романтиков подсел за наш столик.
Дамская перчатка— С появлением презервативов романтике пришел конец, зато стало намного легче затащить женщину в постель, — заявил мой приятель. — Презерватив создает иллюзию, что все это не всерьез. Исчезает интимность прикосновения. Поэтому женщину проще расколоть на секс.
Любовь в баре «Бауэри»,часть третьяБаркли, художник двадцати пяти лет, и моя подруга Кэрри всего восемь дней как начали встречаться, то есть они появлялись вместе на людях, целовались, заглядывали друг другу в глаза, и все было трогательно до слез. Досконально изучив тридцатипятилетних мужчин с их великосветским цинизмом, Кэрри решила опустить возрастную планку и попробовать закрутить роман с кем-нибудь, кто еще не успел надышаться ядовитым воздухом Нью-Йорка.
Баркли признался Кэрри в том, что он романтик «по зову сердца», а также сообщил, что хочет по роману Паркера сделать сценарий. Кэрри предложила их познакомить, и таким образом Баркли оказался сегодня здесь, в баре «Бауэри».
Но стоило ему появиться, как они с Кэрри взглянули друг на друга и… не испытали ровным счетом ничего. Может, в предчувствии неизбежного Баркли привел с собой спутницу — странную девочку с блестками на лице. И тем не менее, усевшись, он изрек:
— Я безоговорочно верю в любовь. Без этого жизнь была бы невыносимой. Каждый человек — половинка. Любовь придает нашему существованию целостность.
— А потом тебя бросают, и ты разбиваешься вдребезги, — добавил Скиппер.
— Просто нужно уметь упаковывать собственную жизнь, — ответил Баркли.
Скиппер конкретизировал:
— Дом в Монтане, спутниковая антенна, факс и «рэнджровер» — и все тебе нипочем.
— А может, мы просто не того хотим? — предположил Паркер. — В смысле не того, что нужно?
— Лично мне нужна красота. Я должен быть рядом с красивой женщиной. Ничего не могу с собой поделать, — ответил Баркли. — Вот и оказываюсь все время с круглыми дурами.
Скиппер и Баркли принялись разглядывать свои мобильные телефоны.
— Таким убить можно, — заметил Баркли, кивнув на мобильный Скиппера.
А потом Кэрри и Баркли отправились в клуб «Туннель» глазеть на смазливую молодежь, курить сигареты и потягивать коктейли. Под финал Баркли отчалил с девочкой в блестках, а Кэрри осталась с Джеком, лучшим другом Баркли. Они немного потанцевали, а затем, неприлично поскальзываясь и спотыкаясь, долго ловили такси. Кэрри даже на часы была не в силах взглянуть.
На следующий день позвонил Баркли:
— Ну, что скажешь, подруга?
— Понятия не имею. Ты же позвонил, а не я.
— Я же говорил, что не хочу серьезных отношений. Сама виновата. Ты же знала, что я за тип.
«Еще бы! — чуть не вырвалось у нее. — Меня всю жизнь тянуло к банальным, пошлым бабникам!»
Но она сдержалась.
— Вообще-то, если честно, мне наплевать.
И самое печальное заключалось в том, что это было действительно так.
Последующие четыре часа они провели за обсуждением его картин.
— Моя бы воля — я бы круглые сутки вот так трепался, каждый божий день, — сказал Баркли. — Это же в сто раз лучше, чем секс!
Великий НЕпритворщик— Работа — это все, — заявил Роберт, издатель сорока двух лет. — Когда у человека столько работы, у него не остается времени на романтику.
Роберт рассказал, что какое-то время встречался с одной женщиной, которая ему нравилась, но через полтора месяца понял, что у них ничего не выйдет.
— Она меня все время проверяла на прочность — вроде как я еще в среду должен назначать ей свидание на пятницу. А если в среду у меня такое настроение, что хоть в петлю лезь, и я понятия не имею, что со мной будет в пятницу?! Ей хотелось, чтобы по ней с ума сходили. Я могу ее понять. Но не умею притворяться и изображать несуществующие чувства. Само собой, мы расстались друзьями, — добавил он. — Все время встречаемся. Просто не спим.
Нарцисс и «Времена года»Как-то воскресным вечером я попала на благотворительный тематический ужин в клубе «Времена года». Тема вечера — «Ода любви». Каждый столик посвящен какой-нибудь прославленной паре: Тэмми Фэй с Джимом Беккером, Нарциссу и ему же, любимому, Екатерине Великой и ее лошади, Майклу Джексону и компании.
Аль Д'Амато сидел за столиком имени Билла и Хиллари Клинтон. В центре каждого столика красовалась композиция из соответствующих атрибутов — к примеру, столик Тэмми Фэй Беккер украшали накладные ресницы, голубые тени для глаз и свечи в форме губок. На столе Майкла Джексона громоздилось чучело гориллы и отбеливающий крем для лица.
Боб Питтман тоже оказался здесь. — Любовь жива — а вот с курением покончено, — произнес, ухмыляясь, Боб.
Рядом стояла Сэнди, его жена, а я все норовила украдкой затянуться сигаретой, прячась за пальмой. Сэнди сказала, что собирается махнуть на пару недель в Новую Гвинею покорять горные вершины.
Домой я отправилась в гордом одиночестве, но прежде чем я ушла, кто-то умудрился мне всучить челюсть лошади Екатерины Великой.
Любовь в баре «Бауэри»,эпилогДонован Линч встал из-за столика Фрэнсиса Форда Копполы и присоединился к нам.
— Да что вы?! — вступил он в разговор. — Я ни капли не сомневаюсь во всепоглощающей силе любви. Просто иногда для любви нужно немного воздуха.
Именно этого Манхэттену и не хватало.
— Ах да, кстати! Боб и Сэнди разводятся.
2
Все началось как обычно — совершенно невинно. Я сидела себе дома и поглощала скромный обед, состоявший из крекеров и сардин, когда неожиданно позвонил мой приятель. Его друг недавно попал в «Ле Трапез», секс-клуб для пар, и был потрясен. Ошарашен. Прямо перед его носом обнаженные гости занимались сексом. В отличие от садомазохистских клубов, где до настоящего секса дело не доходит, здесь был самый смак. Его девушка тоже слегка обалдела, но когда какая-то обнаженная дама к ней прильнула, ей «вроде даже понравилось». В его интерпретации.
На самом деле и ему там так понравилось, что он даже не хотел, чтобы я про это место писала, опасаясь, как бы — по примеру большинства приличных заведений в Нью-Йорке — слава его не испортила.
Я дала волю воображению: прекрасные молодые тела; томные прикосновения; девушки со светлыми вьющимися волосами в венках из виноградных листьев; юноши с крепкими белоснежными зубами, перепоясанные виноградными лозами. Я в наряде из листьев дикого винограда, едва прикрывающем бедра и ниспадающем с одного плеча. Мы входим туда в наших покровах и выходим просветленными.
Автоответчик заведения произвел на меня отрезвляющее действие.
— В «Ле Трапез» не бывает чужих, только свои, с которыми вы просто не успели еще познакомиться, — произнес голос неопределенного пола. Затем тот же голос поставил меня в известность, что в моем распоряжении «безалкогольный бар, а также горячий и холодный шведский стол» — понятия, в моем представлении не очень-то сопрягающиеся с сексом или наготой. В честь Дня Благодарения девятнадцатого ноября проводится «Ночь Востока». Звучало это довольно интригующе, и все было бы прекрасно, если бы потом не оказалось, что «Ночь Востока» подразумевала восточную еду, а не публику.
Вот тут-то и нужно было поставить точку. Не следовало заводиться от умничаний этой зашоренной Салли Тисдейл, которая в своей супермодной книге о порнографии «Расскажи, как ты меня хочешь» распространяется на тему публичного группового секса: «Это табу в полном смысле слова… Если бы секс-клубам удалось реализовать свое истинное предназначение, это возымело бы разрушительное действие. Да-да, произошло бы именно то, чего все так боятся, — крушение всяческих устоев и границ… Образовалась бы критическая масса». Нужно было еще тогда задать себе вопрос: «Ну и что в этом интригующего?».
